Инкуб с автоматом

Положение можно было назвать стабильно хреновым. Я чувствовал, что камуфляж под жилетом пропитывается кровью, но перевязать сам себя пока не мог. По шлему гулко ударил обломок стены, звук продолжился долгим звоном в ушах. А говорят, что голова – кость, поэтому болеть не должна. Скорее – кастрюля, а варево в ней у каждого своё. Гул в пространстве под шлемом подтвердил, что ничего не наварили. Ни одной мыслишки.

Хрустнул гравий раздробленной стены. Я обернулся. Из проулка выбежал ушастый друг. Худощавый, в оранжевой броне. Он улыбнулся от уха до уха, подмигнул огромным зелёным глазом и что-то бросил по направлению противника. Какой-то шар. Граната? Плохо бросил: не в танк и не в робокопа, где-то посередине. Не граната. Шарик подлетел в воздух, засветился разноцветными огнями и взорвался… звуками весёлой музыки. Вот те на – оружие!

Противник отреагировал как-то странно. Вернее сказать, никого не удивит если в компании на отдыхе кто-то станет танцевать под музыку. Но не в боестолкновении! Солдат прижал к груди своё громоздкое оружие и притопывал в стиле дискотеки восьмидесятых. Танк прекратил стрельбу, тяжело поднялся на две железные, наподобие страусиных, ноги и пошёл в присядку. Вы когда-нибудь видели, как танцует танк? Вам повезло: жуткое зрелище. Я даже забыл стрелять. Не то, чтобы потерял концентрацию, просто охренел.

Ушастик вытянул в сторону врагов руку в жёлтой перчатке. Брызнула какая-то жидкость, музыка мгновенно стихла, а на месте наших противников стояли два растения. Солдат превратился в классический кактус, а на месте танка стоял раскидистый куст с колючими мясистыми листьями. Я такой в коридоре поликлиники видел. Маскировка? Куст в городе? Всё равно – враг. Досадуя на заминку на любование дискотекой, я выпустил противотанковую гранату. По бывшему танку. Всё логично. Виталик тоже очнулся и срезал кактус очередью из калаша. Победа! Мы побе…

Хрясь!.. Его как-то не по-русски звали. Ричард? Ричмонд? Ушастик нагнулся забрать отработавший шар, и его просто вдавила в асфальт рухнувшая с неба огромная горилла. Полыхнули и погасли сопла реактивного ранца. Всё-таки доработали до серийного образца!

– Это вам не мартышкин труд! – провозгласила обезьяна

Хотя, какая обезьяна? Меня не так воспитывали. Афроамериканец, конечно. Если руки длиннее ног, значит уже животное? Есть расовые различия. Говорит, значит человек. Хотя и огромный. Может, спортом занимается. А я сразу, обезьяна. Стыдно.

Мысли неслись в голове, а руки работали. Я бросил РПГ и схватил АШ. Пули скользнули по белой броне, не причинив противнику ущерба. Темнокожий выстрелил молнией из большой даже для него ручной приблуды. Удар электрического тока отбросил меня спиной на стену. Руки и ноги отказывались двигаться, но голова работала. Виталик поливал громилу очередями. «В лицо!» – хотелось крикнуть, но слова застряли в вязкой слюне. Громила ответил своей молнией, но не по моему товарищу, а куда-то вверх, потом себе под ноги. Что происходит? Я присмотрелся. У нас появился новый боец. Точнее, мы его рано вычеркнули из боевого расчёта. Барсук выскочил из подъезда и вцепился в ногу говорящей горилле. Когтями и зубами он довольно успешно раздирал бронелисты. Уже стала видна тёмная шерсть. Это действительно была обезьяна! Вот ведь чудеса дрессировки.

И тут я увидел Ангела! Он, вернее она, спускалась с неба на белых крыльях и в белых одеяниях. Над головой светил золотом нимб. Ликом Ангел был светел… Да кого я обманываю?! Это была офигенски красивая девчонка. Стройная фигура с идеальной грудью и длинными ногами. Между платьем и высокими белыми сапогами виднелась изрядная часть восхитительных бёдер в коричневых облегающих брюках. Чуть приоткрытые коралловые губки, немного вздёрнутый носик и огромные серо-голубые глаза! Мой организм начал физиологически реагировать на всю эту красоту. Стало стыдно. Я неравнодушно отношусь к женскому полу, но ведь это – Ангел, существо культовое.

Девушка приземлилась возле солдата, после гибели переставшего быть кактусом. Виталик перезарядил автомат, опёрся о багажник брошенной машины и выстрелил в Ангела… Ангелицу?.. Ангелиху?.. Нет, так совсем плохо. Буду называть просто – Ангел. Ну разве можно стрелять в красивую девушку?! Не красивых вообще не бывает, но эта – совершенство! А в неё – из автомата. К счастью или на беду, но противник женского пола резко вскинула крыло. Пули выломали одно перо и с глухим звуком прошли вскользь. Ангел резко развернулась и не целясь выстрелила в ответ. Из какого места облегающего костюма появился пистолет, я не понял. А ведь осмотрел все изгибы досконально. Любовался. Палка какая-то в руке была, пистолета не было.

От созерцания меня отвлёк короткий вскрик. Виталик рухнул за автомобиль. Моё тело уже отходило от паралича и смогла совершить неуклюжую перебежку к раненому товарищу. Благо, противник на меня не обращал внимания. Ангел активировала над собой светящийся купол и тыкала в солдата палкой. Тот пошевелился. Горилла никак не могла отбиться от назойливого барсука.

Виталик был жив и в сознании. Пуля вошла в грудь под правой ключицей и вышла через лопатку. Хорошо, не застряла. Я полез в разгрузку за перевязочным пакетом.

– Аптечка, – прохрипел раненный.

– Что?

– Аптечка в багажнике машины. Тут во всех багажниках есть аптечки.

Я нажал на кнопку. Крышка поднялась. Там действительно лежала зелёная коробка с красным крестом. Я попытался открыть, но Виталик левой рукой вырвал её и приложил к ране. На коробке вспыхнула зелёная полоса и начала уменьшаться. Когда индикатор стал совсем коротким и сменил цвет на оранжевый, напарник отодвинул аптечку:

– Расстегни жилет, кровь остановлю.

Коротко шаркнули липучки. Организм заметно повеселел.

– Не пойму, – размышлял вслух Виталик, – солдат с пулемётом, горилла, крылатая тёлка…

– Ангел!

– Скорее – хилер. У неё не крыльях красные крестики. Не важно. Нас двое. Получается – пять. Всё должно закончиться.

– Шесть.

– Что – шесть?

– Нас шестеро. Ты барсука не посчитал.

– Он же не боец, а оружие.

– Ага, не боец! Пока мы здесь прохлаждаемся, он обезьяне ногу отгрызает. Без него бы и нам кирдык.

Виталик высунулся из-за машины, но тут же юркнул обратно: выздоровевший солдат вместе с Ангелом открыли огонь. Я лёг за спущенное колесо и дал ответную очередь. Мой товарищ снова задумался (любит он подумать, когда стрелять надо!), потом спросил:

– Ты говорил, ноут не нужен?

Тёплая от стрельбы сталь пистолетного ствола ткнула в прореху расстёгнутого бронежилета. Я успел увидеть, как дёрнулась и безвольно упала обезьянья лапа с электрической пушкой. одновременно в небе вспыхнул свет, заиграла музыка и глухо рявкнул «Пустынный орёл». Хорошее оружие, убойное.

* * *

– Нахеран! – окрик Хепогона вывел из воспоминаний о моём последнем в жизни боестолкновении. Оказывается, есть много событий, которые не крайние, а по-настоящему последние.

– Не по чину тебе в облаках летать.

Да, облака, это по части конкурирующей конторы. А Нахеран – не ругательство, меня и в самом деле так зовут. Есть имена и посмешнее: Переух, Балалос, Дорак или парочка Кобел и Собел. Ладно, согласен, Нахеран – самое смешное. Здесь имён не выбирают, они как-то сами возникают, независимо от пожеланий родителей или владельца. Потом своими делами прозвище можно прославить, чтобы никому смешно не было. Где, здесь? В Аду. Я после смерти инкубом работаю. Мелким демоном, который является на землю ублажать похотливых ведьм. На такой службе особо не прославишься. Только если в определённом смысле. Так что Нахеран – самое подходящее имя.

А всё батя. Мне и при жизни с именем не очень повезло. Вернее, с отчеством. Только подумайте – Александр Бхутамович Кузнецов! Да ещё и с внешностью продавца фруктов на рынке. Чтобы не быть постоянно битым, пришлось быть сильным. Мама говорила, что хотела назвать меня Искандером. Хорошо, что передумала. А крупный нос с горбинкой и иссиня-чёрные волосы пригодились к местным внедряться, когда «сверчком» в жаркие командировки жарких стран ездил. Ещё бороду тогда отрастил.