Тиатара

«Кто-кто?» – недоуменно переспросил меня Рэо. Я отмахнулась: «Потом объясню!» – а Лори Кан продолжала звонко вещать:

– Разумеется, на космолингву переведены не все ключевые труды по лингвистике. Нам потребуются также работы предостопочтеннейшего Тай-Тайнулло-Тайнулло, Менненаирры Фарран, Соллио Ксо, Гуош-и-Дакыр…

Вот тут уже настала моя очередь встрепенуться. Я не помню, есть ли в моем планшете труды этих космолингвистов. Их имена ничего мне не говорят. Нужно будет срочно восполнить пробелы, а то неприлично не знать, кто такой или кто такая Гуош-и-Дакыр.

Не давая нам ни минуты расслабиться, Лори Кан продолжала вываливать на нас информацию. Делала она это предельно систематизированно, четко, ясно и внятно, но от обилия сведений голова шла кругом. Лекция, конечно, записывалась на мой планшет, причем сразу в двух вариантах, как распознанный текст и как видео. Но это не отменяло необходимости очень внимательно слушать, поскольку время от времени профессор Кан задавала нам вопросы, требовавшие точных ответов. Она, очевидно, прощупывала наши знания и одновременно не позволяла отвлечься ни на болтовню с соседом, ни на другие посторонние вещи.

Постепенно ее монолог превратился в дискуссию. Выяснилось, что у нас, первокурсников, нет единого мнения о том, что такое язык, можно ли подвести все существующие во вселенной языки под одну систему определений, а если всё-таки можно, то какая из них окажется наименее отдаленной от истины. К семинару мы должны были отреферировать труды из списка. Я взяла Гуош-и-Дакыр, а Рэо польстился на Реформатского – уже очень красивым ему показалось это имя, вернее, фамилия.

Очень хотелось подойти к профессору Лори Кан и познакомиться с нею поближе, но она, едва завершилось занятие, попрощалась и упорхнула столь же стремительно, как появилась. Фейерверк, а не женщина.

В перерыве я, вместо того, чтобы размяться на свежем воздухе, выпить чаю или поваляться на гидропуфике, полезла в сеть выяснять подробности про Лори Кан.

Ага, вон оно.

Коренная жительница Тиатары. Предки – земляне с космолета «Гайя» (см. «Гайя»). В четырнадцать лет поступила в Колледж космолингвистики, в девятнадцать с отличием закончила. Защитила магистерскую диссертацию «Гендерные аспекты лингвистической самоидентификации». Докторская степень получена за труд «Классификация земных языков с точки зрения инопланетных лингвистов». Профессор Колледжа космолингвистики на Тиатаре, почетный доктор Тартусского университета (ой, где это?), эксперт Межгалактического совета по науке (секция сравнительного языкознания). Увлечение: динамические инсталляции, участвовала в выставках на Тиатаре, Гингоссе и Флаксе.

На сайте колледжа не указывался ее возраст. Но по моим подсчетам, ей могло быть лет двадцать пять. Ну, или парой годиков больше.

Неужели я через десять лет смогу достичь чего-то подобного?.. Мне с одной стороны не верилось, а с другой – почему бы и нет? Разве я намного глупей?

Вторым предметом значились «Языки программирования». В аудиторию медленно вплыло почтенное Шанулло, и после неспешного введения в суть дела мы выясняли, кто из нас какими языками владеет. Нам сразу задали несколько задач, которые предстояло решить за те же самые дни, что отводились на подготовку к семинару профессора Лори Кан. Да уж, Фонарик прав, силы нужно рассчитывать…

После двух лекций для всего курса мы отправились на секции по выбранным дисциплинам.

Урок уйлоанского

Мне предстоял урок уйлоанского.

Магистр Джеджидд ожидал своих студентов в маленькой аудитории наверху административно-учебного корпуса, в конце полукруглого коридора. Очевидно, аудитория мест на десять одновременно служила ему кабинетом.

Внутри оказалось несколько сумеречно и прохладно. Зеленоватое покрытие на стекле не пропускало ультрафиолет и делало атмосферу похожей на подводное царство. Бесшумно работал кондиционер, придававший легкое колебание тонким стеблям вьюнков, украшавших интерьер и росших словно бы прямо из пола (на самом деле, из крытых контейнеров на полу). На занавесках красовались какие-то инопланетные существа вроде рыб, актиний и морских змей. Казалось, они непрерывно куда-то плывут. Колыхался и однотонный серый занавес за спиной магистра.

Я еще совершенно не разбиралась в уйлоанцах и не могла понять ни их возраст, ни мимику. Мне показалось всё-таки, что магистр Джеджидд далеко не стар, хотя одет во всё серое и мешковатое. Голос у него глубокий и звучный, только немного угрюмый, дикция четкая, а двигается он легко и плавно. Наверное, если он не профессор, а магистр, у него впереди вся карьера.

На стене кабинета висел монитор, соединявший помещение с деканатом. Он работал беззвучно, но я видела, как декан Темара Ассур вошла, расположилась у себя за столом и начала беседовать с Фаррануиххом (я едва удержалась от того, чтобы помахать ему рукой, хотя он не смотрел в нашу сторону).

Перед лицом Джеджидда находился другой монитор, который транслировал наше занятие в кампус. Вторым студентом в нашей крохотной группе оказался келлоец Фью, а третьей – Ийяйя. Они учились дистанционно.

– Вы знакомы? – спросил меня Джеджидд с непроницаемым видом.

– Да, магистр, – ответила я. – Ийяйя – моя соседка, а Фью – сосед моего однокурсника Рэо.

– Хорошо. Приступаем. Для начала ответьте, пожалуйста, откровенно: что вы знаете об Уйлоа?..

Фью, лишенный человеческих чувств, принялся излагать известные ему факты так, как усвоил из справочников: четко, сухо и без подробностей. Зато с картинками и пиктограммами.

Магистр Джеджидд не вмешивался, лишь иногда кивал или морщился. Впрочем, «морщился» – это условное выражение, просто на его лице появлялась некая складка, придававшая ему кисловато-скептический вид.

Ийяйя призналась, что не успела еще почитать даже справочники, а в группу записалась, поскольку ей требуется в этом семестре еще один новый язык, и она выбрала уйлоанский, – тогда мы с нею сможем вместе делать задания.

– Юлия, вы? – обратился магистр Джеджидд ко мне.

Я смутилась. В большой группе я бы предпочла промолчать. Но когда группа такая маленькая, не ответить нельзя. Кое-что я, естественно, прочитать об Уйлоа успела. Но прочитанное мне не сильно понравилось. Всё выглядело как-то странно, а в итоге – очень печально. Я боялась, что в моем пересказе исторические события получат не совсем желаемую окраску, и магистр Джеджидд опять будет злиться. Поэтому я соврала, заявив, будто знаю не больше, чем нам рассказывали на ознакомительной экскурсии по Тиатаре. Но записалась на курс уйлоанского языка именно из желания познакомиться с этой погибшей цивилизацией.

– Она не совсем погибла, – возразил магистр Джеджидд.

– Ах, да, госпожа декан Темара Ассур говорила мне, что вы – аутентичный носитель! – похвасталась я. – Драгоценный реликт!

У него на лице появилось загадочное выражение. Он испытующе уставился на меня своими серо-коричневыми глазами, над которыми светился желтовато-зеленый третий. Я смущенно гадала, сморозила я очередную дичь или выдала до смешного напыщенный комплимент. Может быть, называть своего опекуна «реликтом» вообще неприлично?

– Извините, магистр, – прибегла я к дежурному заклинанию. – Вероятно, я снова по недомыслию сказала что-то неподобающее.

– Извинения приняты, – бесстрастно ответил он. – Первое задание для всей группы: прочитать монографию профессора Балафа Доэна «История Уйлоа». Второе: безотлагательно скачать «Вводный курс уйлоанского языка». Автор – тоже Балаф Доэн, в моей редакции. Формат любой, какой вам удобен.

– Уже скачано! – не преминула похвастаться я.

– Кажется, вы записались еще и на курс тагманского?

– Да, магистр. А что, так нельзя?

– Можно. Только по силам ли?

– Думаю, справлюсь. Языки совершенно разные, перепутать их трудно.

– Хм, попробуйте. Но учтите, что в оценках я строг.

После этого мы, наконец, приступили собственно к уйлоанскому языку.