Страница 8 из 22
– Ну розгами накажите, только не исключайте.
– Э-нет, – возразил директор. – Если высеку гимназиста в шестом-то классе, сам из гимназии вылечу. Дворянина-гимназиста в этом возрасте только родной отец имеет права высечь. Больше никто. Таков закон Российской Империи.
Елена Алексеевна отправилась к попечителю учебных заведений. Тот только руками развёл. Ничем помочь не мог, но обещал подумать, а, когда она ушла, сел за стол, подвинул к себе лист бумаги и написал письмо в Санкт-Петербург. Знал попечитель, что не простой это гимназист – Николай Пржевальский, знал уже к тому времени давнюю, но памятную историю пребывания в Смоленске наследника престола Александра Николаевича. Знал и о том, что лично император вмешался в установление даты рождения этого отрока. Надо было как-то довести до сведения цесаревича, что отрок этот попал в беду. Писать цесаревичу напрямую попечитель права не имел. Депешу направил на имя графа Адлерберга.
Перенесёмся теперь в Санкт-Петербург, в кабинет цесаревича. Представим себе сцену весьма любопытную.
Вечерело и закатные лучи солнца пробивали наискось кабинет, когда на пороге появился граф Адлерберг, старый приятель цесаревича Александра Николаевича и участник его юношеских забав и приключений. Теперь же за столом своего кабинета сидел повзрослевший молодой человек в военном мундире, строгий, подтянутый. Он вопросительно посмотрел на вошедшего, отрываясь от бумаг.
Адлерберг пояснил свой визит, не дожидаясь вопроса:
– Пришло письмо от попечителя учебных заведений города, – он сделал паузу и закончил, хитро улыбнувшись, – города Смоленска…
Цесаревич сразу встрепенулся, словно почувствовав, что письмо касается именно его, и не ошибся. На вопрос:
– Что же пишет попечитель?
Адлерберг, сделав шаг к столу и развернув лист бумаги, ответил:
– Сообщает о том, что гимназист Николай Пржевальский совершил поступок, за который его собираются исключить из гимназии.
– Что же такого он совершил?
– Выкрал и выбросил в Днепр журнал, в котором преподаватель записывал прегрешения гимназистов, – сообщил Адлерберг.
– Зачем? – удивлённо спросил цесаревич.
– Донял гимназистов этот их преподаватель, ну и бросили жребий, кто выкрадет из канцелярии и уничтожит журнал. А когда в карцер отправили весь класс, гимназист Николай Пржевальский признался, что сделал это он. Директор гимназии принял решение об исключении…
– Вот даже как! – цесаревич встал из-за стола, подошёл к окну и, не оборачиваясь, попросил продолжить рассказ.
– Матушка гимназиста Елена Алексеевна Пржевальская, – Адлерберг снова сделал паузу и уточнил, – в девичестве Каретникова, дочь помещика из Кимборова, умоляет не исключать. Ну хоть высечь за проступок, но не исключать.
– Высечь? И что же?
– По нашим законам высечь дворянина имеет право только отец, – напомнил Адлерберг.
– Знаю! – сказал цесаревич. – Давай письмо.
Адлерберг положил исписанный лист бумаги на стол и с интересом посмотрел на цесаревича. Тот ещё раз пробежал глазами текст, усмехнулся и, склонившись над столом, написал резолюцию: «Высечь мерзавца и всего делов!». А затем поставил свою подпись.
– А почему это попечитель тебе написал? – спросил, подавая Адлербергу письмо.
– Да потому что к наследнику престола чиновник его ранга обращаться не может.
– Понятно. Отправь письмо немедля. А всё же молодец, этот негодник. Исполнил суворовскую заповедь – сам погибай, но товарища выручай.
Адлерберг покинул кабинет, а цесаревич снова подошёл к окну и задумчиво посмотрел на сочную зелень парка, на аллеи, открывающиеся из окон летней резиденции русских царей.
Кимборово, небольшое село Кимборово, помещик Каретников и его дочь, первая Смоленская красавица. Всё это вспомнилось остро, горячо, заставив забиться сердце.
Так закончилось венчание будущего Императора Александра Второго с Россией!
Когда меня спрашивают, не хочу ли сказать, повествуя о том случае, что Николай Михайлович Пржевальский являлся сыном Наследника Престола, впоследствии ставшего Императором Александром Вторым, отвечаю: утверждать этого ни я, никто другой не может. Но судите сами, отчего вдруг было проявлено столько внимания к смоленскому отроку и при выдаче свидетельства о рождении, и по поводу его провинности в гимназии? Кстати, и в дальнейшем Николай Михайлович Пржевальский пользовался вниманием при дворе, а на приёмах, на которых ему доводилось бывать уже в генеральском звании, знатоки протокола сразу отметили – занимал он место не по своему чину, а по тайному своему положению великого князя, хотя и не по имени, но, по существу.
Недаром русский консервативный писатель и мыслитель рубежа XIX-XX веков, отметив, что «всё, всё великое, священное земли имеет мистическую сторону», написал: «История есть своего рода теофания (непосредственное явление божества в различных религиях – ред.). В судьбах народов сказывается воля и цели Провидения. Слова Гамлета: "Есть Божество, ведущее нас к цели" – с полным основанием можно применить к истории… В русском самодержавии есть много мистического, но и мистика его должна быть, насколько возможно, выяснена только русским политическим самосознанием».
И далее указал: «Мистика русского самодержавия всецело вытекает из учения Православной Церкви о власти и из народных воззрений на Царя как на "Божьего пристава"».
Царская родословная
Ну а теперь обратимся к более далёкой родословной Великого послушника Земле Русской.
Можно верить или не верить в то, что Сталин был сыном Пржевальского. Это, как говорится, дело хозяйское. А вот факты остаются фактами. Повторим основные из тех, что изложены выше.
Николай Михайлович в Гори приезжал и в доме князя Мамилашвили встречался с Екатериной Георгиевной, урождённой Геладзе. Детей у неё с мужем не было. Все умирали, едва родившись.
Чтобы увести рождение Иосифа от отцовства Пржевальского, его день рождения перенесли на год. Такое случалось, и за примером далеко ходить не надо – ведь день рождения самого Николая Михайловича тоже перенесли на год, а метрические записи в книгах не сохранились. Кстати, тоже самое произошло и прабабушкой императора Александра Второго Екатериной Великой. Там тоже мудрили с датой рождения, и тоже исчезли все книги, которые могли пролить свет на то, когда же всё-таки родилась будущая государыня. Правда, там речь шла не о годах, а о нескольких неделях. Но об этом подробно будет сказано на последующих страницах.
Николай Михайлович Пржевальский регулярно посылал матери Иосифа, Екатерине Георгиевне, деньги на содержание и воспитание ребёнка. Кто-то скажет, мол, не на ребёнка. Ну а на что тогда? Факт получения Екатериной Георгиевной денег подтвердила её правнучка. Правда, она прибавила, мол, это ни о чём не говорит. Ой ли?
Ну и ещё один факт. Сталин приказал повесить в своём кабинете в Кремле портрет Николая Михайловича Пржевальского, а в 1943 году выезжал подо Ржев как раз в то время, когда должны были освободить имение Николая Михайловича.
Не слишком ли много совпадений?
Кратко перечислим и факты, касающиеся самого Николая Михайловича. С чего это вдруг сам император Николай Первый установил день рождения этого новорожденного смоленского дворянина? Ну и чем могла окончиться поездка в Смоленск Елены Каретниковой в обществе цесаревича Александра, в ту пору уже довольно опытного сердцееда, причём сердцееда, в тот, именно в тот раз, по-настоящему влюблённого. Для чего были изъяты документы, касающиеся точной даты рождения Николая Пржевальского? И с чего бы вдруг попечитель учебных заведение Смоленской губернии написал письмо Адлербергу в надежде, что тот сообщит о происшествии с гимназистом Николаем Пржевальским?
Что ж, копнём глубже. То, что Александр Второй сын Николая Первого, а Николай Первый – сын Павла Первого, сомнений нет и никогда не оспаривалось. Не оспаривалось и то, что Павел Первый сын Екатерины Великой. Но вот что касается отца Павла Петровича, тут существуют очень серьёзные факты, опровергающие отцовство Петра Третьего.