Страница 55 из 73
Лет около пятидесяти. Следит за собой — не только в смысле формы, то есть одежды, но и содержания: лишний вес незначительный, лицо спокойное, без признаков избыточного износа. Видно, спит достаточно, в меру занимается физкультурой и не злоупотребляет спиртным.
Луи поставил на стол диктофон, хороший, немецкий.
И начал меня фотографировать. Три плёнки извёл, не жалея. Профессионал. И стоял я, и сидел, и прямо смотрел, и в профиль, и три четверти, и задумчиво, и весело, и сосредоточенно, и… и… и…
Затем пошел разговор. Как мне играется? Как всегда в Москве: с огромной ответственностью перед квалифицированными зрителями. Почему отрыв от преследователей меньше, чем прежде? Соперники стали сильнее. Как я готовлюсь к претендентским матчам? С учетом самых современных достижений советской науки в области повышения эффективности мышления.
И так далее, и так далее.
Пошли вопросы о Карпове. Как я оцениваю его поступок? Я считаю, что вариант, примененный Карповым в испанской партии, заслуживает самого внимательного изучения. Нет, как я оцениваю его поступок с гражданских позиций? Этот вариант, безусловно, заслуживает самого внимательного изучения. Осуждаю ли я Карпова? Этот вариант, полагаю, изучают все ведущие шахматисты.
Вот такую крепость построил я.
Были расспросы о происшествии в Джалу. Были расспросы о происшествии на теплоходе «Мария Ульянова». Я отвечал кратко: поступал так, как на моем месте поступил бы каждый комсомолец, вот.
Потом я достал свой «ФЭД» и сфотографировал журналиста. Один раз.
— Это еще зачем? — спросил он.
— Для истории, — ответил я.
И мы рассмеялись. Нет, смешно не было, просто понадобилась разрядка.
Луи выключил диктофон, убрал блокнот, всем видом показывая, что всё, что рабочая часть закончена, и теперь он не журналист, а частное лицо.
— Не для печати, — сказал он. — Скажите, вы можете победить Карпова?
— Для начала мне нужно победить Мекинга, а это совсем не просто. Мекинг сильный шахматист. Очень вязкий, цепкий, труднопробиваемый. Потом полуфинал, финал отбора претендентов… Далеко Карпов, высоко Карпов…
Он заговорил о личной жизни.
— Личная жизнь, она личная. Таковой и останется.
— Вы скоро станете москвичом, — то ли спросил, то ли констатировал факт Луи.
— Чернозёмец, он и в Москве чернозёмец, — ответил я.
— Но квартиру уже вам выделили?
— Да. Теперь нужно её обставить, а это задача непростая.
— Неужели чемпиону Союза не помогут с мебелью?
— Я думаю поискать мебель старой работы.
— Гамбса? Ореховый гарнитур и гобелен «Пастушка»?
— Скорее, что-нибудь в стиле Бидермайер.
— Не дёшево встанет, — сказал Луи. — Только обеспеченному человеку под силу.
— Средства есть, — ответил я.
— Ну, конечно, конечно, — согласился журналист. — Москва — город богатый. Всё найти можно, если знать, где искать.
— Мне нужно ехать в Дом Железнодорожников, — сказал я, давая понять, что пора и честь знать.
— Я вас подвезу, я на машине. И тоже еду в ДК. Я хороший водитель, — добавил он, заметив мою нерешительность.
Автомобиль Луи удивил.
— «Бентли», — сказал журналист. — Любимая машина Джеймса Бонда.
Водителем он и в самом деле был неплохим, ехал плавно, в потоке не рыскал, не обгонял. Достойно ехал.
— У вас какой автомобиль? — спросил Луи.
— «ЗИМ». «ГАЗ — 12», если точнее. Пятьдесят девятого года.
— Стильная машина. Сменить на что-то поновее не планируете?
— Он в хорошей форме, мой «ЗИМ». Нет, менять не стану. Но он останется в моём доме в Черноземске. А здесь да, здесь придется обзавестись другим авто.
— За победу на чемпионате дают «Волгу»?
— Дают возможность купить. Впрочем, призовых хватит с избытком. Всего-то и нужно — победить.
«Бентли» остановился.
Приехали.
Девочки уже ждали.
Ради их спокойствия я расстарался — сыграл вариант Карпова в испанской партии, и на двадцать девятом ходу позиция черных, которыми играл Купрейчик, рассыпалась.
Но и преследователь, Балашов, тоже выиграл свою партию.
Интрига, интрига, интрига.
Провожая Лису и Пантеру, я заверил, что всё будет хорошо.
Они поверили.
Или сделали вид, что поверили.
Мне верить можно.
Я и сам себе верю.
Всегда.