Живчик

Вскоре мы с ней уже сидели у деревянной лачуги перед ярко-красным пламенем костра и наслаждались звуками потрескивающих угольков и обуглившихся сухих веток.

Старик готовил какое-то варево из лангуста и отловленной им свежей рыбы. В руках у нас было по половине кокоса, который только что хозяин расколол специально для нас. Каждая половинка напоминала пиалу с естественно неровными краями, наполненную белым прохладным молоком. Сладковатая жидкость при глотке растекалась по нёбу, увлажняла губы и неплохо охлаждала. Шум воды переплетался со звуками костра и погружал нас в расслабляющую атмосферу спокойствия и умиротворения. А пряные ароматы похлёбки добавляли вечеру дымчатых нот уюта и доброты.

Мы трое – совершенно чужие друг другу люди – словно прожили вместе последние лет двадцать в одной семье. Надуманные мной родственные чувства то и дело порхали в груди, уверяя, что прекрасная незнакомка – это моя жена, старик – её или мой отец, а возможно и хорошо сохранившийся дед. Весь вечер мы провели в разговорах, уплетая сочные куски мяса лангуста. Говорили о жизни и её смысле, спорили о счастье и любви. Многое в моих глазах перевернулось с ног на голову. И я задумался о том, правильно ли распоряжаюсь своим временем? Всему ли уделяю должное внимание? Не расплёскиваю ли напрасно жизнь? Неожиданным открытием для меня стало и то, что само это место с завораживающей природой, старой лачугой и деревянной лодкой, казалось мне каким-то родным, будто моим семейным гнездом. Всё здесь отдавало добротой, теплом и, конечно, откликалось в моём сердце.

Глава шестая

В ближайшую субботу по просьбе моей подруги, я пошла играть в «Живчика» и соблазнять Тимура. Сама не понимаю, зачем всё это было нужно Аси? По мне, так её месть отдавала бестолковщиной, а сама эта идея зародилась во время сиюминутного эмоционального всплеска обиженной влюблённой девчонки. Но её упрямство, как обычно, сделало своё дело. Я не смогла отказать Аси, хотя знала, что раньше почти все мои поддавки оборачивались плохо как для неё, так и для меня.

Наряд мне подбирала подруга. Нужно было, чтобы Тимур клюнул, а его вкусы, со слов Аси, хорошо знала только она одна. Ну а когда мы перешли к макияжу, подруга рассказала мне правила игры в «Живчика» и поделилась несколькими секретами. Если честно, я почти ничего не запомнила. Да и зачем? На месте всегда можно разобраться.

– Я вроде не глупая, как-нибудь втянусь. А кубок лучшего игрока мне не нужен, – я стиснула зубы и прищурила глаза.

Лицо же Аси отражало крайнюю степень серьёзности. Иногда я её будто не узнавала и даже слегка побаивалась. Казалось, месть Тимуру – самая важная её миссия, и провал обернётся трагедией для всего живого на планете Земля.

– Если ты дашь слабину за столом в первом круге, то покажешься знатокам малоинтересной, а значит, ненужной. Самое ценное там – уметь думать, фантазировать и блефовать.

– Серьёзно? А я думала, для развития интеллекта люди читают книги, получают учёную степень, открывают бизнес, наконец. Ха-ха-ха. Тьфу ты блин, и правда, зачем столько заморочек? Надо всего лишь играть в «Живчика» с пелёнок, и звание вундеркинда со всеми причитающимися твоё.

Из коридора донёсся какой-то писк.

– Зря смеёшься, – Ася открыла дверь комнаты, подняла с пола крошечного котёнка и положила его мне на колени. – Взяла на передержку. Погладь, пока я колдую над твоим макияжем.

Ох уж её эти животные. Если бы было можно превратить квартиру в ночлежку, подруга бы даже не раздумывала.

– Мало тебе что ли их на работе?

– Если бы ты знала, как несладко им живётся, – она тяжело вздохнула. – Сколько осиротевших щенков и котят бродят по улицам – грязных, голодных, замученных. Жестокие хозяева вышвыривают их с порогов домов и квартир в дождь и снег, будто это не живые существа, а какие-то игрушки. Но самое страшное, что некоторые люди издеваются над бедолагами, относятся к ним бесчеловечно, травят наконец, – на её лице появилась тень ужаса. – Ох, Кира! Слышала ли ты что-нибудь о рицине?

– Нет, – я уже пожалела о своём вопросе.

– Лучше и не вникай. Жуткая штука этот яд. Нам столько всего о нём рассказывали, ещё когда я в медицинском училась. К тому же, в клинике все животные больные, вирусы разные летают, еды мало, – пролепетала Ася. – Ты посмотри на него… Он же совсем маленький, – её жалобный взгляд снова уколол меня в самое сердце. – Подрастёт, найду ему хозяев. Или может ты заберёшь?

Я ехидно улыбнулась.

– Нет, спасибо!

– Как знаешь, – подруга быстро забыла о котёнке и вернулась к «Живчику». – Игроки там встречаются самые разные и, поверь мне, большинство из них сколотили огромное состояние. А значит, не глупые.

– О-о-о… Вот это уже интересней. Может найду себе там кого-нибудь и тогда вынесу из всей этой идиотской затеи что-то полезное и для себя, – я прикрыла веки, пока Ася орудовала тенями. – Хотя, знаешь, по мне так богатенькие мужики ведутся как раз на пустоголовых кукол с длинными ногами и большими сиськами. Мозги у них и у самих есть.

– Так. Ты, пожалуйста, даже не смей строить глазки никому кроме Тимура, – на полном серьёзе заявила Ася и пригрозила мне пальцем. – Твоя цель сейчас – он.

– Тимур, Тимур, Тимур… – только и слышу о нём. Надоело! Я вообще-то тоже человек со своими чувствами и желаниями. Почему из-за какого-то козла я должна жертвовать личным временем и счастьем? А вдруг правда за игровым столом я встречу свою любовь. Ведь говорят же, что случайностей не бывает.

– Готово, – с довольным лицом подытожила подруга и захлопнула крышку палетки с тенями. – Иди к зеркалу и зацени.

– Ты же его разбила, – улыбнулась я. – И к тому же…

– Ой, точно, – вспомнила подруга. – Ты боишься зеркал. Прости. Эта твоя фобия, конечно, жуть полная.

– Надеюсь, я выгляжу прилично и не напоминаю буфетчицу? – выпучив губы, как у утки, я расхохоталась. – Главное, чтобы на лице не было голубых теней, чёрных стрелок и красной помады. Остальное сойдёт.

– А что, если так? – пошутила подруга.

– Ну, тогда у твоего Тимура и вправду странный вкус. Ну или визажист из тебя так себе.

Ася держалась изо всех сил, а потом не выдержала и тоже засмеялась.

– Ладно, накрасься сама. Я-то почти не пользуюсь косметикой. Старалась, как могла.

– Вот именно! Сейчас в моде нюд и даже твой Тимур это понимает.

– Ага… Видела бы ты его шмару. У неё же всё нарисовано и приклеено.

– М-м-м… Наверно она очень умная. Не просто же так в «Живчика» играет, – съёрничала я.

– Да ну тебя, – махнула рукой Ася.

– Ну, ты же сама говорила, в этой игре главное – ум, именно его ценят за столом.

– Сходишь туда, сама увидишь.

– Ладно, я умываться. А то ещё опоздаю. Ты же меня потом живьём сожрёшь.

Глава седьмая

Куски сырого мяса лангуста томились на огне, другие – подрумянившиеся и нежные, таяли у меня во рту в то время, как я погружался в собственные размышления о жизни всё больше.

В свои двадцать шесть лет я так и не знаю, чего хочу, искренне, по-настоящему. Что делает меня счастливым, приносит радость, удовольствие? Девушки? – навряд ли… Они прекрасны, но ни одна из них не выделяется в толпе, не вводит меня в забытие, не заставляет думать только о ней, а также помнить день нашей встречи, первого прикосновения, поцелуя, аромата её волос и кожи. А может дело во мне, и я просто не умею любить? Какой он – мой женский идеал, и есть ли такой вообще? Что, если любовь, как в кино, приходит внезапно и просто остается с тобой навсегда. Имеет ли она вкус, запах? Вдруг любовь, как воздух… Либо его нет, и ты задыхаешься, либо он есть и становится так легко и спокойно, будто дышал всегда. Кислород моментально достигает сердца по венам и артериям… Резво мчатся потоки алой жидкости. Эмоции бьют через край, к щекам приливает здоровый румянец, на лице появляется неестественно идиотская улыбка, и ты живёшь… живёшь так, как и должен был жить любой по-настоящему влюблённый человек, готовый на всё, только бы вдохнуть очередной глоток воздуха снова и снова… Но у меня всё иначе. Я словно лягушонок: мог бы дышать, но не понимаю, как это делается. Из-за этого вынужден плавать под водой с «русалками». А что, если моя «лягушка» давно ждёт меня прямо над головой. Сидит на каком-нибудь камушке или кувшинке, хлопает глазами и думает: «Где ж мой единственный и неповторимый?»