Страница 7 из 13
Завтра, знаю, вернёшься покорной.
И оттого так сладостно-мучительно, невообразимо реально снова быть с ним – таять от его рук, задыхаться от его губ, прихватывающих грудь, от его языка, жалящего огнём. Хотеть его, плавиться от вожделения, захлестнувшего разум и тело, жаждать его.
Но зато не дивись, мой враждующий друг,
Враг мой, схваченный тёмной любовью,
Если стоны любви будут стонами мук,
Поцелуи – окрашены кровью.
(Н. Гумилёв)
…Впервые за долгое время я проснулась посреди ночи, ошалевшая, вспотевшая, с сошедшим с ума сердцебиением и учащённым дыханием. Мне было влажно, жарко и горячо.
Глава третья
– Чёрт бы тебя побрал, Градов! – выплюнула в сердцах. Третий час ночи, а я сижу на кухне, укутавшись в халат, и опрокидываю в себя стаканы с водой – один за другим, один за другим… Будто вода вымоет из моего организма даже малейший намёк на эту адвокатскую морду.
Будь у родителей до сих пор садовый участок, не размышляя, рванула бы туда – на свежий воздух. Но увы, вместо садовых участков на окраине города уже котлованы: скоро там вырастут очередные многоэтажки-человейники, и никто не вспомнит, что когда-то вместо серых безликих высоток стояли небольшие деревянные домишки. Благо хоть застройщик не поскупился с выкупной ценой. Потерю памятного для нас, оставшегося от бабушки и дедушки, наследия она не компенсировала, но хотя бы позволила родителям подобрать себе более-менее сносный вариант квартирки. М-да, надо было тогда стоять на своём и не дать маме сделать эту ошибку – купить вместо нового участка с домиком «угол» в пятиэтажке…
Потёрла веки. Зевнула. Всё-таки усталость брала своё, оставляя мне надежду на продолжение сна без сновидений.
И всё же на утро я чувствовала себя разбитой телегой, несмотря на то, что меня сморило сразу же, едва голова коснулась подушки. Заливая в себя кофе, пыталась хоть как-то очухаться. Синяки под глазами и общее состояние одутловатости скрыла косметика, но вот замаскировать внутреннюю несобранность ей, увы, не по силам.
Сегодняшнее расписание дня щедро пестрило судебными заседаниями – в основном, небольшими, так называемыми, «процедурными» вопросами. Правда едва я вошла в офис, как Маргарита огорошила, прямо с порога:
– У меня накладка, Кристина. Мы с Иваном не успеваем вернуться в город до двенадцати, а полпервого – оспаривание сделки по «Трубтеху». Сходишь вместо нас?
– Конечно, – пожала плечами. Одним заседанием – больше, одним – меньше, какая разница? Тем более что заявление, которое будет рассматриваться сегодня, я писала самолично, хоть и подано оно было от имени Горбылёва как конкурсного управляющего «Трубтеха».
– Ты прелесть, – подняла большие пальцы вверх Маргарита.
Собрала все необходимые на сегодня документы в и так тяжеленную папку – перерывы между процессами совсем небольшие, а ходить туда-сюда между офисом и судом так себе затея.
Как и ожидалось, первые два заседания пролетели в пару минут – формальность, не более. Третье немного сыграло на моих нервах – разрешая моё ходатайство о повторной экспертизе давности проставления оттиска печати, судья отсутствовала в совещательной целые десять минут, что для таких вопросов неслыханно. Выдохнула только, когда помощник позвал нас в зал на оглашение. Удовлетворить! Что ж, я была очень рада, что судья решила руководствоваться здравым смыслом, не боясь затягивания процессуальных сроков. Наши шансы были практически нулевые – ну не любят в нашем правосудии повторные экспертизы, не любят. Теперь же дело в шляпе – на «повторку» материалы уйдут к предложенной нами экспертной организации. Я мысленно поставила галочку этому делу – зуб даю, теперь истцу точно ничего не светит.
К обеду я более-менее ожила, перестав клевать носом. Закинув ногу на ногу, листала новостную ленту соцсети, пытаясь хоть как-то убить время. Увесистый красный скоросшиватель с документами покоился рядом на сиденье диванчика – на удивление в этот раз третий этаж суда оказался полупустой, и я могла позволить себе вольность уединения, без соседей рядом.
– Позволите, Кристина Владимировна?
Серьёзно?! Какого чёрта?
Оторвалась от телефона – Градов глядел на меня сверху вниз с фирменной кривоватой ухмылкой, чуть приподняв левую бровь. Будто действительно нуждался в моём разрешении, тьфу!
– Пожалуйста, – едва сдержалась от язвительного фыркания, перекладывая папку на колени. – Меня не предупреждали, что вы посетите процесс.
– Я решил сделать вам сюрприз, – он сел рядом, придвинувшись практически вплотную.
Закатила глаза, не удостоив его ответом. Сюрприз он решил сделать, надо же! Я стоически боролась с раздражением – пусть я предполагала, что приглашения для Градова не требуется, но внутри всё равно поднялась тошнотворно-кислая волна.
От Градова исходил едва уловимый аромат парфюма – что-то непонятное, хотя и приятное. Вовремя одёрнула себя от того, чтобы принюхаться – мне должно быть безразлично, чем он брызгается.
– Вы очень напряжены, Кристина, – он сказал это так обыденно, будто говорил о погоде. – Вы недовольны моим присутствием?
Со стороны мы были похоже на враждующих в жизни оппонентов, но никак не на борцов на одной стороне.
– Давайте договоримся, Евгений Александрович… – я резко повернулась к нему, опалив ледяным взглядом. – Согласовывать участие и позицию до заседания. Во избежание вот таких, – чуть скривилась, – сюрпризов.
– Ах, вот в чём дело, – он спокойно встретил мой взгляд, отразив его атаку щитом. Улыбнулся – так понимающе, примирительно, даже, я бы сказала, сочувственно – Не беспокойтесь. Сегодня я буду исключительно слушателем. Право слова – за вами.
– Мне нужно благодарить? – мои нападки на него отражались от него, нисколько не задевая. И это злило – я начинала чувствовать свою беспомощность. Градов держался с достоинством, как и прежде – у него не было ко мне ни ненависти, ни злости, ни отвращения. Мне же отчего-то хотелось поддеть его побольнее. Зачем? Чёрт его знает. Но то, как он обращался ко мне, бесило до зубовного скрежета.
Он усмехнулся и не ответил.
– Стороны, есть кто к судье Шангину в триста шестой на двенадцать тридцать, двенадцать сорок? – из кабинета вышла миловидная помощница судьи.
– Да, – я кивнула, поймав её взгляд.
– Судью вызвали на срочное совещание к Председателю. Заседания продолжатся после обеда, с четырнадцати часов. Пожалуйста, ожидайте, – огласила она, закрывая дверь судебного зала на ключ.
Чёрт. Это полтора часа задержки!
– Я даже не удивлён, – отстранённо хмыкнул Градов.
Написала сообщение Маргарите: кажется, всё складывалось таким образом, чтобы именно она посетила процесс. Оставаться на этаже не было смысла – лучше потратить время с пользой и пообедать.
Не говоря ни слова, я поднялась с места и, держа спину неестественно-прямо, направилась к лифту.
– Кристина Владимировна, окажете мне честь? – донеслось в спину. Обернулась. – Отобедайте со мной. Вы же хотели согласовать позицию. Я уверен, мои мысли будут вам полезны.
Скрипнула зубами. Ещё чего не хватало! Пикнул телефон. Опустила глаза на смартфон, зажатый в руке – сообщение от Маргариты было развёрнутым: «На процесс всё равно идешь ты. Если появятся наши коллеги, обсуди с ними позицию, работайте вместе. Распоряжение Кротова».
Кажется, Градов всё понял по тому, как я закрыла глаза и сделала глубокий вдох.
– Хорошо.
– Отлично. Идёмте в «Вильям».
Он подошёл ко мне и путь до лифтов мы продолжили вместе. Я старалась идти чуть впереди, чтобы он не видел, как во мне борются чувства. Хуже всего было то, что я понимала: он до сих пор волнует меня. Перерасти я свои чувства, выжги в себе любые эмоции к этому человеку – сейчас он был бы мне совершенно безразличен.
Ресторан и английский паб «Вильям» обосновался в небольшом одноэтажном здании с огромной верандой в паре сотен метров от арбитражного суда. Излюбленное место для бизнес-ланчей и обедов владельцев огромных «Мерседесов», белоснежных «Порше» и отполированных до кристального блеска «Ауди». Небольшая парковка вдоль проезжей части всегда была заставлена дорогими автомобилями, чьи водители не стеснялись загромождать тротуары, мешая проходу.