Трудное счастье мое

А Паша все бушевал, выплескивал из себя непонятную мне злобу, даже швырнул что-то бьющееся в стену. Бьющееся со звоном разлетелось на куски, белый фаянсовый осколок преодолел половину кухни и полоснул меня по руке. Я машинально смахнула его след, увидела остекленевший взгляд мужа и подняла ладонь. Кровь. Злосчастный кусок декоративного заварника сильно поцарапал кожу и при виде продолжающих выступать капелек крови меня замутило.

— Лена, прости! Прости, я не хотел! — Паша было метнулся ко мне испуганной тенью, но был остановлен резкой непрерывной трелью звонка. С той стороны двери кто-то настойчиво жал на звонок и не собирался убирать палец с кнопки.

— Черт! — Паша убежал к двери, а я съехала по стене на пол, бессильно прикрывая глаза.

Кажется, теперь полиция приехала по наши души. Какой-то злой рок преследовал работников Пашиного отдела. То к Хрусталевым стражи порядка каждый день наведывались, теперь вот к нам.

Но это была не полиция.

Удар, невнятное мычание и севший до взбешенного шёпота голос Артема заставили меня открыть глаза и вскинуться от увиденной картины.

Мой муж, минуту назад громивший кухню, повис тряпкой, прижатый рукой Артема за горло к стене. Паша бешено вращал глазами, цеплялся за шефа — пытался разжать хватку нечеловеческой силы, но Артем точно не собирался его отпускать, и я с ужасом увидела, как его пальцы все глубже погружаются Паше в шею.

— Артем! Нет, пожалуйста! Не надо, Артем! Отпусти его!

Я клещом вцепилась в ту же руку, на которой висел задыхающийся Паша, и что есть сил потянула озверевшего мужчину на себя.

— Отпусти! Разожми пальцы! Да отпусти же его! — Я заплакала и даже легко стукнула Артема по плечу, чтобы привлечь внимание.

Он сейчас пугал меня не меньше Паши. Злой и взбешенный, он словно ничего вокруг не видел и не слышал. И существовал в этот момент только для того, чтобы убить соперника. Его зверский оскал и ненормальная концентрация на Паше напомнили мне драку собак, когда псы бросаются друг на друга и их уже никак не разнять без серьезных потерь.

— Артем! Артем! Ну пожалуйста! — Я трясла его, плакала и кричала до тех пор, пока яростный туман в темных глазах не начал редеть.

Артем тяжело сглотнул, мотнул головой и, наконец, разжал пальцы, позволяя дезориентированному Паше встать на ноги.

— Что за… — прохрипел повреждённым горлом Павел, но Артём рыкнул на него совершенно по-звериному, и тот потрясённо умолк.

Артем же подхватил меня под руку, вывел из разгромленной кухни и усадил на диван в коридоре. Сам опустился на корточки рядом, беспокойно осмотрел и даже ощупал быстрыми гладящими движениями.

При виде глубокой царапины его лицо окаменело и, спустя секунду, снова начало меняться, проявляя хищные черты.

Паша на кухне зашевелился, Артем повернулся в пол оборота к дверному проему и угрожающе зарычал, опять пугая меня до дрожи.

— Артем, пожалуйста! — Я сжала ткань пиджака на его плече, отметив, что эта же одежда была на Бесстужеве утром. — Это случайно вышло, правда!

Я уже забыла, как боялась Пашу. Теперь моим главным страхом была возможная драка между двумя мужчинами. Артема я до этого знала мягким и предупредительным по отношению ко мне, он старался не демонстрировать физического превосходства, не "играл мускулами", и даже в нашу первую неприятную встречу в лесу делал все возможное, чтобы успокоить меня и сгладить последствия испуга.

Сейчас я видела другого Артема и, парадоксальным образом, эта его дикая сущность отзывалась теплом в груди.

Нет, я по-прежнему боялась, что он кинется на Пашу, это не изменилось, но чему-то глубинному во мне была приятна эта звериная дикость. Я чувствовала себя слабой самкой под несокрушимой защитой своего самца. И я твердо знала — он сдохнет сам, но сделает все для моей безопасности. Он не будет смотреть, как кто-то обижает меня, например, толкая против воли в темную трубу аттракциона аквапарка, а подойдёт и вырвет руки тому смельчаку.

Паша, пошатываясь, вышел из кухни в коридор и остановился, сверля меня и спину начальства тяжёлым взглядом.

— Так вы что… - он кивнул в нашу сторону и поморщился от боли в шее, зло повел головой. — Вы вместе что-ли? Все это время? Вот я дурак..

— Нет, мы не вместе. — Артем медленно поднялся, так же неторопливо повернулся к Паше, и в процессе этого действия выражение его лица изменилось с заботливого и переживающего на отстраненно-холодное. — Но с этой минуты я буду делать все, чтобы это изменить.

*****

Больше Артем не счёл нужным ничего объяснять Паше, а тот не захотел уточнять. Так и стоял, подперев плечом дверной косяк, пока Артем уводил меня из квартиры.

— Стой-стой! Белочку нужно взять, — я вывернулась из под руки Артема, сбегала в детскую и вернулась с любимой мягкой игрушкой сына.

Эту белку я купила Андрею в прошлом году, когда он мучился ангиной и не мог спать из-за боли в горле. Игрушка его успокаивала, помогала отвлечься и быстро стала любимой.

— Зачем тебе белка? — Артем распахнул передо мной переднюю дверь своего автомобиля, и я села, с трудом преодолев желание обернуться — спину жгло от взгляда.

— Андрей не может заснуть без нее, — пояснила я, а Артем, вдруг, разулыбался и даже принялся насвистывать что-то простенькое.

— Что? — я правда не поняла, чему он так обрадовался.

— Ты решила остаться с ночёвкой у меня. Сама решила, — пояснил Артем, посерьёзнел и рванул в мою сторону, ловя ладонью затылок, а губами — испуганный вскрик.

Поцелуй не продлился долго, — Артем отпустил губы почти сразу, но долго сидел, прижавшись лбом ко лбу, дышал рывками и меня заставлял дышать так же.

— Извини… Напугал?

— Чуть-чуть..

— Извини, — повторил он, откинулся на подголовник, с силой потёр виски пальцами и потряс головой. — Я так давно на грани, что, кажется, не в себе.

В этот момент я очень его понимала и полностью разделяла чувства. В голове царил сумбур, кружили обрывки мыслей, и у меня никак не получалось сосредоточится на чем-то одном. Только на подъезде к поселению, я смогла вычленить главное и поняла, почему это было так трудно. Я просто не могла поверить, подсознательно отказывалась принять это, но тем не менее, — я ушла от мужа. Просто взяла и своими руками разрушила то, что строила, лелеяла, тянула десять лет. Ладно, не просто, а очень даже тяжело, и, вообще, у меня есть оправдание — Пашино поведение, его наплевательское отношение к моим стараниям, его измена. И не хочу я сейчас разбираться, была ли она физически исполненной или он все так же только собирался. Мне достаточно его открытых намерений и дурной смелости. В то время, как меня грызла совесть даже за невинную поддержку Артема, и я всеми силами пыталась удержать мужчину в рамках и удержаться в них самой, Паша спокойно и даже с удовольствием поскакал на поиски приключений. Перед глазами так и стояло его пьяное угодливое мельтешение возле белокурой Вареньки, и ее снисходительную улыбку, с которой она взирала на его кривляния я тоже запомнила навсегда.

Да, Паша, конечно, отжег славно, этого не отнять, но ушла, тем самым поставив в отношениях точку, все-таки я. Он как раз пытался скрыть свой загул, даже предпринял корявую попытку "поработать над отношениями", но попытка его… Лучше бы молчал, умнее бы выглядел.

Пока я копалась в себе и пыталась понять, что можно было сделать иначе и стоило ли оно того, мы уже доехали и остановились возле дома Артема.

Тут же налетели дети и сразу стало шумно, весело и совершенно не до внутренних метаний.

— Мама, останемся с ночёвкой? — Андрей прыгал то на одной ноге, то на другой, рядом так же скакала Саша, Марина дёргала за руку и требовала оценить ее стойку на руках, пара незнакомых ребят носились кругами и восьмерками между нами. — Мам, мы тебе картошку оставили. Сами пекли! На костре! Так останемся с ночёвкой? Пожалуйста!

Артем улыбался, довольный тем, как меня взяли в оборот, а я вспомнила про белку в сумке и вытащила ее.