Терпкий аромат полыни

— У вас будет лишний воск? — спросила она. — Я могу делать из него мази и притирания.

— У меня и сейчас есть немного. Боюсь, один из роев покинул меня, оставив пустые соты.

Эмили с радостью забрала воск домой и попробовала изготовить крем для рук. Лучше бы получилось со свежими цветами, но лаванда и шалфей еще сохраняли свой сладкий аромат. И у нее был рецепт, написанный Сьюзен.

Умащение для рук с маргаритками.

Возьми унцию лепестков маргаритки и залей пинтой доброго масла. Поставь на водяную баню и держи там два часа. Отцеди масло и вылей в чашку. Добавь унцию пчелиного воска и мешай, пока не растает. Перелей в чистую посуду.

Для маргариток был не сезон, но в распоряжении Эмили оставались лаванда, розмарин, шалфей, а еще миндальное масло из аптеки. Добившись нужной густоты, она разлила крем по самым маленьким баночкам и обвязала их лентами, которые нарезала из нарядного платья. И результатом была очень довольна.

Увидев рождественские открытки в магазине, она снова вспомнила о родителях. Волнуются ли они о ней? Даже если они полагают, что она все еще служит в Земледельческой армии, не ждут ли ее домой на Рождество? Она выбрала открытку. Написать ли им, сказать, что все хорошо? Но по марке они смогут понять, где она, а это недопустимо. Вместо этого она отправила открытку мисс Фостер-Блейк, написав, что у нее все в порядке, что она будет жить с подругой и будущее ее обеспечено.

— Надеюсь, вы проведете Рождество со мной, — сказала леди Чарльтон.

— Я с удовольствием останусь на рождественский обед, но не хочу бросать Алису. Миссис Лейси уехала в Лондон праздновать Рождество с мужем, и «Красный лев» остался на Алису.

— Пригласите и ее. Чем больше народу, тем веселее, — сказала леди Чарльтон. — Полагаю, паб будет закрыт в День Рождества и День подарков.

— Вы уверены? Это лондонская женщина из рабочего класса.

Леди Чарльтон пожала плечами:

— Война закончилась. Думаю, многие старые обычаи уйдут в прошлое. Раз уж у меня нет семьи…

— Я пыталась найти Джастина, но это безнадежно. Как найти человека в Лондоне? Моя подруга Кларисса работает сейчас в Ист-Энде, но я сомневаюсь, чтобы у нее было время на поиски. Может быть, стоит нанять частного сыщика?

Леди Чарльтон вздохнула:

— Возможно, стоит смириться с тем, что Джастин не хочет иметь со мной дела. Когда я умру, ему достанется этот дом, и он сможет делать все, что пожелает. До тех пор…

— Не говорите о смерти. — Эмили инстинктивно потянулась к ней. — Вам еще рано умирать.

— Кто знает… — леди Чарльтон снова вздохнула, — мой муж был очень бодрым и веселым человеком и любил жизнь. Однако он заболел и очень быстро умер.

— Прямо как сейчас в Лондоне умирают от инфлюэнцы.

— Я слышала. Нам стоит молиться, чтобы она не добралась сюда.

— Думаю, в этой глуши нас никто не найдет, даже инфлюэнца, — улыбнулась Эмили.

Эмили зашла в «Красный лев» и передала Алисе приглашение. Подруга была в ужасе.

— Нет уж, детка, спасибо. Спасибо, что ты обо мне подумала, но чтобы я сидела за столом с титулованной дамой, открывала рот и боялась что-нибудь ляпнуть?! — Алиса хихикнула. — Нас, вдов, позвали справлять Рождество к миссис Сопер. Не то чтобы нам было что праздновать… даже тем, к кому мужья вернулись. — Она придвинулась ближе к Эмили и тихо произнесла: — Помнишь Джонни Ходжсона? Помнишь, как его жена радовалась? Она как-то вечером пришла с ним в паб и рассказала мне, что с ума от страха сходит. Дескать, он просыпается по ночам и кричит. Кошмары видит. Выстрелы и все такое. Детей пугает.

— Ужас! — воскликнула Эмили. — Мне кажется, быстро никто в себя не придет. Но, Алиса, я правда хочу провести Рождество с тобой. Однако отказать леди Чарльтон тоже не могу.

Алиса положила руку ей на плечо.

— И думать нечего. Приходи в «Лев» в Сочельник, устроим праздник. Песен попоем, сосисок поедим с тодди.[19]

— Хорошо, — согласилась Эмили, — с удовольствием. И Дейзи приведу, и Этель, если та захочет.

Но Этель ясно дала понять, что ее никогда в жизни не видели и не увидят рядом с пабом, как и миссис Трелони. Так что в Сочельник Дейзи и Эмили вышли из дома вдвоем. Собрались одни женщины, если не считать двоих стариков и одного рабочего с фермы. Эмили заметила, что тот много пьет и мало говорит. Но всем все равно было весело.

Алиса отвела Эмили в сторону и подарила ей несколько клубков белой шерсти, спицы и схемы для вязания.

— Пора нам всем приниматься за работу, если мы не хотим, чтобы ребеночек ходил голым.

— Милая, я же совсем не умею вязать. Нянька пыталась меня научить, но я была безнадежна.

— Я помогу, — вызвалась Дейзи. — Я хорошо умею вязать.

Они открыли подарки от Эмили и очень обрадовались крему для рук.

— Как хорошо пахнет! И после картошки руки так и не зажили, — сказала Алиса.

Эмили была довольна.

— А я тебе ничего не приготовила, — огорчилась Дейзи. — Но зато я буду помогать тебе с ребеночком. Научусь всему и стану нянькой.

Они вдвоем поднимались по холму, а под ногами хрустела подмерзшая земля.

Занимался рождественский день, светлый и морозный. На пустоши выпал снег, холмы совсем побелели. Эмили пошла в церковь вместе со всеми. Сегодня ей не было дела до миссис Бингли. Они пели старые рождественские песни, а мистер Паттерсон извлекал музыку из органа. Звучали «Храни тебя Господь, веселый джентльмен», «В городе царя Давида», «Это случилось в полночь».

Позже Эмили и леди Чарльтон выпили хереса перед рождественским обедом. Эмили преподнесла пожилой даме свой подарок и удивилась, насколько тот ее тронул.

— Какой очаровательный подарок! Сделан своими руками. У меня тоже кое-что для вас есть, пойдемте.

Она отвела Эмили наверх, провела по длинному коридору и открыла дверь в светлую комнату. Это оказалась бывшая детская. На подоконнике стояла лошадка-качалка, на полках громоздились книжки и игрушки, а посередине комнаты размещалась украшенная кружевом колыбелька.

— Она теперь ваша, — сказала леди Чарльтон. — Надеюсь, вы переедете сюда до рождения ребенка, и мы наймем для него няню.

— Какая красота, — с трудом проговорила Эмили, зная, что, когда малыш появится на свет, она, скорее всего, уже будет жить с Клариссой.

Затем леди Чарльтон повела ее в библиотеку.

— Выберите себе что-нибудь, — предложила она. — Что угодно.

— Что вы! — испугалась Эмили.

— Я прошу вас. Мне будет приятно знать, что что-то из наших драгоценных приобретений оказалось у вас. Иначе все это продадут с аукциона или выбросит мой внук.

— Вы же говорили, что дом принадлежит ему? Я не могу забирать его вещи.

— Все эти вещи мои. Я сама приобрела их в путешествиях и хочу подарить вам что-нибудь.

Эмили медлила. Ей очень хотелось взять книгу, но коллекции тоже были хороши.

Леди Чарльтон открыла одну из витрин.

— Кажется, вас особенно интересовал Египет. Как вам этот скарабей? Это символ удачи и здоровья. — Она протянула Эмили золотого скарабея, инкрустированного полудрагоценными камнями.

— Я не могу это принять. Он слишком дорогой.

— Я настаиваю. Я хочу подарить его вам, а вы не откажете старой женщине. — Она вложила его в руку Эмили. — Муж подарил мне его в Каире. Говорили, что он происходит из гробницы фараона.

Скарабей был холодный и тяжелый. Эмили долго смотрела на него.

— Не знаю, что и сказать.

— Возможно, «спасибо»?

— Извините. Спасибо. — Неожиданно для себя она обняла леди Чарльтон, которая порозовела от смущения.

Их ждал традиционный и обильный рождественский ужин: индейка, фаршированная каштанами, жареная картошка, овощи и рождественский пудинг с веточкой остролиста, который облили ромом и подожгли перед подачей на стол.

Возвращаясь в коттедж, Эмили думала о родителях. Это было их первое Рождество без нее. Скучали ли они? Жалели о ней? Ей очень хотелось к ним, хотелось домой. Но она понимала, что не сможет вернуться. Никогда.