Страница 21 из 81
«Разумеется, станет, - сказал он. – Можете в этом не сомневаться, юноша. Ваше присутствие в этой комнате служит для агрессии призрака сдерживающим фактором. Ведь у него, как и у прочих существ, подверженных влиянию инстинктов, чувство самосохранения является главенствующим. Как только оно притупится после вашего ухода, на первый план вновь выдвинется заглушившая разум ярость. Поведение постэнтического слепка личности Полушиного предка станет подобным тому, каким оно было при вашей первой встрече».
«Очень на это надеюсь, мэтр. Очень надеюсь. Иначе мне придётся заново придумывать способ приструнить эту дамочку».
Я отвесил Белецкой слабенькую пощёчину. Та возымела действие: женщина недовольно скривила губы.
Мамаша Нора застонала, дёрнула головой. Её большое рыхлое тело зашевелилось, точно горка желе, которую пнули ногой. Из глубины этой закутанной в ткани тестообразной массы послышался на удивление тонкий жалобный стон.
Белецкая приподняла лицо, прогнав с него тень. Её веки задрожали, словно пытались справиться с собственной тяжестью – сумели, наконец, это сделать: женщина открыла глаза.
- Давно пора, - пробормотал я.
Отступил на шаг назад.
- Давай-давай, приходи в себя! Начинай уже соображать, дамочка. Мне нужно с тобой поговорить перед уходом. Посмотри на меня. В лицо мне смотри. Узнаёшь?
Взял Мамашу Нору за подбородок, заставил взглянуть мне в глаза.
Поначалу я не заметил во взгляде женщины признаков разума. Он показался мне затуманенным, как у принявшего дозу наркомана. Никак не фокусировался, то и дело норовил ускользнуть в сторону. Я подождал, пока он слегка прояснится.
Вновь похлопал по пухлым щекам. Женщина дёрнула головой, высвобождаясь из моего захвата. Поморщила нос, будто уловила неприятный запах, пошевелила губами.
- Пекарь… - прошептала она.
Надула щёки – шумно выдохнула.
Её крашеная шевелюра зашевелилась, точно по комнате пронёсся ветерок.
- Он самый, - сказал я. – Мастер-кулинар Карп Марев, к вашим услугам, госпожа Белецкая.
Отвесил шутливый поклон, помахав воображаемой шляпой.
- Явился, чтобы засвидетельствовать вам своё почтение. И сообщить: ваши выходки меня уже достали. Честное слово!
Покачал головой.
- Дамочка! Ну сколько можно плевать в мой суп?! Это ваше поведение уже ни в какие ворота не лезет! Все эти покушения, заказ на мою ликвидацию, запрет городским вдовушкам посещать мою спальню. Мне кажется: вы перегнули палку. Особенно в случае с вдовами – это бесчеловечно.
Добавил:
- Пора заканчивать с баловством.
Белецкая усмехнулась.
Эта её улыбочка больно задела мои нервы: напомнила мне о тёще. Та тоже любила вот так же с чувством собственного превосходства посмеиваться мне в глаза. Потому что прекрасно понимала: я справлюсь со своим желанием – не размажу улыбку по её лицу. Она даже не представляла, сколько раз балансировала на грани.
Мамаша Нора на удивление быстро пришла в себя, избавилась от растерянности. И вернула на лицо маску брезгливого высокомерия. Откашлялась – прочистила горло.
- Ты пришёл, чтобы я тебя пожалела, милок? – спросила она.
Попыталась придать своим словам снисходительный оттенок – это у неё получилось: видно, что разговаривала таким тоном не впервые.
- Нет, уважаемая. Лишь хочу напомнить вам, что на каждое действие найдётся противодействие.
- О чём ты говоришь?
Уставилась на меня своими выпученными глазами.
- О том, что каждая наглая жопа рано или поздно встретится с плетью. Вы пытались развлечь меня, дамочка. Я оценил ваши усилия. Теперь не позволю скучать и вам. Зря вы считали себя главной лягушкой в этом болоте. Пусть я квакать и не люблю, но умею.
- Неужели?
Похожее на огромную порцию теста тело вздрогнуло.
- Я докажу вам это. С сегодняшнего дня ваша жизнь станет весёлой, госпожа. И очень насыщенной яркими событиями.
- Весёлой? – переспросила Белецкая. – Что ты несёшь, пекарь? Я и раньше не скучала. Или ты думаешь, что ночей не спала, всё мечтала о тебе?
Она брезгливо скривила губы.
- Таких смазливых мальчишек, как ты, в Персиле куча и ещё парочка. И не всем мне приходилось дарить по бочке мёда – большинство довольствовались моим хорошим к ним отношением и покровительством.
Ухмыльнулась.
- Я ведь могу быть не только опасной, но и полезной, милок, - сказала она. – Зря ты решил со мной бодаться. Рожки у тебя пока не выросли, козлик. Чем же ты собрался меня повеселить?
Я покосился на светящуюся фигуру рогатого призрака. Та не двигалась с места – всё так же стояла у плеча Мамаши Норы. Пусть призрак и не предпринимал пока никаких действий, но при виде его рогатой башки я и сам нервничал. Никак не мог забыть те долгие часы, что провёл в доме пчеловодов с ведром на голове и дверью от сарая в руках.
Мне почудилось, что привидение теперь рассматривало не меня, а свою подопечную. Словно строило в уме планы на предстоявшую им совместную жизнь.
- Скоро вы поймёте это, уважаемая, - пообещал я.
Поднял с пола мокрую рубашку. Перекинул её через плечо.
- Главное – не забывайте, уважаемая: это вы начали войну, вами и делать первый шаг к примирению.
Указал жестом на Белецкую, потом на себя.
Пояснил:
- Нашему с вами примирению.
- Примирению?
- Именно, - сказал я. – С этого дня ваша жизнь круто изменится.
- Неужели?
- Точно. Вы не раз вспомните этот наш разговор. Поэтому помните: вы можете вернуть спокойную жизнь мне, а я – вам. Только я смогу вам помочь, госпожа. И никто другой.
Мне показалось, что призрак Полушиного предка качнул рогами – словно хотел мне возразить.
- Так вот, что тебе нужно! – сказала Мамаша Нора. – Прощения пришёл просить?
- Не совсем.
Я бросил взгляд на привидение – то вновь стояло неподвижно.
- Пришёл сообщить вам, уважаемая: чем быстрее вы осознаете, что наша вражда не несёт ничего хорошего ни вам, ни мне, тем будет лучше в первую очередь для вас.
- Ты угрожаешь мне, милок?
Женщина приподняла брови.
- Предупреждаю, - сказал я. – И сообщаю, что могу вам помочь. Если мы придём к взаимовыгодному соглашению: вы прекращаете вредить мне – я возвращаю вам спокойную жизнь. Подумайте о моём предложении, госпожа. Вы знаете, где я живу. Обращайтесь, когда созреете.