Гнев дракона

Он успел вовремя: девчонка только выползла из своей конуры в скале и вплавь добиралась до берега. Краду было трудно находиться в воздухе. Днем в жаркую погоду можно парить часами. Горячий воздух, поднимаясь ввысь от раскаленной поверхности острова и океана, легко удерживал неважно сложенное для парения тело дракона. Холодная же ночь такого преимущества не давала. Восходящие потоки прекращались с заходом солнца, воздух пропитывался сыростью и солью. Сейчас приходилось полагаться лишь на силу собственных крыльев. Благо он вовремя додумался подкрепиться, и сейчас его газовый мешок был полон. Это эволюционное приспособление помогало драконам летать, а взрослым особям ещё и изрыгать языки пламени.

Слежка за беглянкой с каждым часом давалась дракону всё тяжелее. Крад никак не мог улучить момент для атаки. Атаковать сейчас, когда она готова к нападению и ждёт его, было глупо. Крад не привык недооценивать противника. Если этой мрази удалось погубить его мать, то от подобного исхода не застрахован и он сам. И не смерти боялся молодой дракон – он боялся не успеть отомстить. Стало быть, нужно подобраться к девчонке в самый неожиданный момент. Нужно застать её врасплох. Довести её до исступления, заставить кричать от страха на всю округу.

И Крад терпеливо выжидал. Тяжёлые взмахи могучих крыльев поддерживали его массивное тело в воздухе. Зоркий глаз беспрестанно следил за всеми передвижениями жертвы. Наконец Крад заметил, что девчонка режет корневища огромного фоллиата.

«Задумала ночевку на дереве? – удивился дракон. – Что ж, опасно, но довольно умно».

Крад видел, как его жертва вскарабкалась на приличную для своего размера высоту и заняла довольно большую ветку. Обвязавшись длинными корнями, она замерла и приготовилась ко сну.

Крад продолжал наблюдение. Нет, девчонка не спала. Она зорко бдила, вглядываясь во всё сгущающиеся сумерки. Крад попытался проследить за направлением её взгляда.

«Хмм, – отметил дракон про себя, – так вот что ты задумала»!

Девушку явно заинтересовал сторожевой маяк на соседнем острове.

«Интересно, о чём она сейчас думает? Наверняка гадает, откуда на вершине соседнего острова огонь», – подумал дракон, а потом еле сдержал смех от забавной мысли, что пришла ему в голову.

Люди – довольно тщеславные животные. Девке, может быть, и невдомек, что огонь был приручен драконами задолго до его приручения человеком.

«Вот будет потеха, если эта дурёха проведет на острове несколько дней, истощает, оголодает и всё же решится вплавь перебраться на другой остров в надежде встретить там людей. А, добравшись, встретит лишь дежурный разлет драконов».

Крад от души посмеялся про себя, но потом вспомнил, что так долго ждать свершения своей мести он не собирается, и продолжил своё наблюдение. В конце концов он не выдержал столь длительного парения на одном месте и вынужденно ретировался на западный пляж. Нужно было подкрепиться и отдохнуть. Девчонка, судя по всему, планировала бодрствовать всю ночь, а его план подразумевал внезапность. Он вернётся позже, когда сон всё-таки сломит её и она не сможет оказать активного сопротивления.

Ночь выдалась на загляденье тёмной, и Краду это было только на руку. Про людей он знал достоверно, что во тьме они, словно слепые котята. А посему, когда он быстро набирал высоту, его сердце уже радостно ликовало, предчувствуя скорую расправу над кровным врагом. Но как только Крад поднялся над островом и увидел свою жертву, мирно посапывающую на ветке, его радость омрачилась досадным обстоятельством. К девушке медленно подкрадывалась стая диких кошек. Невесть откуда завезённые его матерью в стародавние времена для борьбы с леммингами, они довольно интенсивно размножались и быстро заняли особую нишу в иерархии хищников острова.

За долгие годы пребывания на острове дикие кошки претерпели ряд метаморфоз, позволивших им стать серьёзными охотниками. Являясь, по сути, единственными представителями семейства кошачьих среди богатой фауны острова, эти полутораметровые кошки уже много лет прочно удерживали репутацию самых опасных ночных хищников. Они прекрасно ориентировались в темноте, и с высоты Краду было видно, что в настоящий момент под деревом находится не менее десятка взрослых особей. Один из них уже карабкался по стволу в направлении ничего не подозревающей девушки.

Природная игривость и вспыльчивость не позволили десятку кошек сохранить абсолютную тишину: один кот дерзко зашипел на другого. Видимо, не поделили очередность нападения на жертву. Девушка тут же проснулась. Кот, карабкавшийся к девушке по стволу, замер. Замерла и девица. Наконец, осознав, что их план раскрыт и воевать придется в открытую, кошки не придумали ничего более умного, чем заставить свою жертву свалиться вниз. Загонщик медленно ступил на крупную ветку. Девушка попятилась назад. Ветвь под ними угрожающе наклонилась, готовая переломиться пополам, но тут девица сделала то, от чего даже у Крада расширились глаза. Она сорвалась вниз, уцепившись руками за ветку, и, описав вокруг неё полукруг, со всего размаха двинула загонщика по голове ногой.

Такого сопротивления не ждал никто – ни кошки, ни дракон.

«А она не из робких»… – подумал Крад, глядя, как его добыча пытается напасть на кота-загонщика, во много крат превосходящего её по силе и ловкости.

И, тем не менее, девушка могла и должна была погибнуть в схватке с целой стаей диких кошек. Это в планы Крада не входило, и он, сложив крылья, камнем бросился вниз. Уже подлетая к месту событий, он напряг где-то под языком специальную мышцу, отвечающую за звуковые косточки. Этому приёму его обучила Астра. Где-то в пористом черепе дракона сустав нижней челюсти резко надавил на плотную костную пластину в голове Крада, и прямо перед ним сформировалась специфическая звуковая волна. Этот звук не был ощутим ухом, но, тем не менее, каким-то образом на мгновение лишал чувства ориентации любое живое существо, способное слышать.

Воспользовавшись временной дезориентацией девушки и её противников, Крад бесшумно приземлился на соседний могучий фоллиат и возвестил всему живому в округе о своём прибытии гневной мысленной фразой:

– Она – моя!

Первыми сориентировались дикие кошки. Те, что дожидались добычу на земле, в панике разбежались. Крад бесшумно склонился с соседнего дерева к девушке, и его огромная голова замерла буквально в метре от неё. К огромному своему удивлению, дракон обнаружил, что его боевой клич лишает людей слуха: девушка даже не обернулась в сторону шума и продолжала тыкать воздух перед собой своим маленьким блестящим клыком. Увидеть Крада она тоже не смогла бы, даже повернись и посмотри в упор – настолько тёмными бывают ночи на его острове. А вот кот-загонщик, который видел всё, что происходит за спиной девушки, был просто в ужасе. От страха он не мог ни пятиться назад, ни расцепить свои когти, что впились на многие сантиметры вглубь прочной древесины.

– Беги отсюда, – мысленно приказал коту Крад, и тот безо всякой подготовки прыгнул вниз с пятиметровой высоты. Разбиться он, конечно, не мог, но все же это было на пределе его возможностей.

Крад остался с убийцей своей матери один на один. Теперь и он понял, насколько грозен бывает в гневе. Весь лес действительно замер в ожидании кровавой развязки. И, кажется, его гостья это почувствовала. Девушка доползла до самого ствола могучего дерева и, развернувшись, вытянула перед собой нож, слепо глядя Краду в его огромную пасть. Дракон смаковал этот момент недолго. Девушку от страшной смерти отделяли секунды, а она, похоже, даже не догадывалась об этом. Крад медленно открыл свою пасть – в ней девушка могла поместиться целиком – и приблизился так близко к своей жертве, насколько позволяла её вытянутая рука с ножом.

Со стороны картина была чудовищно устрашающей: огромный, жаждущий крови дракон с разинутой пастью нависал над веткой, а всего в полуметре от него – маленькая, трепещущая от страха, но полностью слепая девушка. В глазах же самого дракона картинка была ещё страшнее. Девушка сейчас выглядела для Крада, как совокупность всех кровеносных сосудов. Горячая кровь её стремительно бежала по артериям, пульсируя и даря ей последние мгновения жизни. Она стремительно покидала её горячее сердце, работающее сейчас от страха на разрыв, и разносилась по всей плоти. Такой горячей, такой манящей, такой желанной для Крада плоти.