Зов ветра

С чувством выполненного долга мы вышли на улицу.

– Ну, куда пойдем? – радостно спросил мой друг, как будто, после завершения тяжкого и утомительного труда.

Я пожала плечами.

– Прогуляемся еще чуток где-нибудь поблизости, заскочим в продуктовый магазин. Надо заботиться о хлебе насущном. А после отправимся домой, и приготовим ужин. Думаю, на сегодня будет достаточно.

Пашка настороженно посмотрел на меня, и проговорил с легким испугом.

– Марта, ты хочешь сказать, что мы САМИ будем готовить ужин?

Надо было пояснить, что Пашка до сих пор жил с мамой, и, подозреваю, приготовлением пищи никогда не занимался.

Я только усмехнулась.

– Паша, привыкай ко взрослой жизни! Учись самостоятельности, друг! И все у тебя будет хорошо! И потом, я не собираюсь питаться по столовым, когда есть возможность приготовить свежую и вкусную еду дома. Но, ты не горюй. Приготовление пищи я тебе не доверю. Разве что, будешь на подсобных работах.

Пашка нерешительно улыбнулся, не зная, как относиться к моему заявлению, как к шутке или как к реальной перспективе. Я скорчила злобную физиономию, и его улыбка стала шире. Предполагаю, что он решил, будто я пошутила. Думаю, через несколько часов его будет ждать жестокое разочарование. Что поделаешь, так и получаются из маменькиных сынков настоящие мужчины.

Магазин мы нашли неподалеку и успешно затарились. Путь домой решили сократить. Уж очень кушать хотелось. Но, не учли архитектурной особенности города, и чуток заплутали. Вышли в какой-то маленький переулок, где оказались рядом с небольшим домом, выстроенном в готическом стиле из того же красного кирпича, из которого была построена вся эта часть города.

Крылечко, выложенное из серых, обточенных вручную камней, говоривших о солидном, я бы сказала, древнем возрасте здания, прикрывал кованный козырек. А рядом с дверью была прикручена табличка, на малиновом фоне золотыми буквами было выведено: «Исторический музей периода 20 века». Меня это сильно заинтересовало. Первый раз в жизни я видела музей, который был бы посвящен только определенному отрезку времени. Поднявшись на крыльцо, я потянула за ручку. Дверь была заперта. Пашка, стоя внизу, недовольно проворчал:

– Тут ниже часы работы написаны. Музей закрыт. Ты что, решила освоить все достопримечательности за один вечер? Кто-то ужин собирался готовить, между прочим…

Я была с другом согласна. На сегодня было достаточно путешествий и приключений. И мы бодро потрусили в сторону дома. Я мысленно сделала для себя заметку обязательно вернуться сюда в рабочие часы музея. Хозяйка нас встретила подозрительным взглядом, и, приблизившись, осторожно потянула носом воздух. Не знаю, что ей пришло в голову. Может, она решила, что мы запойные алкоголики? Но, увидев в Пашкиных руках два пакета со снедью, слегка расслабилась.

– Вы что же, и готовить сами собираетесь?

Я растянула губы в улыбке.

– Почему бы и нет?

Светка все еще недоверчиво посмотрела на нас, пробурчала коротко: «Ну-ну…», и удалилась в свою комнату. Часа через полтора, когда запах тушеного мяса с овощами стал заполнять собой квартиру, ее дверь приоткрылась, и оттуда показалась Светкина голова. Но выглядела она совсем не так, как в обед, когда мы только явились сюда. Волосы были аккуратно заколоты, легкий макияж, вместо старого домашнего халата, вполне приличный спортивный костюм. И я с удивлением заметила, что хозяйка была не на много старше нас, Ну, может всего-то года на два, на три. Да и внешность была… не скажу, что писанная красавица, но вполне миленькая. И уж теперь-то, у меня бы язык не повернулся назвать ее теткой.

Все было готово, и мы уселись ужинать. Конечно, пригласили и Светку. За ужином она нам поведала, что квартира эта досталась ей по наследству от ее деда, который был искусствоведом, и всю жизнь прожил и проработал в этом городе. А сама Светка по причине больного сердца, закончила текстильный техникум, и сейчас выполняет кое-какую работу на дому, и сдает три комнаты из пяти, квартирантам, приезжающим в институт повышения квалификации. Ей так понравился ужин (хотя, я думаю, что не сам ужин, а то, что мы ее пригласили), что она, расчувствовавшись, извлекла из глубин старого резного буфета вишневого дерева, который, как мне показалось, был ровесником ее деда, если не прадеда, коробку конфет местной фабрики. А еще, сурово хмуря брови, велела обращаться с нею на ты.

– Мы ведь почти ровесники. Так чего вы мне «выкаете»?

Мы решили, что она права, тем более что, с ее возрастом кое-что прояснилось. Она была старше нас всего на полтора года, как я правильно предположила, увидев ее в нормальном человеческом виде. За чаем, я спросила у нее про музей, который так заинтересовал меня своей вывеской.

– Слушай, Свет, мы тут на музей наткнулись, совсем небольшой, рядом с домом. Странное ограничение временного периода меня очень заинтересовало. Может знаешь про него что?

Светка довольно хмыкнула, сделала глоток чая и многозначительно произнесла.

– Я, практически, в нем, в этом музее выросла. Дед там как раз и работал. Всю жизнь, можно сказать, посвятил этому. Там еще до сих пор работает его, так сказать, соратница и боевая подруга, Флора Зигмундовна. Своеобразная старушенция. Нордического, можно сказать, характера. Но… – Светка многозначительно подняла палец вверх, а мы замерли в ожидании ее дальнейшей речи. Наше внимание ей весьма польстило, и она старалась держать паузу, наращивая интерес к своим словам. И наконец, выдала. – Если вы ей понравитесь, она вам много чего интересного может рассказать. – И Светка нам лихо подмигнула.

Я посмотрела на Пашку.

– Ну, что, завтра после лекций зайдем?

Тот с готовностью кивнул. А Светка, запихнув в рот очередную конфетку, шумно запила ее чаем, и проговорила.

– Будет лучше, если я вас ей представлю. Бабулька придерживается светских условностей, потому как сама, из довольно древнего местного рода.

Мы согласно закивали головами. Я выразительно посмотрела на часы.

– Пора на боковую. Иначе, завтра на лекции опоздаем.

Пашка с готовностью поднялся, собираясь было смыться из кухни. А я сурово нахмурилась.

– Ты куда собрался, мил человек? А кто со стола будет убирать и посуду мыть?

Пашка загрустил, но уйти не посмел. Стал покорно стаскивать посуду к раковине, а хозяйка с любопытством посматривала на нас, пытаясь разобраться в сути наших отношений. По ее озадаченной физиономии, было понятно, что она ничегошеньки так и не поняла. А просвещать ее на этот счет я пока не стала. Как говорится, поживем – увидим. Вдвоем с другом мы быстро управились. Рассовав остатки еды в холодильник, который был «гостевой», и с чувством выполненного долга, отправились по своим комнатам.

Я долго не могла уснуть, ворочаясь, как и накануне, с бока на бок, и никак не могла понять причину своего беспокойства. То ли новая обстановка, то ли начало занятий, то ли предстоящая встреча со смотрительницей музея с экзотическим именем «Флора Зигмундовна».

Глава 5

На следующее утро, как и следовало ожидать, мы проспали. Поэтому, как заполошные куры, метались по квартире, торопя друг друга. И наконец, не позавтракав, выскочили из квартиры, и бегом кинулись в сторону института. Пашка на первых же ста метрах начал сходить с дистанции. Он наклонился, уперев руки в колени, и, тяжело дыша, прохрипел:

– Как… хорошо, что мы еще вчера… все узнали и зарегистрировались. Сейчас можем прямо на лекцию…

Я пританцовывая рядом от нетерпения, теребя его за руку, и грозно приговаривая:

– Все, теперь будешь у меня вставать каждое утро в шесть часов, бег трусцой и обливание холодной водой. – Пашка испуганно посмотрел на меня. Вероятно, у него еще оставалась надежда, что я шучу. Но встретившись с моим суровым взглядом, сник и отрицательно замотал головой, став похож на упрямого бычка. Только, слегка недокормленного и в очках.

– Ты же это несерьезно? – Проблеял он, пытаясь распрямиться.