Страница 8 из 17
– Да, слышал! Хорошо, что я не клавишник! Я бы такого строгого препода не выдержал, – улыбнулся Даниил. – Кстати, мне сказали, что я должен песню спеть на концерте, случайно не на том же, где ты будешь играть?
– Не знаю. Мне преподаватель сказал, что я еще аккомпанировать солисту буду, сегодня нас должны познакомить.
– Все становится интереснее и интереснее, – невольно улыбнулся Даниил, – я тоже иду знакомиться со своим аккомпаниатором.
Молодые люди вошли в здание и направились в аудиторию, как выяснилось, в одну. Войдя внутрь, они увидели пожилого преподавателя, известного своей строгостью, но также и способностью продвигать талантливых и трудолюбивых студентов.
– А, Анечка, как вижу, вы уже познакомились? – обрадовался старичок. Он давно был на пенсии, но продолжал преподавать. Руководство приурочило концерт к его восьмидесяти пятилетию, и Иосиф Рудольфович решил поставить свою последнюю студентку в программу. Мужчина всем уже объявил, что уйдет на покой после того, как «поставит на ноги» Аню.
– Да, оказалось, что мы знакомы, – ответила девушка.
– Это наш новый бархатный баритон, – представил девушке Даниила, преподаватель. – Ты будешь ему помогать. Мы слышали, что наш мальчик, как и ты, верующий, и с Агнессой Антоновной выбрали «Город золотой», которую исполняет Гребенщиков. Так что, молодой человек, вам стыдно будет, если исполните хуже «Аквариума».
– Но, я не знаю, – растерялся Даниил. Он хотел признаться, что не слышал этой песни, но преподаватель понял его иначе.
– Не скромничайте, Даниил, вам дали самые лучшие рекомендации. Я слышал, что вы умеете «чувствовать» песню. Может быть, вы классику спели бы лучше, но мы уже выбрали песню под ваш голос. Придется принять. Вы еще не в том положении, чтобы спорить, – безапелляционно закончил преподаватель.
Даниил понял, почему даже ректор робела перед этим мэтром. Этот худой, невысокий старичок обладал удивительной волей и властью над теми, кто был рядом. Его невозможно было не послушаться. Стало ясно, почему Аня даже мысли не допускает, о том, что не справится с заданием и с концертом. Сейчас парню показалось, что он споет песню любой сложности, если Иосиф Рудольфович велит спеть.
Для Даниила этот день показался одним из самых лучших дней, потому что с этого времени, они с Аней должны были видеться намного чаще и не только на собрании. Аня вела себя необъяснимо и противоречиво. Она радовалась общению с парнем, ее лицо озарялось радостной улыбкой, стоило Даниилу появиться рядом. Но как только он пытался сделать даже простой комплимент, не говоря уже о цветах или других знаках внимания, она сразу замыкалась, сердилась, запрещала ему ухаживать. Однажды Даниилу даже показалось, что у девушки навернулись на глаза слезы.
К следующему дню Даниил выучил песню, не признавшись, что не слышал ее раньше, а также нашел ее в исполнении Гребенщикова, чтобы послушать, как он ее спел. Ведь Даниил прекрасно знал, что преподаватели обязательно будут сравнивать и приводить в пример этого исполнителя. Парень понимал, что они будут очень разочарованы, если узнают о «пробеле в образовании студента». Он был рад, что сразу после знакомства студентам раздали ноты и слова, и каждый пошел на свои занятия.
Теперь, во время репетиций, парень любовался мягкими движениями рук Ани, казавшимися ему взмахами крыльев лебедя. Аня играла с полной отдачей и упоением. Девушка хорошо чувствовала солиста, умело подчеркивая эмоции песни, то приглушая, то усиливая звук инструмента. Даниил все больше влюблялся в эту чуткую и нежную девушку. Но Аня все также держала его «во френд зоне», не допуская ни малейшего намека на ухаживания или «перехода на новый уровень» отношений. И это заставляло парня страдать. Даниил похудел, стал хуже учиться. И только пел лучше с каждым днем.
Нередко после репетиций, молодые люди уходили вместе. Аня не возражала, чтобы Даниил провожал ее домой, но никогда не приглашала к себе. Однажды, девушка пожаловалась, что после смерти отца, ее мать стала вести себя странно, иногда могла сказать что-то резкое и даже грубое.
– Я понимаю маму, ведь она осталась одна на всей земле, и я вижу, что ей просто страшно, – поделилась Аня.
– А верующие для нее не стали родными? – осторожно спросил парень.
– Нет, мама ко всем относится настороженно и не очень доверяет. Верующие тоже причиняли ей боль. Мы же стали ходить на собрания, когда папа еще жив был. Тогда мама была совсем другой, открытой, веселой. А когда папа заболел, некоторые люди из церкви подходили и говорили: «Значит, твой муж или ты в чем-то согрешили, если он заболел. Рак не просто так поражает людей. Значит, есть застарелый грех в вашей семье…» Ну и всякое такое. Маме и так было очень тяжело и страшно остаться без папиного сильного плеча, а тут такое!
– Иногда люди бывают жестокими и бестактными, – покачал головой Даниил, – но не все же такие.
– Да, большинство людей в церкви, были очень добры к нам и поддержали в трудную минуту. Поэтому мы с мамой и продолжаем ходить на собрания. Хотя мама иногда остается дома из-за застарелой депрессии, с которой она со времени смерти папы, не может справиться.
– Мне очень жаль, что все так произошло. А когда не стало твоего папы? – осторожно спросил Даниил.
– Три года назад. Он вот такой же осенью ушел к Господу. Утешает только то, что мы еще встретимся с ним на небе. И маму тоже, только это держит, – Аня чуть ускорила шаги, и Даниил понял, что девушка прячет слезы. Она подставила лицо встречному ветру, чтобы сдержать их.
Даниил и Аня шли по скверу к остановке. Занятия были окончены, но молодым людям не хотелось расставаться. Обычно осенний ветер был уже прохладным, но сегодня светило солнце. Аня надела тонкие кожаные перчатки, у нее всегда мерзли руки. Затем, она ласково провела пальцами правой руки по тыльной стороне левой, и произнесла грустно и задумчиво:
– Мне папа эти перчатки купил… сказал, чтобы осенью и весной не мерзла. Когда папа болел, и мы все продавали, я хотела их тоже продать, но он запретил. Теперь они остались памятью о нем. Греют.
Даниил не знал, что сказать. Ему так хотелось взять ее руки в свои и согреть их, но парень знал, что это невозможно, от чего стало еще грустнее. Даниил очень хотел стать защитником и опорой не только для Ани. Он хотел бы также позаботиться и о ее больной матери, чтобы женщина знала, что на земле есть тот, кто готов поддержать их в трудную минуту. Но все его порывы разбивались о доброжелательную холодность Ани. Она пресекала все, что как ей казалось, выходило за рамки простой христианской дружбы.
Парень понимал, что даже когда ему исполнится двадцать, он по-прежнему останется слишком молодым для того, чтобы завести семью. Сейчас он уже взял несколько учеников, которым преподавал технику игры на гитаре, но это был заработок студента, не желающего сидеть на шее родителей, а не мужчины, способного содержать семью.
Кроме того, если он вдруг бросит учебу или даже окончит училище, то его могут забрать в армию, а это еще усложняло ситуацию. Да и какие планы на будущее могут быть, если Аня всегда меняется и становится буквально ледышкой, стоит ему заговорить о своих чувствах или хоть как-то проявить их? И она никогда не объясняет резкую перемену в своем поведении. Почему она так открыто и искренне проявляет дружеские чувства, и так жестко обрывает попытки ухаживать за ней, как за девушкой?
Глава 6
Депрессия подобна даме в черном.
Если она пришла, не гони ее прочь,
а пригласи к столу как гостью и послушай то,
о чем она намерена сказать
Карл Юнг
Прошло несколько дней. Лена двигалась, как зомби, делала домашнюю работу, была ровна и внешне спокойна. Сергей с огорчением заметил, что игривая веселость жены, которая проснулась после разговора с Галиной, сверкнув, как солнечный зайчик, исчезла. Сейчас Лена была настолько заторможенной, что он стал скучать даже по скандалам. Жена пугала его своей безжизненностью. Когда он спрашивал, что произошло, Лена отвечала: