Дерзкая

— Садись, воробышек, — он хмыкнул, оглядывая недовольную меня с ног до головы, и открыл дверь, помогая забраться внутрь мягким хлопком по попе, отчего мое возмущенное бормотание превратилось в разъяренный вопль.

— Не трогай! — крикнула я Жукову, пристегивая ремень, пыхтя, как паровоз, и краем глаза наблюдая, как Костя садиться на свое место и ждет чего-то, продолжая мягко улыбаться. И выглядит он настолько обалденно в этом кремовом свитере, новых джинсах и со стильным кожаным ремнем новых часов, которые я лично подарила Косте на день рождения, что у меня пропадает всякое желание злиться.

— Прости, Аленушка, отец задержал после лекций на «пару слов», — Жуков перестал улыбаться и провел ладонью по лицу, как бы смахивая усталость и последствия неприятного разговора. Я представляла, что именно сказал Косте отец, и поддержала любимого, сжимая его ладонь.

— Снова претензии? — спросила я Костю тихим голосом.

В последнее время родители Жукова насели на парня из-за проблем в семье, заставляя выполнять бесконечные поручения, которые отнимали у него львиную долю времени. Мы виделись только по вечерам и то не каждый день, а на все выходные Жуков пропадал в новой квартире родителей, то помогая им обустроиться, то развлекая племянников, то катаясь от больницы до офиса брата. И при этом Костя успевал учиться и возить меня на дизайнерские курсы три раза в неделю. Его плотному графику позавидовал бы и президент.

— С каждым днем только хуже, — с тяжелым вздохом поделился со мной Костя, заводя мотор. — Если Лена не сделает аборт, все может стать еще хуже.

Дело в том, что жена Костиного брата лежала в больнице в тяжелом состоянии. У нее отказала почка, и врачи советовали сделать аборт, пока не наступил третий триместр, потому что анализы Лены ухудшалось, но она упрямо отказывалась.

— Мне ее не понять, — развела я руками, всеми силами стараясь поддержать Костю и показать, что я не злюсь на него за опоздание, что я вообще разучилась злиться на него! — Ты всегда можешь рассчитывать на меня, Жуков, я готова возиться с твоими племянниками, терпеть капризы Лены и утешать ее, несмотря ни на что, ей тоже сейчас ох как несладко. Я…

— Ты делаешь для меня многое, — улыбнулся Жуков, сжимая мою ладонь в ответ. — За то, что подружилась с родителями отдельная благодарность. — Он знал, каких титанических усилий мне стоило общение с его тираном-отцом и хронически уставшей мамой, которая терпеть меня не могла с первого класса, если не дольше.

— Что нового, воробышек? — спросил он, переводя тему и возвращая на лицо одну из самых любимых моих улыбок — мягкую, добрую, уютную, которая заставляла тянуться в объятия Жукова и мурлыкать от удовольствия от одного его вида.

— Твои вещи привезли, — ответила я Косте, наблюдая за его реакцией. Жуков мгновенно напрягся, сжимая руль до побелевших костяшек и хмуря брови. Его губы сжались в одну тонкую линию и все, что ответил мне Костя, слилось в непонятное мычание. Мы уже месяц обсуждали его переезд ко мне, но Костя упрямо твердил, что не станет жить в квартире, которую купил мой отец.

«Это твоя «территория комфорта», — отшучивался он всякий раз, когда я настаивала на его переезде ко мне, — подожди немного, когда я обзаведусь собственным жильем, чтобы привести тебя в свою берлогу и сделать своей женой!»

Наши с Костей дни рождения следовали друг за другом, и, если я подарила любимому парню стильные часы, то Костя вручил мне золотое колечко с гравировкой: «Носи до свадьбы». В ресторане он взял с меня обещание подождать год, а я с облегчением согласилась, не готовая к тому, чтобы ответить «да» на его предложение руки и сердца. Теперь жалела!

— Костя, папа купил эту квартиру нам обоим, — продолжала я «капать» любимому на мозги. — Ты сам согласился часть своих вещей перевезти ко мне.

— Знаю, Ален, — Жуков кинул на меня косой взгляд. — Но я не привык к тому, чтобы быть кому-то обязанным. Не хочу я так.

— А я не хочу торчать сутками в полном одиночестве, гадая, когда же ты освободишься и уделишь мне толику своего драгоценного времени! — я заводилась и кусала губы, стараясь не орать. — Тебе придется жить с тем, что я дочь обеспеченного человека.

От правды не убежишь, и Костя прекрасно знал, в какой ситуации оказался. Мой папа не станет ждать годы, пока Жуков заработает на собственную квартиру, он обеспечит меня всем необходимым только потому, что любит, что так проявляет свою заботу, так показывает, как я дорога ему. Таков уж мой папа, который привык много времени проводить на работе и компенсировать это шикарными подарками, и я никогда не отказывался. Ритка тоже жила в квартире, которую купил для нее папа, почему мне нельзя? Но я очень боялась, что гордость и упрямство Жукова доведут нас обоих до очень неприятной ситуации, в которой мне придется идти на уступки и ссориться с родным человеком.

— Костя, пожалуйста, — я не умела уговаривать или добиваться своего женскими уловками и ухищрениями, но я знала Жукова и надеялась на его благоразумие. — Только представь, что в ближайшем будущем я, наконец, потеряю девственность в твоих объятиях!

Жуков резко затормозил на светофоре и повернулся ко мне всем корпусом, пряча улыбку.

— И это ты называешь мотивацией? — спросил он, приподнимая одну бровь.

— Не мотивирует? — ответила ему с обидой в голосе.

— Рождает ненужные сейчас фантазии, — чуть хриплым голосом сказал Костя, отворачиваясь и глядя на циферблат часов. — Я уже подготовил родителей к мысли, что съезжаю от них, так что вечером после работы жди меня дома.

— Правда?! — не поверила я собственному счастью, закрывая глаза и про себя во всю глотку вопя от радости.

Не придется засыпать в гулкой непривычной тишине чужой спальни, прислушиваться к шуму за окном, считать овечек, чтобы отвлечься от мыслей о возможных привидениях, населяющих этот дом. Больше не придется варить макароны и пельмени, от которых меня уже тошнило, потому что Жуков умел готовить. Не придется мириться с темными углами, шорохами и звенящим в грудной клетке одиночеством. Я сделала свой выбор, переехав в Питер, но не понимала, как тяжело жить одной.

— Правда, — через какое-то время уверенно кивнул головой Жуков. — Кто отказывается от привилегий и бонусов в виде собственного жилья и желанной девушки, которая станет готовить мне завтраки, обеды и ужины?

Я кисло улыбнулась, а Жуков расхохотался, наблюдая за моей реакцией. Мы как раз подъехали к зданию школы, в которой проходили мои курсы, и Костя остановился, отстегивая ремень и дергая меня к себе.

— Ты хоть представляешь, как я скучал? — спросил он, задерживая взгляд на моих губах и наклоняясь, чтобы пробежать по ним языком. Я довольно выдохнула и потянулась за полноценным поцелуем, запуская руки в короткие волосы Жукова, но он отстранился, показывая мне на часы.

— Сама виновата, — со смешком прокомментировал Костя мой стон. — Теперь я в курсе, что опаздываю на работу на полчаса.

— Эти полчаса ты должен был провести со мной в кофейне, — капризно сложила я руки на груди.

— Я исправлюсь, — обещающе произнес Костя, а я смотрела в его карие глаза и тонула в ощущениях. Он притягивал меня к себе, окутывал знакомым ароматом, соблазнял дерзкой полуулыбкой и приподнятой бровью, дразнил приоткрытым ртом, из которого выбивалось частое дыхание.

— Если не перестанешь так смотреть, мы никуда не попадем. Я забью на работу, и брат вышвырнет меня вон, а ты пропустишь занятия.

— Плевать на занятия, — прошептала я, цепляясь за его свитер, — Костя…

Жуков зарычал и схватил меня за талию, помогая расположиться на его коленях. Наконец, я почувствовала острый язык, скользящий по моей шее, горячие руки, распахивающие полы моего пальто, приглушенные низкие стоны, которые вторили малейшему движению моих бедер.

— Ты. Никуда. Не идешь! — раздельно произнес Костя, но я со смехом отодвинулась от его рук.

— У тебя работа, забыл? Ты опаздываешь!

— Нет, — Костя поймал меня и снова потянулся за поцелуем. Его лицо горело, а расфокусированный взгляд скользил по моему рту, груди, рукам.