Проклятие дома Вебстеров

Ревность леди Эвелин к няне маленького Джонни была, однако, излишней. На самом деле она уделяла малышу достаточно много внимания и находилась с ним рядом большую часть дня. Она самолично обучала маленького Джонни азбуке, чистописанию и правилам этикета.

– Смотри, Джонни, – ласково говорила она за столом, – столовую ложку следует использовать для бульона. Ее надо погружать в суп осторожно от себя, наполнять на две трети и подносить к губам стороной, а не концом. Не надо широко открывать рот и жевать с открытым ртом. Рот надо открывать слегка, чтобы только аккуратно взять кусочек с вилки. Горошек следует есть вилкой, а не ложкой. Персики и другие фрукты с крупными косточками нужно разрезать ножом. Рыбу следует есть вилкой и помогать серебряным ножом, а не хлебом. Чайную ложечку не следует оставлять в чашке, ее место на блюдце, – настойчиво поучала сына леди Эвелин и с удовольствием наблюдала, как быстро и легко усваивает хорошие манеры ее Джонни.

Приписываемое англичанам первенство в создании детской литературы подтверждалось появлением таких шедевров, как «История Англии для детей» Чарльза Диккенса и произведениями Льюиса Кэрролла и Анны Сьюэлл. Леди Эвелин не считала зазорным знакомить своего сына с реалиями тяжелого детства бедноты, описываемого в романах Диккенса «Оливер Твист» и «Крошка Доррит», но вместе с тем не оставляла она без внимания и написанные для взрослых произведения Энтони Хоупа, Роберта Луиса Стивенсона и Даниэля Дефо. «Остров сокровищ» и «Приключения Робинзона Крузо» числились среди самых любимых книг маленького Джона, которые он просил мать перечитывать ему по нескольку раз.

Леди Эвелин справедливо полагала, что детская литература, достойная внимания ее сына, не должна составлять просто развлекательного чтива, но должна способствовать ненавязчивому изучению морали в более доступной и привлекательной форме.

Несмотря на то, что детские игрушки были довольно дороги, и даже дети из обеспеченных семей не могли иметь их слишком много, леди Эвелин полагала, что игрушки должны быть обязательной статьей расходов в семейном бюджете. Детская Джона не была завалена игрушками, однако, обязательная лошадка, деревянные игрушки с движущимися частями, кукольный театр и железная дорога украшали его комнату.

Железная дорога фирмы Марклин, первой производительницы этой сложной игрушки, составляла предел мечтаний многих мальчишек из состоятельных семей. Состоящая из базового набора она позволяла в течение длительного времени постепенно докупать дополнительные вагоны и элементы к ним. Что постоянно подогревало интерес маленьких владельцев. Джонни вместе с отцом следил за выходом очередной новинки по рекламе в домашних еженедельниках и становился первым их приобретателем.

Была в его детской конечно и модная игрушка Дьявол, завезенная недавно из Китая, с которой он управлялся весьма ловко, подбрасывая вверх катушку, привязанную к концу одной из двух палок и ловя ее на другую палку. Он делал это даже лучше, чем соревнующийся с ним отец. Более того, он изобрел множество других трюков, которые можно было проделывать с этой игрушкой.

В конце 1832 года французский изобретатель Жозеф Плато создал свое неслыханное по тем временам чудо – фенакистескоп. Впрочем, принцип его работы был довольно прост и основывался на оптическом обмане. Если человеку предоставить возможность смотреть на изображения предметов, меняющих форму и положение, а сами изображения, расположенные близко друг к другу, будут возникать перед глазами последовательно через очень короткие промежутки времени, то они сольются на сетчатке глаза, и человеку покажется, что эти предметы движутся на его глазах, меняя форму и положение.

Господина Плато не удовлетворили рисунки для фенакистескопа, сделанные парижским художником и он переслал свое изобретение Майклу Фарадею в Лондон, где художник Маду занялся созданием серии прекрасных рисунков для изобретения Плато. Таким образом, в Англии появилась новая занимательная игрушка фенакистескоп, которая очень быстро стала популярной у богатой части общества. Безусловно, она тут же пополнила собой детскую маленького Джонни.

Но больше всего Джон любил игрушечных солдатиков, с которыми он фантазировал во всю, отправляя их на войну и устраивая настоящие сражения.

Леди Эвелин не разделяла традиции тех богатых семей, в которых дети должны были быть не видимы и не слышимы взрослыми, и довольно часто позволяла Джону находиться в столовой среди взрослых, когда там, по ее мнению, могли проходить полезные и интересные для него разговоры.

Любящая мать уделяла также внимание и физическому развитию своего сына. У Джона был свой маленький пони, с которым мальчик тренировал прыжки через кусты и невысокие преграды. Но больше всего мальчик любил игру с отцом в кегли.

Специально для этой игры был выписан красивый набор, состоящий из деревянных шаров и девяти красочных кеглей. И каждую свободную минутку дома Уильям соревновался с сыном в том, кто больше собьет кеглей, и, хотя Уильям и не поддавался сыну, Джон не редко выигрывал у отца, что доставляло последнему реальную гордость за своего наследника.

Был, однако, в воспитании Джона один печальный момент, о котором сильно сожалела леди Эвелин. Бог не давал им с Уильямом других детей после рождения Джона, поэтому Джонни рос один, не имея товарищей в своих детских забавах. Выпускать его за ворота имения на улицу, где проводили время дети более бедных родителей, или приглашать этих детей к Джону – не было принято в кругах, к которым принадлежала чета Вебстеров. Леди Эвелин разделяла общий предрассудок своей среды о том, что ее сын нахватается страшных пороков от этих детей и пойдет по кривой дорожке.

Несмотря на то, что сама леди Эвелин не чуралась общения с представителями беднейших слоев населения Манчестера, посещая больных членов семей, работающих на фабрике ее мужа, посылала им подарки на Рождество и, делая это абсолютно искренне, в отношении своего сына она разделяла предрассудки своего класса.

Впрочем, подрастая, Джонни сумел открыть для себя целый мир и в пределах родового имения. Он то постоянно бегал на конюшню и слушал неспешные рассуждения конюха, то наблюдал за работой садовника или плотника, то потешался забавными байками кучера. Иногда в результате всего этого он гораздо более родителей был в курсе событий, происходивших в доме, знал всех слуг по именам, разделял их слабости, тревоги и чаяния.

Подготовка наследника к предстоящей ему жестокой конкурентной борьбе диктовала отцам – крупным промышленникам, к каковым относился и отец Джона, раннюю закалку характера своих сыновей. Для того, чтобы воспитать не требующего внешнего руководства, отвечающего за самого себя, дисциплинированного гражданина – полную противоположность аристократическому бездельнику, – мальчики из богатых буржуазных семей должны были получить аскетическое и часто довольно суровое воспитание и образование в одной из частных мужских школ в полной оторванности от своих родителей.

Весной Джону исполнялось восемь лет, и это обстоятельство приближало его неминуемую разлуку с родным домом. Джону, как и многим его ровесникам из богатых буржуазных семей, предстояло осенью отправиться на обучение в Итон, старейшую и знаменитую частную школу Англии.

Однако после понесенной им потери жены сэра Уильяма и радовала, и одновременно пугала эта необходимость. С одной стороны, он считал, что новая обстановка, знакомство и общение со своими сверстниками помогут Джонни поскорее возместить потерю любимой и нежной матери, но с -другой, он подсознательно опасался, что его чувствительный и немного нервный сын встретит серьезные психологические проблемы в этой новой для него и суровой на самом деле школе жизни.

Глава 5

Развитие фабричной промышленности в Англии XIX века привело к появлению целого слоя предпринимательской буржуазии, которая своим богатством начинала теснить слой английской аристократии и выходить на первый план в разделении общества на классы. Однако вынужденная накапливать свои богатства упорным трудом и строгой экономией, она породила особый тип семейных отношений, не имевший места в семьях потомственных аристократов.