Страница 19 из 23
* * *
Пока друзья искали помощь, Дуглас несколько раз обежал закрытую честь архива, яркой молнией озаряя тьму. Редкие гости этого места не обращали внимания на странного посетителя, который, словно хомяк в ночной час, носился туда-сюда, не причиняя особых хлопот. Он не нашел способа покинуть архив и понял, что особой помощи ждать неоткуда.
Наконец он решил рискнуть и последовать за друзьями.
Дуглас стоял возле турникета и смотрел на старушку охранительницу, изучая ее лицо и не решаясь пройти дальше. Она, то опускала запор, то снова поднимала с интересом в глазах, но ничего не говорила. Он мялся, перекладывал планшет из одной руки в другую, пока не замер, опустив голову и взглянув на устройство.
– Точно, – произнес он, ударил себя по лбу планшетом и сделал два шага назад.
Старушка опустила запор турникета, и взор ее остекленел.
– Хорошего дня, бабушка, – крикнул Дуглас из-за двери и исчез в темноте архива.
Он быстро нашел стеллаж с материалами по цифровым и информационным технологиям и стал читать одну книгу за другой. Обложки мелькали со скоростью денег в счетной машине: архитектура баз данных, протоколы и системы защиты информации, системы обработки и передачи данных, методы взлома защиты . . .
– Забористой жижицы дал нам архивариус, – бурчал Дуглас, снимая очередную книгу с полки. – Похоже, это был не просто языковой архив.
Он и раньше читал книги по компьютерным технологиям, но теперь, впервые в жизни, он понимал, о чем в них написано, а самое главное, уже знал, что делать. Хлопнув обложкой, Дуглас вернул книгу на полку. Он сложил руки в замок и, вывернув их, хрустнул пальцами.
– Начнем, пожалуй . . . – сказал он, поднимая планшет с пола.
Экран зажегся и ловкие пальцы, паучьими лапками, затанцевали по его поверхности. Список книг исчез, и на экране появилась панель служебного доступа. Программировать одной рукой оказалось делом неблагодарным, тем более, когда экран еще и клавиатура. Сопя, с упорством и стремительностью носорога, Дуглас продолжал работу.
– Сначала расширим свои права . . . – бурчал он, набивая код программы пятью пальцами.
Планшет в его руках хрустнул, и по экрану прошла волна.
– Отлично! – сказал Дуглас и, взяв устройство за края, растянул его до ширины сорока дюймового монитора. – Так лучше. . .
Он поставил монитор на пол и, облокотив на стеллаж, сел напротив. Дуглас погрузил руки в черноту экрана и словно фокусник, извлек из спящего чрева монитора светящуюся клавиатуру, которая повисла в воздухе напротив него. На запястьях обеих рук болтались рыжие ковбойские замшевые перчатки. Он ловко натянул их и, разведя руки в стороны, пошевелил пальцами, ощущая мягкость материала.
– А, теперь погнали, – сказал Дуглас, и спустя мгновение добавил. – Ииихаа!
Он щелкнул пальцами, но монитор не включился, а клавиатура, мигнув, погасла.
– Да, ладно, вы чего? – произнес он, и легонько ударил монитор.
Экран включился, и его заполнила надпись “Доступ к ядру операционной системы”. Клавиатура нехотя поискрила, но вновь загорелась разноцветными огоньками.
– Так-то лучше, – ухмыльнулся Дуглас.
Пальцы забегали по клавишам с азартом пианиста виртуоза, набирая скорость, и вряд ли кто-то со стороны мог бы заметить все кренделя отбиваемые ими. Реальность вокруг Дугласа начала меняться.
Пространство между стеллажами расширилось и выгнулось, принимая в себя невидимую сферу, внутри которой висел он. Монитор исчез, клавиатура тоже. Теперь виртуальный мир жил вокруг него в виде примитивных программных блоков и упрощенных схем. Подобно богу – дирижеру каждым взмахом руки и движением головы Дуглас создавал уродливую брешь в стройной симфонии защитного кода.
Сфера расширялась, прогибая и искривляя стеллажи, но, не роняя их и не нанося вреда книгам и свиткам. Фигура Дугласа мерцала в ее центре, превратившись в гигантского паука, тянущего к себе миллионы тонких нитей. Вдруг он ярко вспыхнул и исчез. Сфера беззвучно схлопнулась, и архив вновь погрузился во тьму, будто ничего не произошло.
* * *
Где-то под сводами древнего собора, лепестки оюмака разошлись в стороны, освобождая Малкольма. Он свесил ноги, пытаясь достать до пола. Бедра стягивала и до колен неудобно пеленала прохладная материя. Он повел плечами, не понимая, почему груди неудобно, а по спине, что-то трет. Малкольм завел левую руку за спину и почесал большим пальцем странный замочек, скрытый под материей белоснежной блузы.
– Бог ты мой . . . – произнес он, опуская взгляд на грудь и ниже на изящные ноги.
Малкольм спрыгнул на пол. Каблучки, сафьяновых ботильонов, цвета закатного солнца с золотыми носочками, щелкнули о мраморный пол.
– Санара! – завизжал незнакомый девичий голос, отражаясь от древних стен собора.
Малкольм схватился за горло, пытаясь прокашляться. Он стал осматривать и ощупывать себя, понимая, что попал в тело молодой форестианки. Волна отчаяния с примесью негодования – и, что странно, любопытства – мгновенно накрыла его. Дробно топоча каблучками, и потрясая кулачками, он зарычал, но услышал писк.
– Санара! – позвал он, пытаясь понизить голос. – Ты где?
– Тут, я, – раздался басок за спиной. – Тут!
Малкольм обернулся на голос и увидел форестианца, с которым беседовал несколько минут назад в виртуальном архиве. Стройный молодой человек виновато улыбался и пожимал плечами:
– Извини, Мэл, неудобняк получился. Колечки попутали.
– Да, уж . . . – подтвердил Малкольм, резко приседая и разводя колени.
Материал юбки, обтягивающий изящные бедра, треснул и разошелся по швам. Малкольм завязал разрывы узлами у колен, превращая чудную юбку в потрепанные штаны пирата. Он покрутил бедрами, из стороны в сторону, проверяя удобство импровизированных бриджей.
– Что ты делаешь? – раздался девичий голос.
Малкольм глянул на Санару, потряс головой и ответил:
– Шорты, а то в юбке не удобно, я же парень, все-таки . . .
Он стал снимать ботильоны, ощущая незнакомую ломоту в ногах.
– Понятно, – раздался басок с интонациями Санары.
Он снова посмотрел на Санару и распрямился, держа обувку в руках. Малкольм с подозрением изучал незнакомое лицо форестианца, в чье тело попала его подруга.
– Только попробуй каблуки сломать, – снова раздался девичий голос. – Хотя, ты и так покойник.
Губы форестианца не дрогнули, и Малкольм понял, что с ним разговаривает хозяйка тела.
– Да, да . . . наконец-то догадался.
– Здравствуйте, – произнес он вслух. – Вы извините, но нам нужна была помощь, а все нас игнорировали. Меня, к стати, зовут Малкольм, а вас кажется К’Вала.
– Запомнил мое имя, молодец. Но тебя это не спасет.
Санара, удивленно, следила за странным монологом.
– О чем вы говорите? – спросил он.
– Я молчу, Мэл, – ответила Санара, осипшим грубоватым голосом, начиная понимать, что происходит.
– Похищение чужого тела – это смертная казнь, – ответила К’Вала. – Без суда и следствия. И как только тебе удалось обойти защиту. . .
Малкольм понимал, что страх и осознание обещанных последствий придут позже, а сейчас нужно действовать и быстро. Он огляделся, пытаясь найти выход, и увидев лестницу, ведущую вниз, сделал шаг. Одна нога замерла согнутая в колене, когда другая словно приросла к полу, но движение вперед уже началось и, скрипя, как ржавый столб, Малкольм начал падать.
– Ты лицо разобьешь об пол, – мысленно прокричал он, и губы форестианки изогнулись в ужасе. – Руки, руки освободи, болезная!
Руки, выставленные перед собой, смягчили падение. К’Вала перевернулась на спину и замерла. Санара смотрела на происходящее с нарастающим страхом, не зная, как помочь другу. Она подошла и склонилась над форестианкой. Конечно и К'Вала, и Малкольм видели только лицо молодого форестианца.
– Ты как, Мэл? – раздался басок со знакомыми интонациями Санары.
– Почему Лаир назвал меня Мэл? И почему у него такой странный голос? – спросила К'Вала, не давая Малкольму возможности управлять своим телом.