Страница 26 из 136
— Кто меня вообще спросит? — поинтересовался Ломтев.
— Да кто угодно, — вздохнул Крестовский. — Вы теперь — князь, и вам придется участвовать в светской жизни империи. Более того, я уверен, что в ближайший месяц вы станете гвоздем сезона и главной темой для обсуждения в московских, да и не только московских, гостиных. Данила Георгиевич, сколько приглашений уже пришло?
— Дюжина или две, — сказал Танеев, на мгновение отрываясь от бумаг. — Званые ужины, балы, два приглашения на охоту.
— Кстати, об этом, — сказал Ломтев. — А как я отношусь к охоте?
— Строго отрицательно, — сказал Крестовский, и Ломтев облегченно выдохнул. — Вы считаете, что это баловство.
Приятно осознавать, что хоть в чем-то мы со старым князем сходимся, подумал Ломтев. Он тоже не любил охоту и считал ее баловством.
Это насилие-лайт. Тот, кто строил собственный бизнес в девяностые, вплотную сталкивался со старым добрым ультра-насилием, и в свое время Ломтев наелся им досыта.
Заменители, пусть даже и со вкусом натуральных, ему были не нужны.
— Вы можете игнорировать всю эту суету еще несколько дней, — сказал Крестовский. — Время, которое нужно, чтобы заново войти в дела, так сказать. Но потом вам придется реагировать. Потом вам придется посещать если не все, то хотя бы часть мероприятий, на которые вас приглашают. Это — часть образа жизни, и от него нельзя отказываться, чтобы не вызывать лишних вопросов.
— Хорошо, — сказал Ломтев. — Не сомневаюсь, что вы составите для меня список мероприятий, которые мне следует посетить.
— Конечно, — сказал граф.
— Я вам прямо сейчас еще зачем-нибудь нужен? — поинтересовался Ломтев.
— Прямо сейчас? Нет, — сказал Танеев. — Нужно будет подписать целую пачку документов, но это подождет. Я еще не все подготовил.
— Надо будет, найдите меня в саду, — сказал Ломтев и вышел из кабинета, опираясь на трость.
Но опирался он уже больше для вида, ходить он мог уже и без поддержки.
— Я заметил, что вы старательно обходите в беседах этот момент, — сказал Танеев, когда дверь за Ломтевым закрылась. — Поэтому не могу не спросить. У него есть сила. Вы учитывали хотя бы в одном вашем сценарии, что у него будет сила?
— Как раз сейчас мы вносим соответствующие коррективы, — сказал Крестовский.
— То есть, ответ на мой вопрос — нет?
Крестовский промолчал.
— Откуда она вообще у него взялась? — поинтересовался Танеев.
— Не знаю, — сказал Крестовский. — Зачерпнул слишком много эфира при переходе, быть может. Откуда вообще берется сила? Почему у меня она есть, а у вас — нет? Мы до сих пор слишком мало об этом знаем.
— Но вы же отдаете себе отчет в том, что он теперь…э… настоящий князь? По праву испытания? И контролировать его действия станет куда сложнее. Когда он узнает правду….
— Не узнает, — сказал Крестовский. — Как бы там ни было, ему восемьдесят девять лет. Сомневаюсь, что в этом теле он протянет еще хотя бы год. Есть биологические законы, которые никому не под силу преодолеть. Вы занимайтесь бумагами, Данила Георгиевич. А мы позаботимся обо всем остальном.
— Но…
— Это ничего не меняет, — отрезал Крестовский. — Да, у него есть потенциал, но он его не контролирует. Мы имеем дело со спонтанными проявлениями силы, обусловленными эмоциональными всплесками. До осознания, и, тем более, до полноценного контроля там еще очень далеко. иные выходят на пик десятилетиями, а времени, как я уже говорил, у него не так уж и много.
***
Выйдя в сад, Ломтев сразу же закурил трубку и скосил глаза налево, где соткалась из воздуха полупрозрачная фигура старого князя.
Ломтев обернулся, убеждаясь, что "путилинцы" следуют за ним, но не слишком близко, выпустил к небесам клуб дыма и поинтересовался:
— Ну что, ты доволен? Ты не завалил испытание и не стал посмешищем. Более того, твой сыночек отозвал свою писульку, и ты/я все еще князь. Кроме того, мы откусили треть от вашего семейного состояния.
— Это был неожиданный результат, — согласился старик. — Колебатель тверди, значит?
— Похоже на то, — сказал Ломтев.
— Постыдное зрелище, — сказал старый князь.
— Что опять не так?
— Топорная работа, — сказал старый князь. — Ты оперируешь голой силой. В этом нет изящества, в этом нет искусства, ты выдаешь минимальный КПД при максимуме вложенных усилий. Если ты будешь продолжать в том же духе, то исчерпаешь своей ресурс меньше, чем за год.
— Так научи меня, — сказал Ломтев.
— Это не мой профиль, — сказал старый князь. — Насколько я понимаю, речь, без малого, идет об управлении гравитацией, перенаправлении потоков, и это в корне отличается от того, что делаем мы, Громовы. Это совсем другое направление силы. Потенциально — куда более опасное, но наверняка и более сложное в освоении.
— И что же мне делать?
— Изучать, — отрезал старый князь. — Тренироваться, осваивать новые техники.
— Как? — спросил Ломтев.
— Похоже, что самостоятельно, — сказал старый князь. — В любом другом случае я посоветовал бы тебе найти учителя, перекупить или арендовать его у другого рода, такие практики существуют, но в империи больше нет колебателей тверди. Последними были Троезубовы, а их род был уничтожен больше полувека назад.
— За что?
Старый князь пожал плечами.
— Дела давно минувших дней, — сказал он. — Кого это интересует?
— Меня, — сказал Ломтев. — Кто их уничтожил?
— А в сети ты не искал?
— Искал, — сказал Ломтев. — Там ничего нет. Видимо, кто-то подчистил следы, или просто хроники прошлых лет до сих пор не оцифровали. Так кто?
— Император, — сказал старый князь. — Был какой-то заговор, я, по молодости лет, не особо вникал.
— Должны были остаться книги, — сказал Ломтев.
Конечно, семьдесят лет прошло, но ведь что-то должно было остаться, так? Это же, в том числе, и боевые техники, это полезная информация, которая может пригодиться, даже если пока их потенциальных носителей на горизонте нет.
— Должны были, — сказал старый князь. — И я тебе больше скажу, они и остались. Но я сомневаюсь, что мой сынок ими со мной поделится. Или с тобой, если уж на то пошло.
— А причем тут он?
— Отец был большим книгочеем, — сказал старый князь, и Ломтев не сразу сообразил, что речь идет об его отце, еще одном князе Громове, только совсем уж древнем. — В свое время он наложил лапу на часть библиотеки предателей.
— И где сейчас эти книги?
— В родовом поместье, полагаю, — сказал старый князь. — Сынок мой до книг не слишком охоч, в то же время, он понимает их ценность и не стал бы ничего с ними делать без крайней необходимости.
— Понятно, — сказал Ломтев.
— Конечно, есть еще один вариант, — сказал старый князь. — Наверняка что-то найдется в закрытой части императорской библиотеки.
— И как попасть в закрытую часть императорской библиотеки?
— Испросив личного разрешения у императора, конечно же, — сказал старый князь. — Для этого надо сначала договориться об аудиенции… Но ты же с ним встречался уже, ты должен понимать.
И неизвестно, какой вариант лучше, подумал Ломтев. Сыночек, конечно, настроен не так дружелюбно, как высочайший старинный друг, но он хотя бы человек, и реакции у него человеческие.
А император… Даже если он и даст доступ, то что он потребует взамен? Можно ли быть ему должным еще больше, чем до этого момента? С князем хотя бы поторговаться можно, а этому что предложить? Он ведь по определению владеет тут уже всем.
Хотя он, как верховный глава, должен быть заинтересован в том, чтобы его подданные становились сильнее… Но тут еще неизвестно, как заговорщики отнесутся к подобной попытке контакта…
Слишком много вводных. Слишком много переменных в одном уравнении. Ломтев решил, что подумает об этом позже.
Сначала он должен был увидеть дочь.
***