Страница 9 из 13
– Но, мессир…
– Отставить! За мной!!! – в том, что его приказ выполнят, мессир не сомневался и, не дожидаясь ответа, пригибаясь, бросился вперёд. Сотня, а может две сотни метров отделяет от места, откуда доносится шум боя.
«Держитесь! Уже идём! Поможем», – думал мессир, как его кто-то толкнул, и резкая боль пронзила плечо. Споткнувшись от неожиданности, уже падая, он повернулся и в полуметре от себя с трудом различил размытый силуэт. Грохот стрельбы и… темнота.
Глава 5
Откинувшись на спинку кресла, Инноми прикрыл глаза. Длительный переход завершился. Стремительно наступавшему противнику, с остервенением пытающемуся окружить сохранившее единоначалие и, главное, боеспособность подразделение, не удалось замкнуть кольцо. Полученный ультиматум о переходе на сторону агрессора, Инноми отверг и пусть они – это те, кто восстал против Императора, но стать предателем оказалось выше моральных принципов.
Известие о начале войны застало врасплох, но высокая степень готовности, а главное его опыт, позволили в самые трудные первые дни агрессии избежать больших потерь в альянсе «Нострумс». Враг стремительно продвигался вглубь Империи и, осознав степень угрозы, Инноми отдал приказ о немедленной эвакуации. Энергичное наступление противника приводило в шок и обнажало просчёты мирных лет. Инноми – не кадровый военный, но опыт руководства одним из сильнейших кланов Империи не оставляли сомнений в провале разработанного стратегического плана обороны, если, конечно, таковой в Генеральном штабе имелся. По разным оценкам, а в большинстве своём слухам, которые доходили до Инноми, всего лишь за неделю агрессоры продвинулись вглубь Империи на непостижимые две с половиной тысячи километров, оккупировав зна́чимую часть территории…
«Война! Такое короткое слово, – размышлял Инноми. – Но, сколько боли, страданий, смертей и сломанных судеб оно в себе заключает?! Всего несколько букв, произнесённых спокойным, без эмоциональной окраски голосом и тот, кто по воле судьбы сполна ощутил на себе связанные с этим события, замолкает, а взгляд наполняется скорбью».
Будучи ребёнком, Инноми любил слушать рассказы деда о войне. Для него, молодого, несмышлёного ребёнка истории казались сказкой и невероятными приключениями деда-героя, но было и то, о чём ему не рассказывали: о тяготах, о лишениях, о голоде, о невыносимой боли от ран, о нестерпимом горе от потери родных, близких, друзей и соратников. Повзрослев и став главой клана, Инноми понял, что победа в войне – это не только героические эпизоды отдельно взятого человека, а и кропотливый труд работников тыла, кующих оружие, и каждодневный, не всегда заметный подвиг каждого солдата, своей отвагой заставляющий врага замедлиться, отступить.
Основной самой многочисленной и боеспособной части альянса удалось оторваться от преследования, спрятаться, затаиться в одном ничем непримечательном, давным-давно брошенном населённом пункте, неотмеченном ни на одной карте, но безудержный забег под непрекращающимися атаками противника с неожиданными засадами десанта, вымотал окончательно. Инноми понимал, что соратники давно перешагнули предел своих сил и держатся только на морально-волевых качествах, а ещё на вере, что их глава – воргэн, знает, что делает. Но людям необходим отдых.
Инноми услышал, как в помещение вошли, и отвлёкся от раздумий, открыл глаза. В плохо освещённую комнату, где сидел глава альянса, вошёл его помощник.
– Серо. Распорядись выставить охранение, а остальным отдыхать.
– Уже сделано, Основатель.
– Хорошо, – кивнул Инноми, – через полчаса собери заместителей и старших командиров.
– Основатель, – чуть запинаясь, заговорил Серо, – вы бы отдохнули, поели. Я и ужин уже распорядился подать. А то какой день без горячей пищи и сна, а обсудить насущные вопросы можно и чуть позже. Часа через три, например.
– Часа через три, – задумчиво повторил Инноми.
Относительно быстро восстановившись от содрогнувшегося Мироздание удара, Инноми ни на минуту не отпускал вожжи управления альянсом. Разлетевшаяся весть, что он и есть Основатель правящей династии Императоров, померкла перед надвигающейся угрозой. Инноми ухмыльнулся. Как понял, именно из-за этого к нему – единственному, кто может сместить Императора и поступило предложение от командования присоединиться к армии агрессора. Но Инноми не был бы умудрённым опытом дипломатических переговоров и главой одного из сильнейших кланов Империи, если бы не воспользовался предоставленной передышкой и не увёл своих людей из почти сомкнувшегося кольца окружения. С того времени он всё время оставался на ногах, выкраивая полчаса, час для восстановления сил, погружаясь в объятия видимой только воргэнам энергии, дарующей силы. Но с каждым разом требовалось всё больше времени, чтобы восстановиться. Энергия энергией, но физическому телу требуется и пища, и срок для восстановления.
– Хорошо, Серо, – сдался Инноми, – сейчас посплю пару часов, а потом отобедаю.
Помощник вышел, а глава альянса перевёл кресло в полу горизонтальное положение и, подсунув под голову валик, прикрыл глаза, погружаясь в сон…
Живописное, затерянное высоко в горах место, где с грохотом, разносящимся на многие километры вокруг, срываясь с вершины потоком воды, ревёт водопад. Узкий коридор меж скал, верхние края которого загнуты внутрь так, что вода словно идёт по трубе, набирая силу, и обрушивается со всей накопившейся мощью вниз к небольшому озеру. Создаётся впечатление, что скалистая порода, сквозь которую вода пробила себе дорогу, нехотя расступается, позволяя массам воды с грохотом низвергнуться вниз. Переливаясь в ярких лучах светила на водной глади озера бурлит белая пена, образуя причудливый, завораживающий любовный танец. Если присмотреться, то сквозь несущуюся стену воды едва различается чёрный зев прохода. Мгновение… и картина меняется.
Богато обставленная комната, но без окон. Тёплый свет лучится с потолка. Молодая женщина склонилась над лежащим на кушетке телом. Она обтирает лицо влажной губкой, что-то тихо шепча. Картина приближается, удаётся расслышать тихий шёпот:
– Что ж ты так, необдуманно… Зачем полез в первые ряды? Ты же Император!!! А его место не лично поднимать армию в атаку, а командовать! Милый мой. Терпи. Сейчас придёт врач, я уже за ним послала. И тебе станет легче… Потерпи.
«Варнас?! Сын?!» – промелькнула мысль.
С невероятной быстротой сменяются эпизоды: столбы чёрного дыма вздымаются вверх от выжженной поверхности земли; толпа бредущих по дороге обожжённых с отрешённым, безвольным взглядом беженцев; разрушенный мегаполис и тела, их очень много, то там, то здесь, замерли в неестественных позах. Мелькание образов прекращается и… непроницаемая чернота. Перспектива медленно удаляется, являя общую картину. В центре чернеет глубокая воронка с оплавленными краями. Выжженное пространство расходится от центра на многие километры, что не видно ни конца, ни края, зияя чёрным пятном посреди когда-то цветущего мегаполиса. Чем дальше от воронки, тем чаще попадаются искорёженные остовы мобилей и, словно рёбра поверженных животных, торчат из вспучившейся земли скрюченные каркасы многоэтажных зданий.
«Что это?» – сознание мечется, не находя ответа.
Снова смена картинки: небольшой, плохо освещённый зал, где плечом к плечу, что яблоку некуда упасть, стоят люди со скорбными лицами. Кто-то из них в полевой военной форме, кто-то в потрёпанной гражданской одежде. На некоторых лицах блестят ручейки от слёз. Слышны всхлипы, причитания. В центре помещения невысокий постамент, на котором обитый бархатом стоит гроб. Возле – молодая женщина, но в прядях её собранных в пучок волос, серебром отливают седые вкрапления. Она склонилась над телом, что лица трупа не видно.
Обжигающий холод предчувствия пронзает сознание. Попытка приблизиться, рассмотреть, кого хоронят, но толпа приходит в движение и людской поток, словно стена, не даёт сделать и шагу вперёд…
– Основатель, с вами всё в порядке? Вы так кричали, что…