Внутри пророчества

В народе росла вера в ведаров. «Люди с одним даром», близкие к природе и её извечной мудрости, хоть как-то сдерживали Тьму. Но страх уже изменил души людей.

Смерть порождает смерть, насилие влечет за собой ещё большее насилие. К началу октября по дорогам империи уже нельзя было ходить невооруженными. Толпы разбойников, обезумевшие насильники, простые крестьяне, заболевшие чумой бунта, – все они наполняли леса, все они жаждали наживы и чужой крови. Мелкопоместные князьки, почуяв, что власть императора перестала быть абсолютной, самоуправствовали и тиранили местное население.

Буря шла на империю. И канун Самайна она разразилась. Огромная армия кочевников с юга напала на границы королевства. Время Мёртвых стало временем войны. 3987 год эры Новых Богов не упоминался в пророчествах, молчали о нём предсказания. Чёрный год заката империи оказался не узнанным…

День был холодным, но ясным. Солнце белесым пятном висело в небе. Оно уже не давало тепла, лишь свет. Могучие кедры слегка трещали ветвями, будто жаловались на мороз. Прозрачный воздух тихо звенел. И множество звуков вливалось в его музыку. Крики птиц, шорохи обитателей леса, тот же хруст веток – всё это звучало громче, звонче, отчетливей.

Выложенная булыжником дорога бежала вниз. Похожая на серебристую ленту, она красиво изгибалась, вилась к подножию гор, к людям, живущим на просторах империи. И Витт шёл по этой дороге. Путь его был похож на пробуждение от странного снежного сна, в котором он прожил последние пять с половиной лет.

Он шёл ровным быстрым шагом, чётко соразмеряя дыхание с лёгким стуком, который рождался от соприкосновения сапог с камнем. Он шёл и думал. У каждого человека есть своя судьба, своё предназначение. Каждый являлся на свет, чтобы принести свою каплю в море истории. Одни пришли в этот мир, чтобы строить, творить прекрасное или просто выращивать плоды земные. Другие родились, чтобы разрушать, убивать, приносить в мир хаос и горе. Кому-то суждено властвовать, кому-то – подчиняться. Одним Судьба-Хозяйка указала светлый путь, другим – тьму. Маги, властители, тираны, поэты, разбойники, землепашцы и воры… Разнообразие в равновесии – таков закон миров и предназначений.

Витт родился воином. В битвах был смысл его жизни. Время смут стало его временем. Он не нуждался в славе героя, не искал поживы. Ему не приносила радости чужая смерть. В битве не испытывал он опьяняющего ликования, злости и одержимости берсерка. Разум его всегда оставался холодным. Он знал, что его дело лишь восстанавливать мир, возвращать положенный порядок вещей, не более. А когда всё возвращалось на круги своя, он отправлялся дальше, туда, где было нужно его ремесло. Судьба поручила ему стеречь равновесие, восстанавливать его рамки с помощью оружия и боевой магии. Он должен был наравне с немногими другими идти по пути воина истины. Вечный наёмник, воюющий скиталец…

Этот морозный день, этот кажущийся бесконечным спуск походил на погружение в глубины моря. С каждым шагом, с каждым глотком воздуха Витт впитывал атмосферу того мира, к которому приближался.

Провинцию, что лежала у подножия гор, ещё не задела война. Меньше здесь было разбойников на трактах, меньше недовольства и страха. Даже нечисть не смела вволю веселиться в этих краях. Слишком близок Тайный город. Его власть ещё пока защищала предгорные селения. Но тень опасности уже нависла над Подгорной провинцией. И люди уже научились быть осторожными. Зло нашло путь и в их сердца.

Витт знал, что дальше будет хуже. Он мог представить перекошенные злобой лица жителей равнин, увидеть мысленным взглядом мелькание в морозном воздухе обагрённых кровью клинков, услышать шипение жутких тварей, восставших из могил. Глубины тьмы лежали внизу. Море страха и боли готово было поглотить Витта. А он готов был смело вступить во мрак настоящего.

От тёплого плаща, подаренного Витту братьями из Тайного города, пахло дымом и благовониями. Вдыхая этот запах, воин слегка морщился. Почему-то ароматы покинутого горного монастыря сливались с лёгким чувством вины, которое поселилось в душе Витта в тот момент, когда за ним закрылись Нижние ворота Города. Это чувство вины родилось потому, что дорога вниз, в гущу войны, боли и страха, дарила Витту неуместную радость. Он возвращался не только в мир, но и в себя. Он опять чувствовал себя воином. Впереди его ждал бой. Настоящий, не тренировочный. И тело Витта ликовало в предчувствии этой битвы.

Он многое узнал в монастыре, он отточил за пять лет свои навыки. Теперь во всей империи трудно было найти равного ему во владении мечом. В голове Витта золотыми буквами горели слова сильнейших заклятий боевой магии, которые на тайных уроках подарил воину мэтр Аркис.

Но что-то было в нём ещё до монастыря. Некая мудрость, впитанная с молоком матери. Мудрость истинного воина. И именно она пробуждалась в душе Витта после долгого сна. Чем ближе он был к подножию гор, тем больше становился самим собой. Это не могло не радовать. Печаль и горечь всегда возьмут своё. Один день они могут и подождать.

Когда начал опускаться закат, Витт уже оставил горы позади. Хуже стала дорога, гуще лес. Пора было искать место для ночлега. По чуть заметной тропинке путник поспешил в темноту могучих кедров. Его инстинкты и возродившаяся память подсказывали путь. Там, в конце неровной лесной тропки должно было быть селение.

Когда Витт поймал в воздухе запахи хлеба и дыма, он остановился. За пять лет вряд ли сменились традиции, а значит, храмы по-прежнему нуждались в подношениях. Да и не повредит лишний раз задобрить Богов даже без всяких правил и догм. Витт достал арбалет и принялся искать подходящую жертву…

Одинокая башня из чёрного камня пронзала своим шпилем небо. Она обветшала со временем, её когда-то прочные стены покрылись трещинами. Но башня по-прежнему гордо и упрямо стремилась вверх, резко вырываясь из плена древнего леса, окружающего её со всех сторон.

На жителей близлежащих деревень она наводила ужас. Никто, правда, уже не помнил страшных легенд, связанных с этой башней, но её мрачность и одиночество всё равно отпугивали людей. Проклятое место.

Очень долго башня пустовала. Но несколько лет назад, в один тихий вечер в её окнах зажегся свет. У башни появилась хозяйка. Молодая ведарка заняла эти мрачные чертоги. Никто из местных жителей не знал, откуда она пришла. Никто никогда не задавал ей вопросов. Эта женщина казалась такой же мрачной и холодной, как и её жилище. Когда ведарка приходила в деревни, чтобы купить зерна, фруктов и вина, улицы селений быстро пустели. Её боялись. За ту тёмную силу, что окутывала её невидимым плащом, за ту тяжелую властность, которая проскальзывала в походке и жестах ведарки, за ясность и пронзительность её взгляда, за усталость, которая пряталась в глубине её глаз.

О ней уже слагали легенды, распускали страшные слухи. Очень немногие из местных жителей решались обратиться к молодой ведарке и её искусству. Зато частенько приезжали в её тёмную башню гости из других земель. Да и не только люди бывали её гостями. Оборотни и вампиры посещали ведарку. Часто по ночам горел свет в окнах далёкой башни. Эта мрачная известность и могущество странной отшельницы ещё дольше ужасала крестьян…

В ту ночь ей снился кошмар. Такое случалось не впервые, это уже давно стало нормой её жизни. Во сне она переживала ужас, который никогда не видела в реальности, но о котором знала уже много лет со слов других. В ночном кошмаре она умирала, потому что не сделала этого наяву. Когда в полночном мраке приходили к ней эти картины, она не боролась с ними, а смиренно ждала, пока они захватят её в плен, подчинят себе, утопят в своем кровавом месиве. Она отдавала во сне свой долг и не роптала.

Но в эту ночь ей не удалось прожить свой кошмар до конца. Реальность резко вырвала её из мира сна. Кто-то нарушил границы её владений, кто-то двигался к башне. Сев на кровати, ведарка прикрыла глаза и слегка напряглась, заставляя себя почувствовать того, кто шёл на встречу с ней. Время уже давно перевалило за полночь, хотя до рассвета всё-таки было ещё далеко. Ощутив ауру своего незваного посетителя, ведарка слегка удивилась.