Трудное счастье мое

И уставшему Паше тоже нужна, кажется, даже больше, чем всем остальным.

— Как первый рабочий день? — Паша слабо улыбается, одними глазами. Видно, что очень хочет соблюсти формальности хорошего мужа и поинтересоваться моими делами, но сил на это у него почти нет.

А мне не нужны такие жертвы, я все вижу и понимаю, поэтому коротко отвечаю, что все отлично, кормлю его и отправляю отдыхать, а после сама укладываю Андрея и долго читаю ему про приключения Карика и Вали.

К моему приходу в спальню Паша уже спит, тихо посапывая, а я некоторое время рассматриваю его и невольно сравниваю с Бесстужевым, отчего мне моментально становится стыдно.

Как я могу представлять чужого мужчину рядом с собой? Как я до такого докатилась? Вот он, мой родной человек, моя половинка, отец моих детей, спит такой вымотанный и уставший. Он и во сне хмурится и вздыхает, утомленный тяжёлым рабочим днём. А я даже рядом с ним думаю о другом, вспоминаю мельчайшие подробности в его внешности и бессовестно фантазирую.

Фу такой быть!

Пристыженная собственной совестью, я забираюсь к мужу под бок, обнимаю его и пристраиваю голову у плеча. Так я чувствую его запах, это мои сокровенные минуты близости, и они принадлежат только нам — спящему Паше и растерянной вывертами сознания мне.

Грудная клетка под ладонью размеренно поднимается и опускается, я прикрываю глаза и снова здрасьте! — опять передо мной серьезное лицо Бесстужева.

Крепче прижимаюсь к мужу, до боли смыкаю веки, прогоняя непрошенного гостя из мыслей, и получаю ощутимый толчок локтем по ребрам — Паша недовольно мычит и переворачивается со спины на бок.

Бедный мой… Устал, а я мешаю отдыхать.

Но всё-таки мне немного обидно. Самую малость, правда. Я все понимаю, он вымотался, такое часто бывает. Но у меня внутри настоящая буря, такой подъем, словно в груди бушует штормовое море, бьёт изнутри под ребра упругими волнами и не даёт заснуть.

А он спит, безмятежный и спрятанный от меня чарами Морфея.

Я так и не сомкнула глаз до утра. Не смогла.

До раннего июньского рассвета маялась и вздыхала, отгоняла образ Бесстужева, но он упорно возвращался, тревожил тоскующее тело вымышленными прикосновениями, ласкал, целовал и жалел.

— Бедная моя девочка…

Глава 8

После бессонной ночи сил хватило только на утренние сборы. Пашу провожала я с улыбкой и горячими бутербродами, с Андреем всю дорогу до садика смеялась и строила планы на вечернюю прогулку, а вот в автобусе меня накрыло и я, укачанная и убаюканная мерным тарахтением мотора, чуть не осталась спать в салоне, когда все работники комбината вышли на конечной остановке у проходной.

Разбудил меня улыбающийся в седые усы добродушный водитель, и я, подхватив сумку и пакет с термосом, помчалась навстречу новому рабочему дню.

До обеда все шло, в принципе, не плохо. Мы с "девочками" под присмотром Ольги Анатольевны вносили в программу данные о работниках и членах их семей, а после изучали старые запросы и приказы по ним. Набирались опыта.

Атмосфера в кабинете царила дружелюбная и веселая, и за это спасибо нашей наставнице. Если бы мы молча и сосредоточенно работали, я бы точно заснула. И так Ольга Анатольевна раз пять за утро обращала внимание на мой утомленный вид и круги под глазами. Я даже замучилась придумывать отговорки и убеждать ее, что все в порядке, и обеденный перерыв встретила с облегчением.

Мы с девочками сбегали в столовую, где я быстро перекусила, но кофе пить не осталась, а взяла термос и отправилась в отдел планирования, к Паше.

Мне показалось отличной идеей ввести традицию — иногда пить вместе чай или кофе в обеденный перерыв, и начать я решила сегодня.

— Тук-тук! — я предусмотрительно озвучила свое появление в кабинете, где шестеро сотрудников трудились в полной тишине, нарушаемой лишь стуком пальцев по клавиатуре и щёлканьем мышки.

Паша при виде меня удивился.

— Лена? Ты чего тут? Что-то случилось? — Он торопливо встал со своего места, подошёл ко мне, взял за локоть и вывел из кабинета в коридор.

Он растерянно провел ладонью по затылку, приглаживая аккуратную прическу, а меня словно окатило холодной водой от мысли — Паша стесняется моего появления, ему неприятно, что я пришла.

— Так что ты хотела? — Он нетерпеливо посмотрел на дверь кабинета, а я, чувствуя себя донельзя глупо, потрясла пакетом с термосом.

— Думала чай с тобой попить.

— Чай? — Кажется, мой муж решил, что я сошла с ума. По крайней мере, его глаза выражали именно это. — Лен, какой чай? Работы столько, что голову поднять некогда, мы и на обед не ходили, похватали бутербродов на месте.

Не раз я слышала выражение — "благими намерениями вымощена дорога в ад", и вот, пожалуйста, — отличная возможность убедиться в его правильности. Напридумывала себе черте чего, а Пашка сегодня и не ел, бедный, весь на нервах.

— Лен, мне правда некогда, — Паша быстро обнял меня, чмокнул в лоб и отстранился, придерживая за плечи. — Послезавтра в командировку летим, а у нас ещё ничего не готово. Задержусь, наверное, сегодня.

— В какую командировку? — спрашивала я уже у Пашиной спины.

— В Казань на четыре дня летим.

Хлопнула дверь и я осталась одна в пустом коридоре.

Особо не раздумывая над тем, что именно делаю, побрела в самый его конец, туда, где кто-то заботливый организовал крохотную зону отдыха с двумя мягкими креслами и круглым кованым столиком со стеклянной столешницей. Навстречу попалась уборщица с ведром и лейкой в руках.

— Я как раз цветы полила и полы протёрла, садитесь, отдыхайте.

Я механически открутила крышку с термоса, налила в нее дымящийся напиток и в совершенно растрёпанных чувствах вдохнула ароматный пар.

До сегодняшнего дня я стойко игнорировала все звоночки, но именно сейчас должна была признать — в нашей семье не все в порядке. И, что самое обидное, проблемы начались после переезда сюда. Казалось бы — доходы возросли, появилась надежда на стабильную и обеспеченную жизнь, живи да радуйся, правда же? Но, парадоксальным образом, наши отношения с каждым днём ухудшаются и я, кажется, устаю придумывать Паше оправдания. Ладно, вру, не устаю, но начинаю понимать — так быть не должно, это неправильно.

Он устает, это правда, но и мне нелегко и тоже хочется поддержки, надёжного плеча рядом, добытчика и защитника. Защитника даже больше, чтобы чувствовать себя уверенней, а не как тогда, в аквапарке, когда Паша мне не поверил и встал на сторону Бесстужева.

— А чем это здесь так пахнет?

Вспомни его, вот и оно.

Артем, как ни в чем ни бывало, даже не подумав обратить внимание на мой недовольный вид, уселся в кресло напротив и бесцеремонно сграбастал чай. Понюхал его и зажмурился от удовольствия.

— Мм… Зелёный чай с барбарисом и медом?

Я удивлённо посмотрела в улыбающиеся глаза, потом на его пальцы, оплетающие крышку термоса, тяжело сглотнула от витка горячих воспоминаний и рассеянно прикусила губу.

— Очень вкусно. Сама заваривала? — Пока я безуспешно боролась с воображением, Артем по свойски выдул все, что было в чашке и налил себе ещё.

— Сама конечно, — пожала я плечами. — Вы как-будто удивлены.

— Лен, пожалуйста, не выкай мне. Называй просто Артёмом.

Я замотала головой в знак возражения. Называть генерального по имени и на ты? Очень интересно, особенно для Паши. Представляю, как вытянется его лицо, когда я похвалюсь: " А мы с Артёмом сегодня чай пили! Да, именно тот, который ты не захотел. И в Артемку поместился весь литр!"

— Правда, Лен. Мне будет приятно. Хотя бы наедине.

От этого заявления я совсем растерялась. Он намеревается и дальше встречаться со мной наедине? О, Боже, где мне взять сил?

Зазвонивший телефон не дал мне погрузиться в пучину отчаяния, но радовалась я недолго.

Звонила воспитатель из Андрейкиного садика.

— Елена Александровна, ещё раз здравствуйте. Андрей сейчас поел после прогулки и его сразу стошнило. Медсестра измерила температуру, повышенная. Вы могли бы забрать его?