Страница 12 из 13
– А в поезде разве не потребуется? – уточнила она.
– И в поезде все выдадут, – успокоил он ее. – На оставшееся место Ксюшины вещи положим, еще и не влезут. Ты иди лучше свадебное платье отпаривай или что там с ним нужно сделать.
Когда Люба закончила с подготовкой вещей, дело близилось к полуночи, и Гаврик уже почти час как спал: в 23.00 Эдуард объявил отбой, и ее капризное чадо, словно дрессированный щенок, отправилось мыться и укладываться. Таким послушным Люба сына никогда не видела.
Закончив с подготовкой, «невеста» приняла душ, переоделась, готовясь ко сну. Эдуард еще не спал – работал за компьютером.
– Сегодня ляжешь в Ксюшиной комнате, – неожиданно заявил он, заметив Любу.
«Что прошлой ночью я сделала не так? – пронеслось у нее в голове. – Может, я храпела или пускала газы?»
– Почему вдруг? Я не… Что… – сформулировать вопрос, чтобы выяснить причины резкой перемены, у Любы никак не получалось. Но Эдуард все же ответил на ее вопрос:
– Жениху и невесте нельзя перед свадьбой спать вместе. Примета плохая.
Глава 7. Своя чужая свадьба
Весь день Люба чувствовала себя дурочкой, видя, что ее высказывания почему-то забавляют Эдуарда. Но теперь он рассмешил ее.
– Можно подумать, мы собираемся жить вместе долго и счастливо, – хмыкнула она, услышав, что он отправляет ее спать в комнату дочери из-за какой-то приметы.
– Мои распоряжения не обсуждаются, – холодно осадил ее Эдуард.
– Даже если они противоречивы? – не смогла скрыть усмешки его «невеста».
– В любом случае!
– Может, просто никто не пытался их обсуждать? – поинтересовалась Люба еще более ироничным тоном.
Он окинул ее заинтересованным взглядом, немного помолчал, а потом резко поставил на место:
– Тебе так сильно понравилось со мной спать?
– Вот еще! – желание подшучивать над Эдуардом у Любы моментально пропало. Хотела поставить его в неловкое положение, а оконфузилась сама. От стыда даже покраснела, словно девчонка. Резко развернулась и направилась к Ксюшиной комнате. Та была закрыта. Пришлось возвращаться и сообщать работодателю о невозможности выполнить его поручение.
Она не успела еще ничего сказать, как он понял, в чем загвоздка, и протянул ей ключи. Молча.
Она так же молча их взяла и пошла устраиваться на ночлег.
Ксюшина комната напоминала мини-студию: зону сна от остальной части комнаты отделяли этажерка и платяной шкаф. В комнате также были письменный стол с компьютером, туалетный столик и мягкий уголок, перед которым стояли журнальный столик и тумба с небольшим плоским телевизором.
У девушки кровать была обычная, не двуспальная, но и не узкая. Люба сняла с нее покрывало, сложив его на пуфике. Будильник на смартфоне поставила на 5.30 утра. Знала, что за 5 часов не выспится, но иначе было не успеть и приготовить завтрак, и встретить гостей. К тому же на 8 утра был назначен визит парикмахера-визажиста, а к одиннадцати или двенадцати должна была подойти Эдикова дочь. Бракосочетание было назначено на тринадцать часов. Потом предстояла фотосессия, а с 16 часов было снято кафе.
По счастью, бессонницей Люба не страдала, так что заснула сразу и за пять часов почти выспалась. Заправила постель, приняла душ и направилась на кухню. Планировала сначала напечь в дорогу пирожков, потом уже заняться приготовлением завтрака.
Эдуард встал в шесть. Любу он застал за просеиванием муки.
– Ты что делаешь? – его брови удивленно вздернулись.
– Тесто для пирожков, – гордо сообщила невеста.
– У тебя что, времени много? – иронично поинтересовался жених.
– Так я быстрые дрожжи взяла, – похвасталась Люба, – тесто с ними меньше чем за час поднимется. Только вот ногти боюсь сломать, неловкие они. Никогда б сама себе такой маникюр не сделала.
– Не надо пирожков, лучше ногти береги. Быстро все убирай.
Люба послушно пересыпала просеянную муку в контейнер, протерла со стола и приступила к приготовлению завтрака. Уже через четверть часа пригласила Эдуарда к столу, поставив перед ним тарелку с полным английским завтраком: глазуньей из трех яиц, жареным беконом, консервированной фасолью, нарезанными круглыми дольками и слегка поджаренными томатами, шампиньонами. Себе положила только яичницу, помидоры и грибы. К кофе она подала тосты с маслом и клубничным джемом.
– Выглядит аппетитно, – похвалил Эдуард.
– А на вкус?
– Сейчас проверим.
Придраться было не к чему. Все было в меру прожаренным и, главное, яйца были с нежным, только-только схватившимся белком и еще жидким желтком. Яичница, которую им подали вчера в кафе, и то была хуже.
– Действительно, вкусно, – признал Эдуард, – говоря в объявлении о своих кулинарных способностях, ты не преувеличивала.
– Я знаю больше десятка блюд из яиц, которые можно подать к завтраку, – похвасталась Люба, пододвигая к себе тарелку со своей порцией.
Гаврика разбудили в семь часов. Он начал было капризничать, но когда Эдуард сообщил ему, что сегодня у них с мамой свадьба, вскочил радостно и поинтересовался:
– Так платье, как у принцессы, мы маме вчера для свадьбы покупали?
– Именно! – ответила Люба. – Так что поторопись, а то опоздаем из-за тебя, и нас с Эдиком не поженят.
Долго уговаривать Гаврика не пришлось: Люба едва успела сделать ему яичницу и тост, как он оказался в столовой умытый и одетый.
Люба мыла тарелки, когда зазвонил домофон.
– Пришли Сергей и Маргарита, – сообщил Эдуард Любе. – Они будут нашими свидетелями.
Рита и Сергей были гармоничной парой, и Люба сначала приняла их за брата и сестру. Почти одного роста, стройные, но не тощие, оба с темно-каштановыми густыми волосами и зелеными глазами.
– Сергей, мой друг и первый зам. Рита, его невеста, – представил Любе Эдуард свидетелей. – А это Люба, моя невеста и мама моего восьмилетнего сына. А за ней прячется и он сам, Гаврила.
– Приятно познакомится, Эдик много о вас рассказывал, – смело соврала Люба, принимая из рук Сергея огромный букет.
– У тебя вода льется, мы помешали? – кивнула Рита на раковину. – Тебе не помочь?
– Посуду мою. Помощь не требуется, справлюсь сама.
– А машинка сломалась, что ли?
– Не захотела ее из-за сковородки и двух тарелок включать, – пояснила Люба.
– Непорядок, Эд, – упрекнула хозяина гостья. – Как ты мог позволить своей невесте портить кожу и маникюр мытьем посуды?
– Не заметил просто.
Люба взглянула на оправдывающегося жениха с недоумением. Никогда бы не подумала, что он может быть таким… мягким.
– Теперь сам все домывай, – распорядилась Рита. – А Любе давно одеваться пора. Знаешь, сколько времени нужно на это?
Эдуард послушно направился к раковине, а Рита обратилась к Любе: – Ну, где платье? Показывай!
Одеваться Люба решила в комнате Ксюши – все равно уже ночевала тут, а до прихода девочки еще оставалось много времени.
– Правду говорят, что в постели Эд, как робот? – спросила Рита, застегивая молнию сзади.
– В смысле неутомим? – засмущалась Люба, не зная, как реагировать на столь интимный вопрос.
– В смысле техничен, будто по инструкции все делает.
– Не знаю.
– Скажи еще, что у вас ничего не было, – засмеялась Рита. – Сына-то он как-то тебе заделал. Не хочешь палить его, что он в постели скучноват? Но так это не секрет, все его бывшие на это жалуются.
– Я не жалуюсь.
– Но ты и не бывшая. Ты – будущая. Хотя и бывшая, получается тоже. Сейчашняя, – запуталась Рита, пытаясь подобрать подходящее определение.
– Постель – не цирк, там не обязательно должно быть весело, – попыталась оправдать Эдуарда Люба, хотя догадывалась, что с роботом его сравнивают не зря. И киборг он не только в постели, но и по жизни вообще. Но три недели потерпеть его присутствие можно. Это ж не на всю жизнь, а совсем ненадолго. Теперь уже даже меньше трех недель осталось. А платит он хорошо.