Страница 2 из 22
– Что я должен делать?
– Ты готов? Готов к суровым испытаниям, готов не к службе, нет, готов ли к служению? К служению Апостольской Истине, удержание которой заповедано России?
– Готов! Что я должен делать? – повторил вопрос Иосиф, – У меня будет оружие?
– Твоим оружием станет Духовный Меч Русского Православия, меч, выкованный в жестоких сражениях с дикими ордами и Запада, и Востока. Орда Запада ещё коварнее и страшнее орд Востока, поскольку, если ордынцы во время нашествия, по точному определению Александра Невского, полонили тело, то западные Батыи и Мамаи стремились полонить и тело, и душу. Ты по роду своей учёбы знаешь, что спасти душу народа русского ещё более важно, чем спасти тело.
– Я готов принять Духовный Меч Русского Православия. Я готов стоять за Апостольскую Истину. И всё-таки, какие задачи передом мной?
– Предстоит стать своим среди бесовского отродья, предстоит продвигаться в их рядах по их бесовской иерархической лестнице.
– Для чего?
– Если Удерживающий, то есть Государь, который удерживает Россию от смуты, усилиями бесовщины будет изъят из среды, нужно быть готовым к перехвату управления у бесовского отродья, перехвату во имя России – каковой бы она ни стала после смут и потрясений. Но об этом ещё будет время поговорить и поговорить не раз.
Офицеры Генерального штаба стали прощаться. Разговор окончен. Теперь встречи будут тайными, встречи, на которых Иосифу придётся учиться с азов конспиративной работе в рядах бесовских.
После встречи в особняке Иосиф Джугашвили вернулся в семинарию и продолжал учёбу – иных указаний ему дано не было.
Но в мае 1899 года на выпускном курсе Тифлисской семинарии, когда он готовился к последнему экзамену, ему явился святой старец и призвал к себе. Начальство отпустило на время, но Иосиф в семинарию не вернулся. Тем старцем был архимандрит Иерон, настоятель Ново-Афонского монастыря.
В кратком благословлении он сказал Иосифу:
– Грядет царство зверя на Россию. Слуги антихристовы будут уничтожать Русский народ. А ты будешь уничтожать их. Иди!..
Игумен Иерон благословил Иосифа Иконой Избавительницей – главной святыней монастыря.
А однажды тёмной июльской ночью 1913 года Иосиф явился в Ново-Иерусалимский монастырь, что в подмосковном Воскресенске. Это – Русская Палестина, это столица исихазма. В монастыре во всех его обителях повторяются христианские святыни и сооружения Святой Земли.
Гостя ждали. Бесшумно отворились створки Святых Красных ворот Надвратного храма, и экипаж остановился у входа в подземную церковь Константина и Елены. Встретил духовный отец Иосифа, заменивший в деле его окормления ушедших в мир иной отца Иерона и святого праведного Иоанна Кронштадтского.
Молились всю ночь. После чего Сталин клятвенно обещал чернецам, что сам навсегда останется Православным и будет помнить о Боге, что какие бы бури не пронеслись над страной, уничтожит врагов и вернёт все права Православной Церкви и Веру Православную народу Русскому вернёт.
Те физические, душевные, нравственные, моральные нагрузки, которые непрерывно сопутствовали деятельности Сталина мог выдержать только человек, духовность которого была невероятно высока, человек, который относился к своему высочайшему посту в государстве не как к месту кормления, а как к Послушанию…
Недаром Александр Вертинский писал с восхищением, недаром пел песню, в которой были такие слова:
Чуть седой, как серебряный тополь,
Он стоит, принимая парад.
Сколько стоил ему Севастополь!
Сколько стоил ему Сталинград!
И в слепые морозные ночи,
Когда фронт заметала пурга,
Эти ясные, яркие очи
До конца разглядели врага.
В эти черные, тяжкие годы
Вся надежда была на него.
Из какой сверхмогучей породы
Создавала природа его?
(…)
Недаром он восклицал в последующих куплетах…
И в боях за Отчизну суровых
Шли бесстрашно на смерть за него,
За его справедливое слово,
За великую правду его.
Как высоко вознёс он державу,
Вождь советских народов-друзей,
И какую всемирную славу
Создал он для Отчизны своей!
… Тот же взгляд. Те же речи простые.
Так же скупы и мудры слова …
Над военною картой России
Поседела его голова.
А поэт Феликс Чуев, тот самый Феликс Чуев, который выпустил уникальную книгу «Сто сорок бесед с Молотовым», посвящённую именно Сталину и его времени, написал стихи, ставшие песней:
Уже послы живут в тылу глубоком,
Уже в Москве наркомов не видать,
И панцерные армии фон Бока
На Химки продолжают наступать.
Решают в штабе Западного фронта –
Поставить штаб восточнее Москвы,
И солнце раной русского народа
Горит среди осенней синевы …
Уже в Москве ответственные лица
Не понимают только одного:
Когда же Сам уедет из столицы –
Но как спросить об этом Самого?
Да, как спросить? Вопрос предельно важен,
Такой, что не отложишь на потом:
– Когда отправить полк охраны Вашей
На Куйбышев? Состав уже готов.
Дрожали стёкла в грохоте воздушном,
Сверкало в Александровском саду …
Сказал спокойно: – Если будет нужно,
Я этот полк в атаку поведу.
Родословная Сталина.
Но теперь настало время вернуться к тому, что услышал Иосиф во время встречи с сослуживцами и соратниками генерал-майора Николая Михайловича Пржевальского, которого мать назвала его отцом. А он услышал о том, что отец его отца, то есть его дед – император Александр Второй. От такого известия голова может пойти кругом.
Он, стыдившийся того, что отец горький пьяница и дебошир, издевавшийся над матерью, да и его нередко побивавший, вовсе не отец. А отец – в это трудно было поверить – генерал русской армии, и не просто генерал, а сын императора, пусть незаконный, пусть рожденный, когда Александр Николаевич был ещё наследником престола, но тем не менее, представитель правящей династии.
Думаю, читатели совершенно солидарны с этим вот возможным недоверием к невероятному сообщению. И хотя мать подтвердила то, что сказали соратники генерала Пржевальского, наверное, у юного Иосифа вопросов было столько, что не сразу и ответить могла на них его мать, Екатерина Георгиевна, урождённая Геладзе.
И действительно, в ту пору он, семинарист Иосиф, ещё не мог пронзить толщу лет своим пока далеко не Сталинским взором. Но мы, опираясь на законы литературного жанра, постараемся это сделать прежде, чем окунуться в удивительную и так до конца ещё не открытую биографию, того, кто спас не только Россию, но и весь мир от коричневой чумы.
Признаться, когда я давным-давно, ещё не прикасаясь к сталинской теме, услышал от кого-то – теперь уж и не помню от кого – что Сталин не только сын Пржевальского, но и внук императора Александра Второго, счёл это шуткой, ну или просто очередным розыгрышем – теперь это всё именуется фейком.
И читатели наверняка решат так же, как и я решил тогда. Но… Давайте не будем спешить с выводами, давайте обратимся к фактам, которые, как бы намеренно не замалчивались теми, кто постоянно следует принципам, озвученным ещё Львом Толстым, заявившим, что «история есть ложь, о которой договорились историки».
Обратимся к родословной Сталина, и начнём не из самого дальнего далека, не с императорской династии, а с той, которая была матерью Николая Михайловича Пржевальского, тем более её материнство никем и никогда не оспаривалось.