Страница 5 из 34
Женя скептически качнула головой. Дрянной мальчишка пытается её отчитать за внешний вид? После того, что ляпнул в её кабинете? Кому тут ещё должно быть стыдно? Лучше бы извинился перед ней.
— Вот уж не ожидала увидеться с вами вновь.
Неприятный укол снисхождения. Говорившая смотрела на него, как на глупого подростка, не воспринимая всерьез. Кирилл прямо так и прочел это в ее позе, и жестах и тут же с напускной ленцой стал разглядывать экипировку, — медленно скользить взглядом по изгибам ее тела, стараясь не замечать как подкидывает дровишки в огонь свого собственного очага. Просто сидеть и смотреть стало почти не выносимо, Верховский даже ладони в кулаки сжал, благо руки он сейчас держал под столом.
Дёмина заметила, как парень второй раз за день пытается взглядом утонуть в вырезе её одежды. Она досадливо откинула шлем и перчатки на соседний стол, принадлежавший Оленьке Быстрицкой. Резким движением застегнула молнию до самой шеи, пряча майку под грубой кожей. Не хотела ведь даже подходить к этому придурку, испортившему ей настроение на остаток дня, но… Она, правда, уже остыла. Евгения вообще всегда быстро вспыхивала и угасала. А ее подопечный просто глупый мальчишка, не умеющий следить за языком.
— Решили задержатся после рабочего дня? — сухо спросила она, защёлкнув кнопку клапана куртки под самым горлом.
Кирилл вскинул бровь. Она издевается?
— Много работы навалилось, знаете ли, — обвёл он рукой бумаги на столе. Ладонь как назло легла на ту самую папку с её фамилией. И Верховский напрягся: а если она заметит её?
Дёмина вздохнула и неожиданно смягчилась. Она ведь ждала, что парень психанет из-за количества работы и сбежит, когда попросила Монику сделать доступ к порталу и повесить на него несколько задач. Стажеров не подпускают к корпоративному сайту, не тот уровень для системы безопасности. Но этого человека никто и не додумается обвинять в промышленном шпионаже в пользу конкурентов. Евгения просто надеялась, что эти задачи станут для главы банка доказательством того, что парень сам саботировал стажировку, и её вины тут нет. Пусть разбираются с отцом без неё. Но парень оказался смышленым — решил взяться за работу, разрушив ее план.
— Всего лишь задачи, которые вы должны были выполнить на этой неделе, — спокойно пожала плечами Дёмина.
Кирилл снова дернул бровью: «Серьезно?» Он бы сделал это за пару-тройку дней.
Евгения обвела взглядом пустой темный зал и неожиданно обнаружила, что и молчание, и время, и этот краткий диалог колкостей, в котором оба кажется пробовали друг друга на вкус, обернулись в какой-то провокационный подтекст. Со стороны посмотри — вот стоит она здесь взрослая, серьезная, недосягаемая, в этом своем «наряде» перед двадцатидвухлетним парнем у которого ещё наверно подростковые гормоны не выветрились — и что делает? Искушает?
Мысль ворвалась в голову острой стрелой. Дёмина даже брови свела, словно почувствовала боль. Некрасиво.
— Отправляйтесь домой, — отступила от стола и потянулась за шлемом. — Закончите в понедельник, — не хватало, чтобы Олег Евгеньевич потом обвинил её в том, что она замучила его сынка до полусмерти на работе. — На часах почти двенадцать.
Верховский с отвращением заметил в словах женщины тень опеки, и острые шипы начали прорезаться в позвоночнике. Пальцами он царапнул папку с её личным делом и улыбнулся, цепляясь за неё, как за спасательный круг. Он не желал утонуть в чужой жалости, в чужом превосходстве.
— Не люблю отступать, если за что-то уже взялся.
И папка с её личным делом была водружена на ближний край стола.
Женя обернулась застигнутая в расплох развязным тоном и посмотрела на синий корешок одинокой папки. Посомневавшись пару секунд она все таки вернулась к столу, склонилась над ней и взяла в руки.
Странноватая улыбка коснулась её губ, когда она прочла свою фамилию.
— И что это? — спросила почти с издевкой Дёмина.
Верховский ощутил себя ещё паршивей — она действительно не воспринимает его угрозы всерьез. Нет, конечно, фраза про секретаршу, брошенная в запале ссоры, была пустой. Кому нужна такая стерва, как она. …Выглядящая, как богиня в современной броне… Но он ведь действительно может ей изрядно подпортить жизнь на работе.
— Ваше личное дело, — ответил он, — начальник безопасности — мой друг, — продолжил он, чтобы раскрутить её на эмоции.
Рука собеседницы дрогнула, и откинула папку назад на стол. Улыбка, правда, никуда не исчезла. Кирилл не смог понять, что же это теперь — признак отвращения или попытка скрыть страх. Дёмина посмотрела ему в глаза, и он увидел в них напряжение. Улыбка действительно оказалась искусственной.
— Отец — хозяин банка, начальник безопасности — друг. А вы сами кто? Типичный представитель современной молодежи, который кичится своими связями и не умеет держать дрянной язык за зубами? — небрежно обронила она, разворачиваясь и забирая шлем и перчатки со стола.
Слова ударили его наотмашь. Она сделала это мимоходом, будто не заметила. Женщина скрылась в темноте с легкой, почти кошачьей походкой.
— До понедельника, — сухо проговорил Кирилл одними губами, словно угрожал. Хотя в голове молниями вспыхивали другие картины. Как он поднимается с места, как грубо не даёт ей уйти, прижимая к чему-нибудь, как заставляет заплатить за своё унижение такой же монетой. Жестко, беспощадно, доказывая ей, чего он стоит… И тут его внутренний зверь обломал зубы. Чего он будет стоить, применяя физическое насилие к женщине? Слабый поступок, недалеко ушедший от того, что он уже сегодня сделал.
Слова, брошенные им в её кабинете, встали новой острой гранью поперёк его сознания. И как она их стерпела и нашла силы разговаривать с ним после «нормально»? Это ведь тоже своего рода издевательство. Ведь и из всего этого дерьма она выходит, задрав голову и смотря на него с презрением.
Взгляд Верховского снова упал на папку. Он толком её не открывал. Но ведь Дёмина напряглась. Эта фальшивая улыбка — единственная брешь в её безупречной игре. Беспокойство во взгляде ей не удалось скрыть. Что это было: простое отвращение к тому, когда в твоей жизни роются, или нечто большее? Всем есть, что скрывать.
Он уже перестал думать о работе, которую хотел сегодня выполнить. Раскрыл документ, игнорируя чувство, что за этой чертой назад пути не будет..
Год рождения и место. Из ближайших родственников — младшая сестра, отец погиб, когда ей исполнилось пять, мать умерла через три года. До 18 лет находилась на попечительстве государства. Православный Свято-Софийский приют, школа-интернат, школа-пансион с математическим уклоном. Пораженный Кирилл прервал чтение и сглотнул.
Теперь даже вспоминать о том, как он думал, что с карьерой Дёминой помогли родители, было неприятно. «Она добилась своего места сама», — эхом прозвучали слова Арсения. Школу закончила с балом немного выше среднего. Но блестяще сдала выпускные экзамены вкупе с невероятно высоким балом вступительных испытаний. Экономический колледж сделал из неё стипендиатку на все четыре года обучения.
У него волосы на затылке зашевелились. Она перескочила пропасть между школьными оценками и вступительными экзаменам всего за три месяца. Конечно, запросы колледжа несколько ниже университета, в котором учился он сам. Но даже так он добивался статуса стипендиата три года. Он не был идиотом и, когда хотел, учился хорошо, но, похоже, розоволосая особа перебивала даже его упрямство и упорство. Колледж тоже окончила с прекрасными оценками и характеристиками. Девять месяцев работала на небольшой должности в крупном юридическом агентстве, в отделе, который занимался аудитом. Уволилась по собственному желанию. Несколько месяцев была в поиске, пока не начала карьеру в этом банке.
Далее шёл небольшой список должностей. До начальника отдела она выросла стремительно, всего за пару лет. Ничего, за что можно было бы серьезно зацепиться. Разве что стоило заставить Стаса получше пробить её прошлую работу и детство в приюте?