Страница 2 из 11
В первые годы жизни, все что меня окружало, казалось огромным! Поэтому домашними вещами, по моим наблюдениям, могли пользоваться, только великаны. В сравнении со мной, даже Надя, выглядела большой. Вот почему, во время странствий по комнатам, я обыденно натыкался, на колени домашних. Или на великанские стопы, безразмерного Гурия! Все родственники, виделись мне всемогущими существами, которым я доверительно жаловался, на неприятности жизни. Из-за того, что необъятная улица, с высоченными домами, вселяла в меня неуверенность, а мебельные шкафчики и двери квартиры, не желали открываться, вопреки приложенным усилиям.
Наш двухквартирный дом, по тем временам, считался привилегированным жилищем, несмотря на «удобства» в глубине двора. Ведь многие люди, жили ещё хуже, ютясь в засыпушках и бараках, которые во время войны, строились как временное жильё. Например в посёлке Городок, который располагался за горой, проживали именно в таких развалюхах. И не секрет, что в таких брусовых домах, как у нас, проживало только рудничное начальство. Которое не зная лучшей жизни, считало достойным, такие условия проживания.
Вспоминая прошлое, я убеждён в том, что в необъятной Сибири, военное и послевоенное начальство, было честным! В отличие от большинства нынешних руководителей, которые не веря ни в бога, ни в чоха, хватают блага жизни, как говорится, открытым ртом и жопой! Начальство сороковых годов, прошлого века, воплощало Коммунистические идеи, а потому не присваивало народного добра. Не в последнюю очередь потому, что потомственные Сибиряки, честны и радушны.
Летом, тысяча девятьсот девяносто второго года, пятидесяти лет от роду, я снова побывал в родных местах. В посёлках Туим, Копьёво и Шира. Куда ездил через Ужур, на своей автомашине «Нива», вместе с мамой – Розой Адамовной. Только сперва, мы заехали к нашей родне, в посёлок Тупик. После чего, переехав железную дорогу и двигаясь по асфальтированному шоссе, я проехал Городок и перевалив гору, заехал в Новостройку.
Мы с волнением остановились, возле двухквартирного дома, в котором некогда жили. Невероятно, но памятная текстура досок, потемневшей калитки, была прежней! И собачья будка, осталась на месте. При трепетном осмотре, некогда излаженный вдоль и поперёк сеновал, как и дровяной сарай, оказался прежним. Правда светло-жёлтые, пахучие доски и брусья его перекрытий, потемнели от времени и удивительным образом, стали намного меньше! Пока мать разглядывала, потемневшие срубы, бывшей столовой и начальной школы, я закурил и начал вспоминать…
Прямо над головой, под высоким потолком, висит чёрный круг, музыкального громкоговорителя, который мне, никак не достать! Из него звучат, громкие мелодии и голоса, изредка прерывающиеся, непонятными хрипами. Вопреки предусмотрительной недосягаемости, мне очень хотелось взглянуть, на этот прибор сзади, чтобы поймать маленьких, поющих человечков! Ну почему дедушка, никак не соглашается, поднять меня на руки, чтобы потрогать, говорящий конус?!
Напрасно я пытался ором, заставить добродушного великана, снять со стены, поющий прибор! Он остался непреклонен. Проявив непривычную для меня, твёрдость характера. Теперь я понимаю, что мудрый Гурий, был абсолютно прав. Иначе от прибора, остались бы, рожки да ножки! Убедившись в том, что говорящей тарелки, мне не получить, я занялся поиском, нового развлечения. При помощи бабушки, я раздобыл в хозяйских запасниках, штепсель с куском провода и начал играть, в «Радиоточку». И теперь, когда дед приходил с работы, я вставлял штепсель, в карман его брюк и требовал: «Говоли деда, лучше пой!».
На глухой, боковой стене в большой комнате, у нас висела огромная карта, Союза Советских Социалистических Республик. В годы войны, дед внимательно следил, за военными сводками и отмечал линию фронта, канцелярскими булавками с маленькими, красными флажками. Эта карта и сейчас, стоит перед моими глазами. На ней, были обозначены, синие жилки рек, кружки городов и красные линии, боевых границ. Голубые пространства морей и океанов, с прерывистыми линиями, корабельных путей.
Зрительная память у меня, трёхлетнего парнишки, была хорошая. Поэтому я легко запоминал, местоположения крупных городов и их названия. Естественно, дед гордился, моей сообразительностью! Стоило у нас в гостях, появится кому-либо товарищу, как он подводил меня к карте и важно просил: «Ну-ка внучок, покажи нам, по каким местам и городам, проходит линия фронта!». После чего, я вставал на стул, брал в руку, выстроганную дедом указку и начинал бойко перечислять, отмеченные флажками названия городов, рек и горных хребтов. Как я теперь понимаю, мои публичные выступления, были для деда, не совсем безопасны.
Слава богу, что мы жили в Сибирской глубинке! В которой у людей, сохранилась больше здравого смысла, чем в больших городах. Наши гости, только одобрительно улыбались, поглядывая на меня. Потому что я, не выговаривал, букву «Р»! Представьте себе, как в моей интерпретации, например звучал «хребет Черского»?! Или названия городов, которые я выкрикивал, своим звонким голосишком: «Ленинград! Сталинград!». Хорошо, что в посёлке, не нашлось идейного дурака или фанатика, а потому никто не донёс, на моего простодушного деда, за ущербное произношение, Имён Великих Вождей!
Жили мы по современным временам, довольно бедно. Обстановка двухкомнатной, казённой квартиры, была самой простой. Железные кровати, обыкновенные табуретки, самодельные шкафы и столы из досок, которые мама с бабушкой, скоблила ножом. Пожалуй единственным, нашим ценным достоянием, были «Венские» стулья. Которые дед приобрёл, перед началом войны. Поскольку они, были изящно гнуты, из круглых прутьев, различной толщины. Потолок в большой комнате, был забит метровыми листами фанеры, которые надёжно держали, строганные рейки. Лёжа на своей кровати, я мог часами изучать расположение сучков в фанерном шпоне и отыскивать в их расположении, схожие структуры. Потом женщины, покрасили потолок светло-голубой краской, но выразительная текстура, осталась заметна.
Из стульев и табуреток, я сооружал всё, что только мог придумать. Мне нравилось строить корабли, автомобили, самолёты и баррикады. Иногда, оставшись один, я делал тайные попытки, построить из стульев, конусообразные пирамиды. Которые однажды, помогли бы мне, взобраться выше Советской карты и дотянутся до висящих на стене, маральих рогов! Потому что я, надеялся заполучить, подвешенное на их, двуствольное ружьё и кинжал. Ножны которого, были опоясаны латунными полосками и заканчивались круглым, металлическим навершием.
В том числе, на рогах висел патронташ и красивый ягдташ, сшитый из коричневой кожи, а немного поодаль, была пристроена офицерская планшетка с гнездом, для крепления компаса. Правда мои попытки, добраться до рогов, заканчивались безрезультатно! Все пирамиды, выходили шаткими и рассыпались, едва я начинал взбираться, на их верх. После чего родителям, приходилось прилагать усилия, чтобы навести порядок…
Однажды вечером, к нам пришли гости. Которые вместе с дедом и бабкой, сели за большой стол, чтобы играть в домино. В это время, из табуреток и стульев, я сооружал что-то важное, а потому неодобрительно косился на взрослых, занявших недостающие стулья.
Под потолком, в обрамлении абажура, уютно горела лапочка, тогда как за окном, быстро смеркалось. Игроки вдруг заспорили и бабушка Антонида, вскочила на ноги. Вот когда, я цепко подхватил недостающий в конструкции, бабушкин стул и пристроил туда, куда нужно…
Клянусь, у меня не было злого умысла! Я оглянулся тогда, когда испуганно ахнув, Антонида Прокопьевна начала валиться на спину… Мне до сих пор, ясно вспоминается, та обстановка. Удивлённые взоры гостей, сидящих за столом, яркий свет лампочки и бабушкины, взлетевшие ноги! Правда я не запомнил, влетело ли мне, за ту диверсию или нет?..
Вторым аппаратом, которым очень дорожил дед, был патефон. Современная молодёжь, не помнит этих серых, голубых или красных ящичков, обтянутых дерматином. Патефон был подарен деду, в начале тридцатых годов, когда он работал управляющим Саралинскими золотыми рудниками. И был чем-то вроде премии, за производственные успехи. Поскольку на боку аппарата, красовалась серебряная пластинка с завитушками дарственной надписи, правда суть которой, я не запомнил. В тоже время, мне не было известно, почему дед, ушёл с занимаемой должности. Возможно потому, что он закончил только четыре класса, церковно-приходской школы.