В26

– И не пытайся понять, – Тантра коснулась руки парня, отогнав от него все лишние мысли, – сейчас у тебя ничего не получится.

– Потому что я часть поля? Один из колосков?

– Ты снова прав, – Тантра искренне улыбнулась и продолжила рассматривать облака в небе.

– А ты видишь сквозь них? – после короткой паузы спросил Дима.

– Вижу.

– И стоишь не в поле?

– Нет, – девушка не отрывала взгляда от неба, будто хотела заключить всю его голубизну внутри себя, впитав до последней капли. – Я думаю, что пролетаю над полем, раз за разом взмахивая своими маленькими, но сильными крыльями. Иногда я спускаюсь ниже, иногда улетаю слишком высоко, но всегда возвращаюсь на привычную высоту и никогда не касаюсь колосков, потому что знаю, полю это не понравится.

Пара уже подошла к очередному перекрестку, и Тантра вышла из транса, в которую ее ввело небо. Девушка легким движением руки поправила волосы и спросила:

– Куда ты пойдешь дальше?

– Не знаю, – ответил Дима, наблюдая за движением автомобилей, отражающихся в стеклах домов, – я все это время шел только потому, что забыл, когда последний раз гулял вот так просто. У меня есть немного времени на решение важного вопроса, и я его трачу именно так.

– Интересный ты.

Эта фраза заставила Диму улыбнуться шире обычного.

– Ты никуда не спешишь? – внезапно для себя спросил он.

Девушка помотала головой в стороны, создав маленький вихрь из собственных волос.

– Может тогда ты и поможешь мне решить мою задачу?

Ответ пришел сам собой позже, совершенно неожиданно и просто. Дима, после продолжительного разговора с девушкой, практически проводил ее до дома, который, к слову, находился в часе ходьбы от старой библиотеки. Парень просто решил, что не стоит терять свой шанс, иначе можно остаться без каких-либо удачных возможностей и до конца жизни засиживаться среди сотен электронных книг.

– Чем ты будешь свободна через пару дней? – спросил Дима.

– А что? Есть планы? – игриво ответила Тантра.

– Не то, чтобы планы, – задумался парень, – завтра я планирую пропасть из города с человеком, который пахнет тайной.

– Пахнет тайной? – Тантра засмеялась. – Приключение обещает быть захватывающим?

– Я не уверен, но надеюсь на это. Не могу сидеть, сложа руки, когда жизнь дает сразу два джек-пота. Такое бывает только раз в жизни.

– Один куш ты срываешь, уезжая из Миокарда, – загнула пальчик девушка, – а второй?

– После узнаешь.

ווייטיק

«Вот он край Миокарда. Все, что я смогла подумать, выйдя на широкую террасу, огражденную по всему периметру шестиметровым стеклом, толщиной, примерно, с пару пальцев. При всем желании нельзя было попасть на противоположную сторону случайно, даже если вылететь на пешеходную зону в автомобиле и на скорости врезаться в стекло. Материал был настолько прочным, что за все время своего существования на этом месте даже не был поцарапан.

Если смотреть сквозь защитную панель, можно было увидеть тянущийся на десятки километров пустырь, бывший некогда древней цивилизацией, которую, если я правильно помню историческую книгу номер семь, сами древние называли Осией, если это слово было перенесено в печатные источники правильно. Лично меня терзали смутные сомнения по поводу правильности написания, потому что я прочитала множество текстов на древнем языке и ни разу не встречала похожих слов, учитывая, что подобные названия должны были встречаться часто. Впрочем, это государство было уничтожено не несколькими мощными взрывами бомб, сброшенных с самолета или другого летательного аппарата. Все было куда прозаичнее: государство погибло само, по крайней мере, наши историки считают именно так. Политика не смогла справиться с подчиненными. Помню только слова с фотографии, где была изображена полуразрушенная стена из красного кирпича с выбитыми от времени кусками, но камни рассыпались очень удачно, не повредив целостность рукотворного произведения искусства. Сейчас многие художники пытаются подражать неровным буквам древнего человека, выводившего слова баллончиком с краской, было видно, что он торопился, так как буквы, по мере прописывания фразы, все сильнее косились вправо, будто собираясь убегать в эту сторону, как только фраза завершится. Создатель убежал, и его судьба навсегда похоронена под осколками былой славы, если таковая была, но слова навечно остались сдерживать красные кирпичи от падения. Угольно черная краска выводила строчку: «осия ф перде». Она надолго засела в умах исследователей, не давая покоя днем и ночью, ведь ни одно из слов ни разу не встречалось в словарях, даже в тех, что находились гораздо раньше и в других, более развитых регионах. В итоге, местность и решили назвать Осией, в честь знаменитой красной стены, ставшей последним оплотом, последним строением некогда живущей страны со своими городами, дорогами и людьми. После стену было решено перенести в центральный музей Миокарда, где обветшалый камень простоит под холодным стеклом до скончания веков, или до того момента, пока от самого Миокарда останется только выжженный пустырь и пара полуразвалившихся небоскребов. Но такого будущего не предвещалось.

Там, где кончался пустырь, начинался густой лес, еле видимый со смотровой площадки, которая, к слову, находилась на высоте шести-семи этажей, над уровнем земли. Граница леса считалась неприкасаемым местом, где человек не ходил уже несколько веков. Примерно со времен существования той самой Осии, но все это находится на уровне сплетен и поверий, так как некому было проверить данные мысли. Желающих выбраться из Миокарда было мало, но все походы сталкеров всегда ограничивались выходом на пустырь и углублением в него примерно на два километра, где были еще сохранившиеся остатки построек. На этом все и заканчивалось.

Таня завороженно всматривалась в горизонт. Я прекрасно помнила, что она уже давно мечтает попасть в этот далекий лес, но одна идти боится. Мне несколько раз было предложено собрать маленькую группу искателей приключений, готовых идти на любые риски, даже сражаться с дикими животными и ночевать под деревьями. Но все быстро заглохло, как только информация о сборе ушла в народ, нужно же было как то найти несколько желающих. Практически сразу же появился мужчина в форме и, даже не представившись, строго запретил подобные действия. С того момента Таня больше не вспоминала о своих давних планах, но как только появилась возможность просто выйти за границу города – ее глаза снова зажглись желанием.

Не могу точно сказать, сколько людей выходило на этот пустырь, если не считать тех, кто выезжает туда практически ежедневно, чтобы проводить исследования древней жизни или разыскивать новые месторождения ресурсов, точнее помогать своим роботам выполнять свои задачи. Я говорю про таких же энтузиастов, как я, простых людей, имеющих недюжинное желание бежать навстречу приключениям, каких никто более не встретит среди всех возможных баров, кинотеатров и залов проведения досуга.

– Снова думаешь туда добраться? – тихо спросила я у подруги.

Таня отрицательно помотала головой, но ее лицо показывало совершенно обратное, я сразу поняла по ее нахмурившимся бровям, что она вспомнила того самого блюстителя правил в форме, перекрывшего ей дорогу к давней мечте.

– Когда-нибудь мы точно там побываем, я обещаю, – заверила я Таню, гипнотизирующую взглядом горизонт. – Не терзай себя за то, что еще не сделала, еще будет много времени и возможностей.

– Думаешь? – тихо спросила она.

– Уверена.

Я понимала природу ее неуверенности, она крылась глубоко в детстве, которое Таня изо всех сил пыталась забыть. Она даже не рассказывала про свои детские годы на наших первых совместных посиделках у меня дома, когда я готовила свой фирменный глинтвейн и надевала любимую красную кофту, так как в это время я снижала общую температуру в квартире примерно до восемнадцати по Цельсию, чтобы создать некоторый уют, подогреваемый теплыми вещами и горячим ароматным напитком. Таня начала понемногу выдавать интересные факты из своей жизни только под небольшим градусом, проще говоря, после нескольких больших стаканов глинтвейна. Она родилась в северных районах Миокарда, не уточнив, в каком конкретно, но я надеюсь, что спустя некоторое время я узнаю и это. В пять лет ее покинули родители, в одном из максимально редких для нашего города происшествий: они по случайности выпали из окна собственной квартиры, в порыве очень яркого танца. Согласна, что это крайне глупая смерть, сравнимая только со случайными смертями людей древности, о которых я однажды читала, но сейчас не об этом. Таня училась и взрослела в детском доме, принимая уход и заботу от механизированных помощников. Оговорюсь, что это не страшные угловатые роботы, блестящие своими металлическими суставами и издающими характерный звук. Роботы Миокарда очень похожи на людей, за исключением двух ярких отметок на их висках и груди, примерно между людских ключиц. Что было внутри, я не знаю, никогда не пыталась углубляться в робототехнику и все с ней связанное, считая себя человеком более творческим, нежели техническим. Таня же наоборот больше понимала в механизмах, особенно если они были древними. Однажды она смогла запустить мотор старого транспортного средства на двух не очень, на мой взгляд, колесах, кажется, он назывался Восход, такое слово я увидела на одной из его деталей.