Страница 7 из 9
Да, скорее я – Пьеро
С рукавами до колен.
Я в костюме цвета стен.
Я на сцене лишь затем,
Чтобы жалость вызывать,
Молча к Господу взывать,
Но ответ не получать,
Оставаясь только с тем,
Что мне как-то дальше жить,
Чтоб не знать каким мне быть,
Ненавидеть лишь себя
В ненавидящих меня.
Мой безлико-белый грим,
Слезы чёрны, черт бы с ним.
Слов не слышно лишь тогда,
Когда катится слеза.
Пусть я – антирежиссёр,
Пусть кому-то я смешон,
Пусть я допускаю вас
В этот миг и в этот час
Лишь бы слов не говорить,
Лишь не знать, как дальше жить,
Лишь не знать, каким мне быть.
Да, наверно я – Пьеро.
А вот если взять и представить только на миг, что у меня всё-таки есть чувство юмора? Что целью всей этой моей писанины является отнюдь не ожить в вас, а просто взять и вас рассмешить? Что вы станете делать с собой в таком случае? Продолжать наступать на один и те же грабли, пока они не сломаются? Исступленно искать свою вторую половинку, крича в пустоту “Где же ты, полудурок?” Не верить, не бояться, не просить, не прислоняться?
Было бы у меня было чувство юмора, стал бы я писать эти потуги, нет даже не на литературу, на графоманию? Да я просто рассмеялся бы им в лицо, сказал что-то типа: “ну что, Данила-мастер, не выходит каменный цветок? Смотри, по аккуратнее там, не ровен час глаза лопнут”, и продолжал бы себе спокойно жить и.… жить. “Соберись! Ты же сфинктер!” Ан нет. И сам не ам, и другим не дам. Имею наглость вдохновлять на творческие потуги и других. А чего мне в одиночку-то страдать? Вмногером страдать – наслаждаться…
– В твоих рассказах слишком много букв.
– Всего тридцать три.
– Ты меня не понимаешь.
– А зачем ты их считаешь, когда их читать нужно?
Ладненько, интересовался бы, сам догадался. Продолжайте покамест и дальше лайкировать действительность, вызываемый вами абонент ещё не придумал отмазку. “Всё – это всё, и поэтому всё”. Я вам позже сам перезвоню. Сейчас не могу материться.
Только лишь тебя люблю.
Лишь в тебе себя люблю.
Только лишь себя люблю.
Да, конечно, я – Пьеро.
Ну, и удав ниже пояса, конечно же.
Камера сутры
Идеальное утро – это когда за окном солёное солнце, в чашке вкусный кофе, а в голове – мокрый песок и приятные мысли. Когда свято уверен, что в жизни всё делаешь правильно, ибо никто не знает, что на самом деле ты в этой жизни делаешь. Когда хмели-сунели и уцхо, между прочим, сунели, да-да, тоже. Когда роешься в содержимом ума, а ощущаешь мир вокруг, когда тупее – лучше, и ты проводишь и проводишь время, а его у тебя всё больше и больше. Времени. Свободного. Ибо время, как сказал однажды ты себе сам, есть бог. Оно окружает тебя непрерывно и повсеместно, даже там, где любовью не пахнет. И – вот он редкий момент – себе ты по́утру веришь. А раз так, то идеальное утро – когда у тебя много соленого солнца и свободного бога, в чашке вкусный кофе, в голове – мокрый песок и приятные мысли, хмели-сунели, уцхо-сунели, "и тебе присунут". И Босх не взрывает мозх, и живёшь так, что никто не понимает, откуда у тебя деньги, и на себя смотришь – за других не стыдно, и "я тебя тоже" – "я тоже тебя тоже", и ни в коем случае не иначе, и никак не наоборот.
В полдень нещадное солнце,
К вечеру сполох грозы,
Ночь оглашается воем подвальных котов.
Время индийского кофе,
Грации танца гюрзы,
Время нанизывать мясо на тощий остов.
Ветер исхлещет похлеще
В окна и да по глазам.
В этом дожде очень явно присутствует соль.
Море бушует и плещет,
Волны – отсвет – бирюза.
Ночь не покой, не угроза, заутро – не боль.
Сон, скопом порванный в клочья,
Снопом завязанный вздох,
Лезвия света серпом на абстрактном ковре.
Время индийского кофе,
В нем, может быть, где-то Бог,
Сладкий обрывок нирваны, доставшийся мне.
– Я уже пятнадцать минут стою у тебя за спиной, а ты смотришь в окно.
– Я гуляю.
– Что говоришь?
– Выключи свет, на мгновенье замри. / Вслушайся в ночь, отвори январи. / Не нарушай тишины – заходи со спины… Да, пожалуй, вот так.
– Люблю тебя.
– А я тебя.
– Ну и норм.
– Согласен.
– Сделаешь кофе?
– У меня растворимый.
– А хороший?
– Ну, я не знаю. Люди берут, растворяют…
Что такое сутра? В переводе с санскрита, собрание афоризмов в форме сжатого руководства или текста. В принципе, мне подходит. Сутры есть то, что я и пишу. А кама? Кама, опять же и оттуда же, – чувственное желание или чувственное наслаждение. В индуизме представляет удовлетворение чувственных желаний как одну из целей, а значит и ценностей, человека. Вам нравится то, что вы во мне читаете? Значит, и я пишу не зря. Кто я? Я – организм, который в независимости от своего настроения превращает кофе с сахаром в ископаемую сатиру с оттенком отчаяния. В грустный юмор с многослойными смыслами. Делает это солёным утром, с тёплым песком в голове. Атмосферно, искренне, страстно. Делает это, как всегда. Промеж собой у вас принято называть это писателем. Нет, с индийским кофе по утрам нужно завязывать. Так и до "з глузду зъихав" рукой подать, благо география благоволит. Колумбийский – он, всё-таки, как-то да, попривычнее будет.
С горизонта на волнах, разбиваясь о камни,
В брызгах ввысь устремляясь, возвращаясь назад,
В мириадах и сонмах, в чуть прикрытые ставни,
На брусчатку откосов, пронизав ряд преград.
В дом, пока что бездушен, где царит вечный вторник,
И еда, как резина, наступает весна.
Одинок, чуть простужен, и смущенный, как школьник,
Дышит дымом и кофе. В два часа не до сна.
Пригубить растворённый, закурить "по последней",
Струйкой дыма в смятенье ровный строй жалюзи.
Замерев на мгновенье, слушать ветер и море,
Ждать, предчувственно верить, пред весной лебезить.
Ждать цветов ароматов, наполняющих мысли,
На исходе терпенья стремившихся ввысь.
В два часа в вечный вторник в доме дыма и кофе
В ожидании чуда претворять время в жизнь.
– Девчонки сегодня хотели заехать, посидеть на набережной, потрещать о том о сём…
– Понятно, нас с тобой пригласили на тимдилдинг.
– Может быть, на тимбилдинг?
– Нет.
– А я обещала, что приду с тобой…
– Нет.
– Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!
– Вытри гагу, ты же леди!
Знаете, самый большой обман в этой жизни не «с понедельника я начну бегать по утрам», не «сейчас допью и завтра брошу» и даже не «я буду любить тебя вечно». Самый большой обман в ней звучит как «эта книга предоставлена исключительно в ознакомительных целях. Если Вам нравится прочитанное – поддержите автора, купите оригинал». И совсем не потому, что лишь единицы, прочитав издание, сочтут себе обязательным купить его в коллекцию. И не потому, что книга – это и есть камера сутры. В ней у каждого есть своя кама. Просто знаете… Жизнь в ознакомительных целях не предоставляют. И не покупают, если понравится. И нет в ней никаких ознакомительных фрагментов и прочей лабуды от лукавого. В ней завтра ты можешь проснуться, и человек, которого ты любишь, может полюбить другого. Или другого с утра можешь взять и полюбить ты. И денежка в ней всегда останется денежкой, даже если никто не понимает, откуда она у тебя берётся. Потому что в жизни нужно расставлять приоритеты правильно, смотреть на себя в зеркало – и не так стыдиться за окружающих. Кто бы что ни говорил, в ней всегда есть место для «я тебя тоже» и «я тоже тебя тоже», и похер на состоящие из одних и тех же букв верность и ревность. Там всегда вкусный кофе, мокрый песок, уцхо-сунели, солёное солнце и «и тебе присунут». В жизни ты всё делаешь правильно, только когда никто не знает, что ты вообще в этой жизни делаешь. Ибо что нас не убивает, мутирует и пробует ещё раз. Ибо такова камера сутры. Потому что кама – жизнь.