Афера

Он забавляется, а мне невыносимо от этих игр.

– Ненавижу тебя, – шепчу тихо, ощущая спазмы внизу живота, от которых хочется выть.

– Это хорошо, – говорит он чуть слышно, сбивая меня с толку.

Но я тут же обо всем забываю, когда он устраивается у меня между ног входит, замирая и слушая мой стон. Медленно начинает двигаться, постепенно набирая темп. Я вскрикиваю от каждого толчка, от которого болезненно сладко. Кажется, что реальность растворилась где-то за границей наших тел. Есть только эти ощущения, от которых невыносимо приятно. Меня накрывает бурный оргазм, от которого меня выгибает в спине. И я почти не слышу его ответный стон, когда он замирает, прижимаясь ко мне всем телом.

Рвано дышу, пытаясь успокоить сердцебиение и чувствуя на себе тяжесть его тела. Он прижимается губами к моим губам, и почти тут же я слышу щелчок на наручниках, которые больше не держат мои руки. Подтягиваю их к груди, растирая запястья, на которых остались отметины от ободка наручников.

Сладкая истома разлилась по телу, и я смотрю в его синие глаза, в которых вижу отражение своих чувств.

– Ты моя, – прошептал он мне в губы.

Глава 7

Просыпаюсь, как от толчка, резко вскочив в постели. На небе светит луна, и, кажется, что она совсем близко и я ничем не укрыта. Ведь Гордеев просто не признает классические потолки, их заменило стекло, к которому, непонятно как, крепится люстра, словно болтаясь в воздухе.

И сижу в огромной кровати, а сверху на меня смотрят луна и звезды. И все это было бы невероятно романтично, если бы мужчина сейчас был рядом, и можно было прижаться к его крепкому телу.

Оглядываюсь по сторонам. Просторная комната, в которой совсем мало мебели. Только стеклянный столик и пара кресел. Ни шкафа, ни комода нет. И где он хранит вещи? Так, ладно, сейчас не до этого. Встаю с кровати, и, завернувшись в простыню, выхожу из комнаты.

Луна освещает лестницу и холл внизу. Спускаюсь по лестнице, придерживая края простыни у груди, пока другой ее край тянется за мной сзади.

Внизу тихо. Дом словно замер. И, оглядываясь по сторонам, я замечаю несколько дверей, за которыми находятся комнаты. Но какие именно, я не знаю. А мне нужно знать. Потому, что чаще всего люди прячут самые ценные документы у себя дома, в сейфе. По крайней мере, так показывает мой опыт.

Так, и где у него кабинет? Ведь, наверняка, в таком большом доме есть кабинет.

Тихо ступаю по холлу босиком, заглядывая в комнаты. За одной из дверей что-то похожее на кухню, потом я нахожу ванную комнату, и дальше – бинго! Кабинет!

Конечно, Гордеев даже тут отличился. Вместо классического письменного стола – нечто обтекаемой формы из пластика, за ним стоит кресло серого цвета. Но какое-то непривычное. Стены похожи на гладкий пластик, на котором, словно в воздухе, висят книги. И, только присмотревшись, я поняла, что полки сделаны из стекла. Все это больше похоже на каюту на борту космического корабля. Я бы так и подумала, если бы не фирменное гордеевское окно от пола до потолка, за стеклом которого просматривается внутренний дворик. Но, даже так, комната завораживает меня простотой и лаконичностью форм.

Захожу внутрь, забыв закрыть за собой двери. И где, мать вашу, тут можно найти сейф? Ни одного укромного закутка! Не то, что у других – всегда есть картина на стене, или полка с книгами, за которой обязательно прячется сейф. Его найти всегда просто, все словно по одному шаблону мыслят. А там дело за малым – угадать код. Обычно какая-то значимая дата, выведать которую не составит труда. Это простая задача, если у тебя есть нужные навыки.

Вернее, все это было простой задачей когда-то. В догордеевский период моей жизни. Смотрю на гладкие стены светло-серого цвета, понимая, что этот гений переплюнул все классические школы вместе взятые. И что теперь делать?

Для успокоения души прощупала стены на предмет наличия тайника. Но нигде не нашла ни одной пустоты. Это просто стены. За которыми ничего нет.

Уныло причмокнула и вышла из кабинета. Прошла по холлу, заглядывая по сторонам. Пока не натолкнулась на мужской силуэт в гостиной.

Гордеев стоит у окна и курит, глядя куда-то во двор. Он не оборачивается. И я молчу, разглядывая его фигуру.

– Подойди, – говорит внезапно хриплым голосом.

Чуть шурша тканью простыни, иду в комнату и становлюсь у него за спиной. Он выдыхает дым из легких, потом гасит сигарету в пепельнице, которая стоит на полке камина. Медленно поворачивается ко мне.

Я не вижу его лица, сейчас он стоит против окна. Но ему хорошо меня видно, и я чувствую, как он облизывает меня взглядом. Кожу покалывает от этого взгляда, как от укусов. И в местах укусов расползается жар.

Он проводит костяшками пальцев по моей щеке, и запускает пальцы в волосы, чуть поглаживая кожу голову. От каждого прикосновения по телу пробегает электрический разряд, который оседает импульсом внизу живота. Дыхание сбивается, и я слышу, как он шумно дышит в ответ.

Его рука ползет по моей шее, опускается к зоне декольте, и я опускаю ткань ниже, обнажая грудь. Длинные пальцы сжимаются вокруг соска, вырывая из груди стон. Он нежно гладит округлость груди, запуская мурашки на коже.

Внезапно за окном появляются два охранника. Они прикуривают, а я дергаюсь, как ошпаренная, инстинктивно притягивая ткань к груди, прикрываясь.

Гордеев обходит меня и становится за спиной. Запускает руку мне в волосы, с силой сжимает и тянет на себя, заставляя положить голову ему на плечо. Наклоняется и впивается ртом в нежную кожу у меня на шее. Вздрагиваю, но он второй рукой прижимает меня к себе за талию.

– Тшшш, – шипит мне в ухо, – они нас не видят. – Успокаивающе.

Я шумно выдыхаю. Смотрю на охранников за стеклом. Они о чем-то говорят между собой, курят, но даже не смотрят в нашу сторону. Похоже, что нас действительно не видно. Это понимание сразу выключает напряжение в теле. А ощущение постороннего присутствия все равно остается. Но это ощущение больше не пугает, а скорее, заводит еще сильнее. Отпускаю края простыни, и мужчина на миг убирает руку, позволяя ткани сползти на пол.

Я поворачиваю к нему лицо, тянусь к губам, и он тут же впивается в мой рот поцелуем. По телу пробегает дрожь, а сердце гулко стучит в груди. Комната растворяется, уплывая куда-то вглубь сознания. Кажется, что есть только мы, только его руки на моем теле, его губы на моих губах.

Он обхватывает мои запястья, а потом ставит мои ладошки на стекло, заставляя упереться в невидимую преграду, за которой все еще стоят охранники. Отчего-то от этого факта между ног вмиг стало жарко. Тут же слышу, как сзади шуршит одежда, а потом он входит в меня резким толчком, заставляя вскрикнуть, и на миг замирая. Жар в теле смешивается с невыносимой жаждой, которая пожирает, заставляя прогнуться в спине. И, когда он начинает двигаться, от каждого толчка тело пробивает импульсом удовольствия, которое быстро нарастает и разрывается мощным оргазмом. Слышу свой хриплый стон, а тело все еще вздрагивает от его толчков. Открываю глаза, вижу, что охранников за стеклом уже нет, и тут же слышу, как мужчина с хриплым стоном замирает сзади.

Медленно мы приходим в себя. Он обхватывает мою талию, притягивает к себе спиной. Кожей я чувствую жар его тела и капельки пота, смешавшиеся с волосками на груди. Он обхватывает рукой мой подбородок, заставляет повернуть к нему лицо и нежно проводит языком по губам, а потом целует, чуть касаясь.

– Выпьешь вина? – Спрашивает хрипло.

– Да, – чуть кивая.

Он отрывается от меня и подходит к бару, наливает в бокалы вино. А я наклоняюсь и поднимаю простынь, снова в нее заворачиваюсь. Подхожу к мужчине, и он протягивает мне бокал.

Отпиваю глоток. Он пьет и смотрит на меня. Снова обжигающе жарко. Будто по коже прошлись огнем.

– Почему ты здесь? – Спрашиваю. Очень вовремя! – Тебе не спится?

Он ставит бокал на стол, проводит рукой по обнаженному плечу, а потом просовывает руку под ткань, и сжимает мою ягодицу. И я снова чувствую себя в его полной власти. Рука начинает дрожать, сжимаю бокал, чтобы не уронить.