Под солнцем Виргинии

–– В мое время, за такое я бы остался без завтрака, – усмехнувшись поверх газеты, сказал Сэмюэл Розенфилд.

–– Сэм, не начинай, – шепотом попросила Мария и улыбнулась внуку.

–– Отец, хорошо, что мы в нашем времени, – Аарон тут же вклинился в разговор. Иногда казалось, что он был большим ребенком, чем Нейт.

–– И тебе доброе утро, дед, – Нейт улыбнулся и Сэм, как ни странно, улыбнулся ему в ответ. Нейт давно уже научился не реагировать на ехидные замечания деда. Он отшучивался, а иногда целовал его в лысеющую макушку. «Все, что нам нужно – это любовь», – он вспоминал заветы Джона Леннона и хорошо справлялся с дедом.

–– Я сегодня буду поздно, мам, – сообщил Нейт с набитым ртом, макая свежий, еще горячий хлеб в мягкий желток.

–– Снова будешь слоняться по городу с этим мальчишкой фермера? – строго спросил дед.

–– Да, – ответил Нейт, – и с мальчишкой помощника шерифа.

–– Засранец, – пробормотал Сэмюэл и вернулся к утренним новостям.

–– Мы собирались пообедать вместе, – сказала мама, будто они и так каждый день не обедали вместе. – Виола готовит обед в честь Дня Благодарения, а твой отец купил фейерверки.

–– Знаю, но у Криса сегодня День рождения. Обычно они приезжали позже четвертого июля, празднуя в Нью-Йорке на каком-нибудь благотворительном вечере, и Нейт был вынужден проводить весь вечер в тесном, неудобном костюме, общаясь со сверстниками.

С глупыми девчонками, обсуждающими манхеттэнские сплетни, или с напыщенными индюками в лакированных туфлях, с пеленок готовящимися поступить в один из университетов Лиги Плюща. Он и сам казался таким со стороны, но не испытывал по этому поводу радости. Этот день рождения Криса Нейт пропускать не хотел. Тем более, у него был подарок.

–– Хорошо, милый, но будь осторожен.

–– Тебя подвезти? – спросил Ноа, который к тому времени уже ослеп на один глаз.

–– Нет, Ноа, я возьму велосипед, – расправившись с завтраком, Нейт поднялся из-за стола и похлопал старого садовника по плечу. – Но спасибо, что предложил.

Тем вечером оказалось, что многое изменилось. Джозеф встречался с девчонкой, и все время, пока они вчетвером сидели в баре, эти двое целовались. Лотти Уильямс, переехавшая в Абингдон недавно, была хорошенькой. Нейту она сразу понравилась. У нее были темные, длинные, вьющиеся волосы, аккуратное лицо с острым подбородком и большие каре-зеленые глаза. Девушки все еще нравились Нейту, ему нравился шелк, льющийся с их плеч, тонкие запястья и тонкие голоса, нежная кожа и заливистый смех. Девушкам Нейт тоже нравился. Одна симпатичная блондинка весь вечер сверлила его взглядом, он даже начал смущаться. И, чтобы как-то отвлечься от ее взгляда и от сладкой парочки, засунувшей языки друг другу в рот, Нейт заговорил с Крисом.

–– У меня кое-что есть для тебя, – сказал он и достал из кармана сверток, который упаковал в подарочную бумагу совсем недавно. Он вложил его в раскрытую ладонь Криса и улыбнулся ему.

–– Подарок? – спросил тот и с интересом стал распаковывать.

–– Я подумал, что эта вещь сделана специально для тебя, – тихо сказал Нейт и покрутил в руке бокал, в котором было пиво, а теперь осталась только белая пена на стенках.

Подвеска Крису понравилась. Он тут же надел ее, завязав шнурок на нужной длине, прошептал: «Спасибо» и обнял Нейта. Нейту хотелось, чтобы он никогда его не отпускал.

Джо, отвлекшись от возлюбленной, достал из внутреннего кармана куртки – он теперь всегда носил кожаную куртку отца – целую бутылку джина и улыбнулся.

–– Где ты ее достал? – спросил Крис.

–– Стащил у отца, – честно признался Джозеф. – Он мне голову открутит, когда узнает, – весело заявил Джо и пустил бутылку на стол. Она протяжно и жалобно звякнула. – Сегодня день рождения у моего друга, – громко прокричал он, встав на диван ногами. Он был любителем громких заявлений и никогда не изменял себе.

Крис смутился, когда люди стали хлопать, а бармен затянул «С днём рожденья тебя». А Нейт улыбался и тоже хлопал, рассматривая своего друга. Крис, наконец, заулыбался. Когда все представление закончилось, Джо откупорил бутылку и плеснул джин в четыре бокала, а затем добавил тоник. Они выпили, затем еще раз. А как оказались на площади города под искрами фейерверков, не помнили. Небо горело, изумительные яркие вспышки отражались в глазах Криса. Нейт вздрагивал от оглушительных хлопков, с которыми залпы вырывались наружу, а потом Крис неожиданно обнял его, держа в руках так крепко, что Нейт мог позволить себе немного фантазий. Невинных, незначительных.

–– Они празднуют твой день рождения, – выдохнул Нейт и дернулся в его руках, но и после этого Крис не перестал его обнимать.

Отстранившись наконец, Крис отошел в сторону от взволнованной зрелищем толпы, и Нейт последовал за ним. Он подошел совсем близко, и тогда Крису пришлось вжаться спиной в стену закусочной, где они напивались весь вечер. Нейт подумал, что терять ему нечего. Он схватил Криса за воротник клетчатой рубашки, думая, что Крис мог бы быть менее стереотипным, и, не давая себе шанса передумать, поцеловал его. Коснулся губами его губ, а встретив безразличие и отстраненность, выпустил из рук ткань его рубашки и отступил на шаг назад. Нейт собирался уйти, вернуться домой, провести последнюю ночь в усадьбе Розенфилд, а утром уехать и никогда больше не возвращаться. Но Крис внезапно схватил его за запястье и почти подтащил к себе. А потом коснулся его шеи горячими пальцами и накрыл теплыми красивыми губами его рот, и на долю секунды в голове у парня стало пусто. Сначала он плотнее сжал губы, а затем, осознав, что происходит, позволил Крису себя целовать. И он целовал, бережно и нежно, оставляя короткие поцелуи. Он пах жарой и потом, а его дыхание – джином с тоником, и Нейт прижимался ближе, в надежде пропитаться насквозь этим запахом. Внутри него, словно в высоком летнем небе, распускались цветы фейерверков. Натаниэль положил ладони на плечи Криса и сжал в кулаках ткань его рубашки. Кристиан запустил ладонь в темные густые волосы, пропуская чуть влажные пряди сквозь пальцы, настойчиво касаясь чужих губ языком и мягко трогая их зубами. Нейт расслабленно выдохнул, а Крис, казалось, только этого и ждал. Он скользнул языком в рот Нейта, прижимая его к себе, а Натаниэль вдруг подумал, что если это окажется сном, то он постарается никогда не просыпаться. Но это не было сном. Это было Рождеством посреди пыльного и жаркого виргинского лета. Щетина кололась, широкие, загрубевшие от тяжелой работы ладони забрались под поло, и Нейт потерялся в ощущениях. Он много раз представлял себе, как это случится, лежа без сна в постели, он продумал все до мельчайших подробностей и проиграл в мыслях все возможные варианты развития событий, но это не было и вполовину так же хорошо, как в реальности.

Всю оставшуюся им ночь они вчетвером провели, сидя на бордюре возле магазина мороженого, как в детстве. Но на этот раз в руках был не рожок со сливочным пломбиром, а полупустая бутылка джина. Крис поцеловал Нейта еще несколько раз, они смотрели на звезды, складывая их в созвездия. Нейт сказал, что некоторые звезды давно уже погасли, но мы все еще видим их свет, потому что они находятся за многие миллионы световых лет от нас. Джо покачал головой и посоветовал Нейту заткнуться, потому что загадал желание, и если звезды мертвы, то и его мечты тоже. Нейт крепко сжал руку Криса, когда из-за горизонта показался первый луч солнца, а трава покрылась росой, и поцеловал его за ухом.

В следующий раз, когда они напились, виновницей стала Лотти. Она была старше их всех и уже могла покупать крепкий алкоголь. Они вчетвером собрались у пруда, где когда-то Нейт встретил новых друзей. Он очень переживал, что Джо отнесется к их с Крисом влюбленности неправильно или несерьезно. И когда Нейт заговорил с ним об этом, Джо сказал:

–– Вы мои лучшие друзья. Я люблю вас обоих. То, что происходит между вами, меня не касается, – Джо тогда был уже прилично пьян. Поэтому, когда Нейт поцеловал Криса, обнял его за шею и счастливо улыбнулся, Джо сообщил, что видел в гостинице свободные номера. И больше они никогда эту тему не поднимали. Так же, как никогда больше не поднимали тему «морских котиков».