Лунное пробуждение

Люси Монро

Лунное пробуждение

Пролог

Давным-давно, тысячи лет назад, Бог создал свободолюбивый и свирепый народ. Даже женщины наводили ужас на врагов. Племя во всем подчинялось законам силы и не признавало посторонней власти. Огромным, хорошо вооруженным воинствам редко удавалось покорить немногочисленные отряды мужественных, безжалостных бойцов. Победившие враги говорили, что удивительные люди сражались, словно звери. Побежденные враги молчали: мертвые не говорят.

Сынов племени считали примитивными варварами – из-за того, что те следовали древнему обычаю и портили собственную кожу синей татуировкой. Рисунки, как правило, выглядели непритязательно. Обычно они изображали силуэт какого-нибудь зверя. Впрочем, узоры на теле некоторых из членов клана были выполнены с фантазией и редким мастерством. По выразительности они вполне могли сравниться даже с произведениями кельтов. Необычные орнаменты принадлежали вождям племени, а значение синих линий оставалось вечной тайной для непосвященных.

Некоторые знатоки утверждали, что символы отражали воинственную натуру неуживчивого, яростного, независимого народа, и не слишком ошибались. Дело в том, что изображения диких зверей воплощали секретную сторону души и рассказывали о вечной тайной жизни, которая оставалась скрытой от чужих глаз даже в минуты смертельной боли. На протяжении долгих веков бесстрашные воины верно хранили в сердцах священную истину, а когда пришло время испытаний, перенесли ее из Европы на север Шотландии – в холодные суровые горы.

Алчные римляне назвали отважное племя пиктами. Спустя годы данное завоевателями прозвище перешло к другим народам северной земли и детям южных долин… сами же горцы предпочитали имя «крикты».

Звериная страсть к сражениям рождалась в темных глубинах души. Непредсказуемость и могучая сила наводили суеверный ужас на неприятелей. Враги оставались всего лишь слабыми людьми, в то время как дети таинственного непобедимого племени несли дар к перевоплощению! Синие рисунки на коже говорили об успешно пройденном обряде посвящения. После самого первого превращения каждый из воинов обретал изображение того зверя, облик которого принимал. Некоторые обладали способностью к самоконтролю и перевоплощались силой собственной воли. Менее опытные не владели образами. Многие крикты оказывались волками, однако в народе жили и дикие кошки, и даже хищные птицы.

Никто из оборотней не обладал той естественной активной способностью к воспроизведению себе подобных, которая отличала братьев и сестер, не наделенных священным даром. Перевоплощение отнимало немало жизненной энергии, но взамен даровало молниеносную реакцию, ловкость и безошибочную точность в движениях, острое зрение, изощренный слух, проницательность и мудрость. Да, крикты действительно наводили ужас на всех и вся, а сила немногочисленного народа многократно возрастала благодаря глубокому пониманию природы, несвойственному обычным людям. Несмотря на звериную ипостась, носителей дара никак нельзя было назвать безрассудными и подвластными животным инстинктам.

Каждый из воинов мог убить сотню врагов, и в то же время гибель любого из сынов племени неизбежно трагически ослабляла клан – особенно если погибший не успевал оставить после себя потомство. С лица земли уже исчезло немало сообществ криктов и родственных им племен, известных в других странах под другими именами. Все они не склонили гордой головы перед недостойными полчищами слабых вероломных существ, называвших себя людьми.

Почти все оборотни Северо-Шотландского нагорья, или Хайленда, отличались редкой глубиной мысли и гибкостью в принятии важных решений. Спасение своего народа от неизбежной гибели они видели лишь в союзе с людьми. Только этот путь вел в будущее. В IX веке на шотландский престол взошел Кеннет Макалпин. По материнской линии он происходил от криктов, но родился в смешанном браке: отец короля был обычным человеком. Верх одержала человеческая природа. Макалпин не обладал способностью к перевоплощению, однако данное обстоятельство не помешало властолюбивому гордецу претендовать на трон в стране пиктов (так называлась в то время Шотландия). Стремясь утвердиться любым путем, будущий правитель вероломно, во время трапезы, предал братьев-криктов и убил всех возможных претендентов на престол. Кровавая измена навсегда поселила в сердцах мужественных воинов подозрительность, недоверие и даже презрение к людям.

И все же, несмотря на постоянное ожидание подлого удара, крикты понимали, что жизнь открывает перед ними лишь две дороги: либо исчезнуть в кровавых битвах с неудержимо растущими и неумолимо наступающими с юга и востока толпами людей, либо присоединиться к древним, но полным сил дружественным кельтским кланам. Мудрые оборотни выбрали продолжение жизни.

С тех самых пор мир больше ничего не слышал о существовании пиктов, хотя на земле сохранилось немало свидетельств их былого могущества.

Крикты не терпели чужеродного правления, а потому на протяжении многих поколений теми из кельтских кланов, которые приняли оборотней, правили вожди, наделенные сверхъестественным даром перевоплощения. Это обстоятельство тщательно скрывалось от соплеменников-людей, но кое-кто из сородичей все же разделял тайну. Посвященные понимали, что нарушение обета молчания означает неминуемую и скорую смерть.

Редко кто осмеливался нарушить страшную клятву.

Глава 1

– Вот так и случилось, что волк-оборотень утащил девушку. Больше о ней никто не слышал. – Торжественно-мрачный голос Джоан утих.

Спускались сумерки. Таинственные тени заполнили кухню и плотным серым покрывалом окутали фигуры двух девушек, которые сидели неподвижно, стараясь не пропустить ни единого слова.

Эмили Гамильтон попыталась представить, как ее тащит в лес оборотень. Ничего не получилось – фантазия решительно отказывалась рисовать жуткую картину. Эмили недавно исполнилось девятнадцать. К этому времени большинство девушек уже выходят замуж, а некоторые даже оказываются в монастыре. Однако Эмили проводила жизнь на кухне в доме мачехи, за самой грязной и тяжелой работой.

Она вздохнула. Ни один оборотень не осмелился бы испытать на себе гнев Сибил, так что похищения можно было не опасаться.

– Неужели в Хайленде и правда водятся оборотни? – боязливо уточнила Абигайл, младшая из сводных сестер. Она говорила по-гэльски, хотя и с заметным напряжением.

Джоан покачала головой. Аккуратный чепец экономки так тщательно закрывал седые волосы, что ни одна прядь не осмеливалась вырваться на свободу.

– Нет, девочка. Впрочем, если бы этим чудовищам вздумалось где-нибудь поселиться, они наверняка выбрали бы неласковые темные горы севера.

– Но ведь ты всегда называла Хайленд прекрасной страной, – заметила Эмили.

На языке соседней Шотландии она говорила куда более живо и естественно, чем Абигайл. Однако удивляться этому обстоятельству не стоило. Дело в том, что Абигайл вообще говорила исключительно благодаря собственному упорству. Три года назад жестокая лихорадка лишила девочку слуха и едва не отняла жизнь. Одновременно болезнь разрушила ту видимость семейной гармонии, которая еще существовала в доме.

Некоторые считали глухоту знаком проклятия, и всестрашным бедствием.

Сибил даже не считала нужным скрывать, что предпочла бы видеть дочь мертвой, чем так жестоко пораженной недугом. Всего лишь за одну ночь красавица Абигайл превратилась из ценного имущества, способного упрочить процветание матери, в неразрешимую проблему, которую следовало отодвинуть как можно дальше от себя. Лишь Эмили не бросила любимую младшую сестру, пусть и сводную. Она твердо решила вернуть ее к жизни среди людей.

Эмили очень боялась, что остальные отвергнут бедняжку с той же жестокостью, с которой оттолкнула родная мать, а потому изо всех сил старалась скрыть ее изъян. Сестра и сама боролась как могла: с завидным упорством училась читать по губам и продолжала говорить так, словно слышала звучащий вокруг мир.