Ты для меня одна

– Когда? – с трудом соображаю я.

Голова кружится, словно я с карусели слезла!

– Когда пришла в развратных чулочках, – Руслан трётся носом об мой нос, – и сказала, что хочешь поближе познакомиться с волчонком.

– Я вообще-то имела ввиду тебя, – тянусь к Руслану и срываю с его губ короткий поцелуй. – Но давай так и будем называть ту штуку, которой ты сейчас порвёшь и себе штаны, и мне платье.

– Нет, котёнок, – улыбается Руслан. – У нас сегодня лишь первый уровень. Я вообще по-другому представлял наш первый поцелуй. Думал, он будет, если будет, робкий, нежный.

– Тебе не понравилось? – обида сжимает моё сердце.

– Что ты, Маруськин! – бросается Руслан тут же зализывать случайно нанесённую рану. – Это лучшее, что случилось со мной. Честно.

– Тогда почему ты не хочешь пойти дальше сегодня?

– Котёнок, я уже не совсем понимаю, кто из нас девственник, – смеётся Руслан. – Что хочешь со мной делай, но мы будем с тобой сегодня просто обниматься и целоваться.

Он покрывает поцелуями моё лицо, дразнит языком мои губы. Хватаю обруч и напяливаю его Руслану на голову. Изворачиваюсь и надеваю на голову свой.

Руслан набрасывается на меня и облизывает мне щёки. Я зарываюсь руками в его мохнатую шерсть и шепчу.

– Тихо волчок, тихо! Залижешь ведь до смерти. Ценю твою преданность, но не забывай, кто ты и кто я.

Руслан отпрыгивает в сторону и в недоумении смотрит на меня.

Я приподнимаюсь, утопая ладонями в пушистом мху. Серп луны отражается в зеркальной глади лесного озера. Высокие корабельные сосны верхушками теряются в ночном небе. Синий бархат длинного платья холодит тело, и я окликаю Руслана.

– Садись рядом, посидим ещё немного, и я пойду. Нужно вернуться в замок до рассвета.

Руслан скулит и, упав на живот, скребёт лапами по стоящим торчком ушам. Подвигаюсь к нему и треплю по холке.

– Пушистик мой, чего ушки чешешь? Возьму завтра у матушки снадобье и ветошь, почистим.

***

Маруся

Снимаю корону и вновь оказываюсь в спальне Руслана.

– Баба-яга ты, а не принцесса! Я тебя этой ветошью свяжу и задницу надеру! Превращай меня назад! – Руслан мечется по постели и машет руками в воздухе. – Открой калитку! Я не буду спать в лесу. Фроловна, стоять!

Он хлопает себя по ушам и орёт:

– Ну попадёшься мне завтра!

– Сам ты баба-яга! – улыбаюсь я, поправляя лямки сарафана. – Походи волчонком, почувствуй, как плохо, когда тебя бросают. Как ты там напевал? По-ра-по-ба-бам? Ну-ну.

Облокачиваюсь на спинку кровати и с грустью смотрю на искажённое гневом лицо моего возлюбленного. Он по-прежнему самый красивый и самый желанный для меня мужчина на свете. Любимый до дрожи от макушки до пяток! На века.

Руслан успокаивается и кладёт руки под голову. Пора валить. Если он без истерик ощупает свои волчьи уши, то без труда найдёт клипсу. Пусть до утра остынет маленько. Схватив сумочку с подоконника, я бросаюсь к лестнице и сбегаю по ступенькам. Трясущимися руками открываю замок и слышу шаги Руслана, сопровождаемые отборной бранью. Пулей вылетаю на улицу и несусь к калитке, разделяющей наши участки. Падаю за розовый куст и трясусь от страха, как заяц. По всему периметру двора вспыхивают слепящие глаза прожекторов. Из-за угла нашего дома вылетают Корж и Нафаня, с лаем несутся прямо на меня. С визгом выбираюсь из цветника и влетаю головой в крепкий живот.

– Сидеть! – останавливает Руслан одним словом питбуль-команду и хватает меня за ухо. – Попалась?

Слышу, как за моей спиной с грохотом открывается окно.

– Мои легионы! Рус, ты ещё не угомонился? – насмешливый голос отца заставляет меня зажмуриться от стыда.

Сейчас Руслан сдаст меня со всеми потрохами. Выворачиваюсь из его рук. Во всех окнах уже горит свет. Егор стоит на крыльце с ружьём в руках. Корж и Нафаня единственные, кто рады ночной заварушке и по-собачьи довольно лыбятся, высунув набок языки.

– Да вот решил вспомнить молодость, погулять с девушкой под луной, – Руслан кладёт мне руку на плечо.

– А что скажет девушка? – в окне рядом с Фролом появляется Марго, запахивая на ходу белоснежный пеньюар.

– Мы давно не виделись, – машу родителям рукой. – Просто поболтать встретились.

– А коленки чего в земле? Молились? – притворно зевает Фрол. – Давай-ка домой, радость моя.

Он обнимает Марго за талию и прижимается губами к её виску. Чересчур жарко. Похоже, я их тоже не от молитвы оторвала.

– Пап!.. – ощущаю, как кровь заливает меня краской до кончиков ушей.

– Я всё сказал!

– Иду! – поворачиваюсь к Руслану и встаю на цыпочки. – До завтра, солнце.

Он тяжело дышит и до боли сжимает мою талию.

– До сегодня, ваше высочество! – глаза его сужаются в узкие щёлки.

– Мне уже начинать бояться? – сердце стучит у меня где-то под горлом.

– И в лес не ходить! – подмигивает мне Руслан и, коснувшись губами моего лба, отпускает. – Он полон неожиданностей.

Поворачиваюсь к дому. Моя вотчина уже снова погрузилась в темноту. Иду к крыльцу, ощущая спиной взгляд Руслана. Не оглядываясь, скрываюсь за дверью и бегу к себе. От жарких поцелуев Руслана печёт губы, а на плечах наверняка остались синяки. Если так пойдёт, то я ещё буду ходить и с синей попой. Родители, к моему счастью, не удосужились покинуть спальню. Поворачиваю ручку двери и, выдохнув с облегчением, вваливаюсь в свою комнату.

– Мусь, ну как?

– Целовались?

– Было что? Давай колись?

– А с бородой щекотно?

На моей кровати полное собрание сочинений четы Гориных. Мэл, Варенька с Есенией и Ксюха в разномастных пижамах развалились на моей огромной постели. В Китае у меня была весьма скромная лежанка, иначе не назвать полку, приколоченную к стене, а здесь королевская кровать под балдахином. Вздох вырывается из моей груди. Не лежалось мне дуре тихонечко в жарких объятьях Руслана.

– Военный совет переносится на утро, девчата! – пытаюсь призвать сестёр к дисциплине.

– Ну, Марусенька, – скатывается с кровати Ксюха и подбегает ко мне, – ну, пожалуйста!

Её серые глаза сияют так, будто не сестра со свиданки пришла, а Снегурочка на утренник.

– Весь дом на ноги подняла, – садится на постели Мэл, – так что не съезжай с темы. Было что?

Я прижимаю к себе Ксюху и кручу пальцем у виска, подавая сёстрам знаки глазами.

– Не было, конечно. Руслан завтра придёт к отцу просить моей руки.

Ксюха берёт меня за запястье и переворачивает ладонью вверх.

– Ты их помой хоть, – вздыхает она. – Попроси Еську, она тебе и маникюр забабахает. А то вон, ноготь сломался.

– Отец знает, что ты у Руса была, – Есения кивает на Варю. – Мы слышали, как он спускался с мансарды и жаловался маме.

– Да, он сказал, что вы те ещё два беса, и вас нужно поскорее поженить.

– Значит с нами всё ясно. – Я смотрю на окно спальни Руслана, и низ живота скручивается в тугой узел от воспоминаний. – Вы мне расскажите лучше о себе. Я только быстренько под душем сполоснусь.

Через десять минут наша банда в полном сборе сидит на моей постели плотным кружком:

– Мэл в Диму втюрилась, – докладывает Ксюха и тут же получает щелбан от сестры.

– Ничего и не втюрилась! – краснеет Мэл. – Просто нравится.

– Какой Дима-то? – из нашей тусовки никто на ум с таким именем и не идёт. Сейчас такие имена навороченные, что Димы, Саши, Лёши и иже с ними скоро канут в лету, если снова не войдут в моду.

– Какой, какой! Наш Дима! Волконский!

– Наш финансист? Ему же за сорок! – хватаюсь я за голову. – Мэл! Ты чего? И женат он.

– Знаешь, твой Рус тоже не мальчик, – Мэл толкает меня плечом.

– Не варить же нам этого Диму, – разводит Ксюха руками.

– К тому же, с третьей женой он тоже развёлся, – зевает Варя и кладёт голову на плечо Мэл. – Так что надо брать.

– Нормально! А что сам Дима? В курсе ваших далеко идущих планов? – припоминаю, что Мэл всегда выделяла папиного друга из его остальной мафии.

– Ему кинодиву подавай, – вздыхает Мэл.