Страница 2 из 7
Он вручил мне фотокопию из целого вороха аналогичных портретов, и я, не разглядывая, сунул её в карман плаща.
Чиркнув Штефану номер телефона Эльзы, где меня можно было отыскать на случай внезапной необходимости, я попрощался со всеми и вышел на улицу. Рядом, возле театра, собирался народ. Люди вталкивались в желтый поток света под козырьком широкого подъезда и совсем не думали, что где-то по улицам бродит призрак смерти. Я машинально потянулся в карман за фотографией, вынул ее и обомлел. С черно-белого глянца на меня смотрела… смеющаяся Эльза!
Глава 2
Проклятье, перепутал карманы! Так можно и заикой стать.
Вернув фото на прежнее место, я пошёл к метро.
Эльза готовила лабскаус. С картошкой и луком. Лабскаус – еда бедняков. Во всяком случае, так считалось в моей семье. Может, у кого-то есть и другое мнение на этот счёт. Помню, бабушка говорила, что, если всё, начиная с яичницы, побросать в одну тарелку, – получится лабскаус. Поджаренный на масле хлеб можно подавать отдельно.
Эльза любит горячие сковородки, накрахмаленные фартуки и полные сумки покупок. Наверное, из неё получится хорошая жена. Правда, она довольно ревнивая. Если Эльза найдёт у меня в кармане фотографию той девицы, будет трудно объяснить, зачем я таскаю с собой портреты убитых проституток.
Я сидел на диване, читал газету и ждал команды «к столу!». Вдруг противно задринькал телефон. На другом конце провода был Почински.
– Ты оказался прав, – сказал он спокойно, – у нас – маньяк и второе убийство. И снова конь во рту!
– Где это произошло? – спросил я рассеянно.
– В Вандсбеке3, гараж Людвига Реммеля.
Прокурор положил трубку, а я почему-то совсем расхотел есть. Подойдя к окну, я нервной рукой отодвинул занавеску. Что это?! Там, за окном, стоял чёрный конь, смотрел на меня, и тёплая испарина от его дыхания затуманивала стекло.
– Что это?! – спросил я громко.
– Лошадь, – весело ответила Эльза, – ты забыл – у нас тут под боком ипподром? Должно быть, кто-то выгуливает свою лошадь.
Эльза позвала меня к столу, но я не мог подключить ноги к бывшему желанию поесть.
Утром я решил, что надо прокатиться в гараж Людвига Реммеля. Тем более что от Хорна, где жила Эльза, это было не так далеко. В ведомстве меня искать сегодня не собирались, зная, что я на деле у Почински. И тут в мои планы вмешалась секретарша начальника кадрового отдела: я запер личные дела инспекторов в свой сейф, а вторые ключи от него они там найти не могли. Пришлось ехать на работу.
Поездка заняла у меня не больше двух часов, зато теперь все знали, что я сегодня помогаю прокурору и в ведомстве больше не появлюсь.
Я зашёл в попутный бар на Айхольце, чтобы пропустить стаканчик дневного светлого и, пока безо всякого дела разглядывал улицу, обнаружил напротив вокзала магазин с очень привлекательной витриной. Я даже не сразу сообразил, что в ней захватило моё внимание. Шахматная доска! Конечно, именно шахматная доска! Среди журналов с портретом канцлера Эрхарда, открыток и флажков властвовала большая шахматная доска, занимая почти полвитрины. Это я, конечно, преувеличиваю.
Допив фестбир4, я отправился в этот магазинчик, скорее подчиняясь каким-то инстинктам, чем сознательным мотивам. Продавец в магазине был похож на облезлую рождественскую ведьму, только без колпака. Осмотрев его «чулан бесполезных вещичек», я повернулся к витрине и показал на шахматы.
– Позвольте взглянуть!
– Пожалуйста, – ответил он, любезно улыбаясь кривыми зубами.
Внимание моё привлекли фигурки чёрных коней, я разглядывал их поочерёдно, будто пытаясь обнаружить различия. Они почти точь-в-точь соответствовали «главному трагическому символу» из нашего громкого дела. Такая же тонкая, наклонённая морда…
– Странно, – заговорил продавец, – вчера эти фигурки тоже рассматривал один тип, крутил-крутил их в руках, но покупать шахматы почему-то не решился.
– Что? Когда это было?
– Вечером.
Меня будто ошпарило! Я показал продавцу служебную карточку сотрудника криминальной полиции и сказал, сдавив его взглядом:
– Если он снова появится здесь, попробуйте его как-то задержать в магазине и срочно позвоните в полицию!
«Покупать почему-то не решился…» – звучала у меня в голове фраза, когда я вышел на улицу. Уж я-то знал, почему он не решился покупать эти шахматные фигурки!
Дойдя до ближайшей телефонной будки, я позвонил в пятнадцатый комиссариат, но Почински на месте не оказалось. Тогда я велел ваху5 срочно отыскать прокурора и записать приметы преступника.
– Тридцать – тридцать пять лет, среднего роста, носит коричневую фетровую шляпу и двубортное пальто из серого букле. Отсутствует левая верхняя пуговица, – говорил я, вспоминая слова испуганного продавца.
Нетерпение мешало мне думать. Как назло, когда надо было действовать быстро, кого-то не оказывалось на месте. А напротив магазинчика громыхал старыми стёклами вокзал на железнодорожной ветке, ведущей в Вандсбек. Громыхал, отвечая колесам городской электрички. И это только подогревало моё нетерпение.
– С чего ты взял, что это преступник? – спросил прокурор раздражённо, когда мы заперлись в кабинете в пятнадцатом комиссариате.
Штеф, видимо, хотел мне всыпать как следует, но из педагогических соображений не стал это делать с открытой дверью, чтобы не навредить моей репутации, если бы в кабинет заскочили местные полицейские инспектора.
– Послушай, – заговорил я, дав остыть первым порывам прокурорского неудовольства, – он несколько минут рассматривает фигурки черных коней, потому что готовит очередное убийство! В шахматной коробке только два чёрных коня, и он их уже израсходовал. Ему нужны новые. Он маниакально подбирает одинаковые. Эти очень похожи – та же наклонённая голова, но… они деревянные, а ему нужны из слоновой кости. Вот почему он их не решается купить. Магазин находится прямо напротив станции эс-бана6, и вчера вечером, возвращаясь из гаража, он выходит на этой станции и видит в витрине шахматную доску. Тебе нужно было мнение психолога? Так получи его – убийца замышляет очередное преступление!
Почински молчал, обхватив себя руками крест-накрест, и только нервно барабанил пальцами по плечу. Видимо, я убедил прокурора. Он подошёл к телефону и позвонил в дежурку.
– Разошлите приметы преступника по всем комиссариатам, – сказал Штеф уверенно.
– Это дело взял на контроль Большой Людвиг7, так что нам теперь не вздохнуть-не охнуть, – пояснил прокурор, обращаясь ко мне, – и завтра я должен кому-то предъявить обвинение, иначе…
– Думаю, завтра ты поймаешь преступника.
– Ловить преступников – дело полиции, а моя задача – предъявлять им обвинение. Потому что именно я направляю подозрение в чёткую и доказательную квалификацию. Именно я первый называю подозреваемого преступником. Суд всего лишь подтверждает это или не подтверждает. Я снимаю любые подозрения, превращая их в правовую волю обвинения!
За этим пафосом Почински будто и не расслышал моего оптимизма.
– Значит, завтра ты, с большой долей вероятности, предъявишь обвинение, – сказал я приятелю.
Я не лукавил, я знал, что всё должно сойтись. Но для этого требовалось съездить в Вандсбек и понять, как пересекаются бывшая проститутка Рита Крамер и вторая жертва нашего лошадиного маньяка. И тогда, на этом пересечении, обязательно замаячит фигура мужчины в коричневой фетровой шляпе и в пальто без одной пуговицы.
Прокурор посмотрел на меня исподлобья, но моя уверенность наконец достучалась до сундука с его сердцем.
3
пригород Гамбурга
4
немецкое осеннее пиво
5
Вах (разг.) – «дежурный» от wache, полицейский участок
6
S-Bahn городская электричка в Гамбурге
7
Ludwig Martin в 60-х годах генеральный прокурор Германии