Страница 4 из 7
Жилось Ромео у толстой соседки Натальи Борисовны Катаржаниной – в одной из ее трех комнат в квартире закрывающейся дверью довольно грязно, но очень сытно. И это его устраивало. Так что в душе он был даже рад, что изнеженная дистрофичка отказалась от его предложения поселиться у нее.
Нравиться Зоя ему нравилась, но почему-то не возбуждала. Возникало опасение при мысли о сексе удариться о кости ее таза. Глядя на нее он, кстати, и понял почему так называется часть фигуры ниже пояса – тазом -максимальный провал кожи до позвоночника в этом месте и вправду напоминал бытовой тазик. Правда, в Зоином случае такой маленький, что разве что носки можно постирать в нем.
А с Натальей Борисовной ни в чем не надо было напрягаться. Она не строила никаких планов в отношении красавчика. У него был устный контракт на проживание с завтраком. А обед или ужин давали часто «на халяву». Нравилось ему это русское слово. К тому же Наталья любила выговориться, повисеть на ушах рассказами о своей жизни. Но Ромео ведь как раз и интересовала жизнь одиноких. А Борисовна (так мысленно ее называл постоялец) именно такой и была, причем, из принципа.
Глава вторая
Конечно, есть в социальной психологии методики – анкетирование, опросы. Но от них в этом городе-бедламе все отмахивались. И к психоаналитикам мало кто ходит тут – к тем тоже не присоседишься. Тут все расскажут о себе подружке или собутыльнику, соседу по купе в поезде. Или временному постояльцу.
–Ко мне мужик сегодня утром пристал в магазине. Говорит, дайте, красавица, сумки вам до дома донесу.– В голосе Натальи Борисовны звучала издевка с долей возмущения.– Так я ему и дала!
–Так что он «дать» просил – осенило Грегорина, – то есть переспать хотел?! – Подыграл Ромео своей домохозяйке.
–Ну, в перспективе, наверное, – Теперь женщина сомневалась и пожевывала губами, давно утонувшими в складках многократного подбородка, – Я- то подумала, что он спереть еду хочет. Видел, сколько вкуснятины я в пакеты на кассе складывала. А сам такой …на голую пенсию живет. – А может и правда в сожители набивался, – мысли на эту тему Наталью тоже не обрадовали. – Сдался мне этот «голожопый»!
–Так он еще и нудист?! – раззадоривал женщину Ромео, «кося» под истинного иностранца.
–Все ты понимаешь, засранец, просто репей, а не человек.
Грегорин засмеялся. Ему очень нравилось разговаривать с Натальей Борисовной.
–Ну а если б он был в отличном костюме и при машине, вы бы согласились мужика взять к себе?
–Да ни за что! Этих в костюме мне и на работе хватало. Насмотрелась на их «охоты юбки».
–Теперь, скорее, это охота на джинсы? – Пытал Наталью Барисовну дальше.
–Теперь не знаю, я от дел отошла. Но моего возраста мужичье такое было. Джинсы в нашем учреждении не водились .
–Эх, были времена, – мечтательно посмотрел в потолок Ромео, прихлебывая прекрасный кофе из увесистого пузатого бокала, а не из какой-нибудь чашечки, которую с микроскопом по столу искать надо. – В юбках девки по улицам ходили.
– Ну, по улицам по – разному ходили, а в обкоме- райкоме, парткоме, там полагалась юбка до колена или чуть выше. Как и в униформе.
–А ты как думаешь? Не дашь – не поднимут. -Не поднимут.Ну, по служебной лестнице, в смысле.А тот, в кого влюбилась, только раз и удостоил. Шеф наш ненаглядный. Блюл себя, поэтому на повышение и поехал в Питер.
-Ну а к вам-то тогда приставали?
Наталья встала, заколыхав жирами внутри объемных штанов. Трудно было представить ее молодой и соблазнительной. Разве что красивый разрез глаз – такой изгибистый, ну и носик вздернутый слегка и очень маленький.
Женщина подлила себе чаю в еще больший, чем у Ромео бока, и поймав его взгляд, поняла его правильно. Ведь не даром столько лет провела в аппаратных играх.
–Я и вес-то набрала, чтобы перестали на меня мужики зариться. Да и приятное это занятие – есть. А то аборт за абортом. Я их одиннадцать сделала. Потом, вроде, бесплодие настало.
–То есть, у вас появилась профессиональная болезнь, поэтому вы не завели детей?
–Вот ты издеваешься, а ведь и вправду, профессиональная болезнь-то…
–Выговор у Натальи Борисовны был интеллигентный, а лексика при этом разнообразилась народными словечками. Видно, Лев Толстов был ее идеалом.
–Вы, Наташа (польстил Ромео возрасту собеседницы) выросли в городе или в деревне? Слова у вас, как из разных миров. – Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой, якобы смущенной – его лучший прием, вызывающий на откровенность именно немолодых женщин. С молодыми девками его улыбка была красивой, но с издевкой (с той же целью), а с мужчинами он никогда не улыбался в начале разговора: сам боялся нарваться на голубого и одновременно не хотел, что б его приняли за гея люди с традиционной ориентацией.
Улыбка сработала.
–Просто я выросла в коммунальной квартире, где кроме нас жила семья из деревни и семья из числа «бывших» князей. Родители мои тоже в вузе отучились. Вот эти три составляющие и сформировали мою лексику, – Наталья Борисовна была явно рада повороту разговора)– Наверное, потому я и не захотела заводить семью, что гвалт от деревенской пацанвы – шесть штук их было у родителей, их драки, воровство, кражи меня и оттолкнули от самой идеи заводить детей. Да и папа с мамой на наших девяти квадратных метрах не имели возможности скрывать от меня свои ссоры, ревности и недовольство друг другом. Но их ненависть была тихой. Мать отца упрекала, что денег мало. А он ее в том, что так и не был уверен, что я его дочка, а не соседа графа. Видно, что-то было до моего рождения, что он предполагал такое.
–А вы бы хотели быть и с князей каких-нибудь?
–В моем детстве этот было не выгодно. Во взрослом возрасте – тоже, а после перестройки никого из графской семьи не было, чтобы сделать анализ ДНК. – Наталья Борисовна, видно, не раз думала на эту тему вечерами.
–А могилу вскрыть аристократов из коммуналки нельзя было?
–А смысл? – Мне итак досталась вся коммуналка. Графья вымерли, сельчане вернулись в деревню. Ферма у них теперь. Я выкупила у них комнату. Ну а графскую мне и правда завещали. Так что все может быть, что я им кем-то прихожусь.
Ромео протянул Наталье молча пузатый бокал:
–Не могу от вашего кофе отказаться.
–Наталья пробурчала:
–А кто тебе его предлагал. – Но кофе налила. И Ромео решил, что последних ее слов не услышал. Быстро выпил, что дали, и сделал вид, что надо мчаться по делам. Хотя таковых у него пока не было.
Но едва он вышел к лифту, как увидел возвращающихся из больницы девушек – Зою и Таню, которые уже открывали по очереди дверь вставленным в нее ключом. И замок не поддавался. Или они делали такой вид, чтобы Ромео им помог.
–Давайте, я, – сказал он решительно и повернул ключ. Тот и правд шел туго, так что худышки могли и не справиться. Тем ни менее, они позвали добровольного помощника в гости. Не очень, впрочем, приветливо.
–Заходи , угостим кофе. – Недовольным тоном сказала Таня.
–Спасибо, но у меня отель с завтраком, – пошутил он.
–А у нас завтрака не будет, – Более весело сказала Зоя. – Холодильник хронически пустой, чтобы не было соблазнов.
–Ну, судя по всему, вы уже перестраховались. Так что давайте я сбегаю за круасанами, а вы мне за это расскажите почему не хотите замуж. Бартер, так сказать.
Таня засмеялась:– Тогда ты расскажешь, почему женат.
–Разведен, – уточнил Ромео, улыбнувшись так лукаво, что его можно принять за шутку, отделаться от вопроса, не соврав.
– Ну, я пошел, то есть, побежал, пока ваши ножки еще не подогнулись от голода. – Парень и правда так думал, глядя на эти две «тени девушек» – на настоящих они не тянули: сероватые, тонкие и длинные, будто вытянутые.
Девочка-белочка Тамара сегодня с утра еще даже не присела. Она проспала на работу, в их огромной компании вход был с приложением пропуска к электронному сканеру, фиксирующему время прихода. И автоматически на стол руководства ложились сигналы при наличии трех опозданий. У Томы уже было одно.