Зов ветра

Флора Зигмундовна замолчала, задумчиво помешивая в стакане остывший чай. Мне показалось, что она сейчас была не здесь, не в директорском кабинете, и не сидела в уютном кресле, а перенеслась в какой-то совершенно другой мир, существующий независимо от времени и пространства, под названием «память». Мне захотелось вырвать ее из цепкой хватки этих тяжелых воспоминаний, которые доставляли ей боль. Поэтому, я спросила:

– Флора Зигмундовна, как вы думаете, Крестов не утратил связи со своим отцом, и стал его наследником? – Женщина испуганно вскинула на меня глаза.

– Почему вы сделали такой вывод? У нас, как известно, сын за отца не ответчик.

Я немного смутилась, и растерянно забормотала.

– Не знаю… Я видела этого человека совсем недолго. Мне трудно сказать о нем что-то конкретное. Но, знаете, я привыкла доверять своей интуиции. Он мне напомнил большого питона, который привык выжидать, а потом медленно удушать свою жертву, постепенно наматывая и наматывая тугие кольца своего мускулистого тела. Не убивать сразу, а именно, медленно душить, наслаждаясь ее мучениями. И теперь, услышав от вас рассказ об его отце, и то, что Крестов сам сотворил с вами, эта мысль, почему-то, сама пришла мне в голову. – Я чуть смущенно улыбнулась. – Вы простите меня, что заставила вас вновь возвращаться в то нелегкое для вас время, что растревожила вашу память. Но, я почти уверена, что вам угрожает опасность. Иначе, я бы не пришла сюда.

Я покаянно опустила голову. Сухая холодная ладонь коснулась моей руки. Я подняла глаза. Старушка мне улыбалась, а глаза подозрительно блестели. Это меня напугало еще больше. Видимо, на моем лице что-то такое мелькнуло, потому что, Флора заговорила спокойным ласковым голосом.

– Не волнуйтесь, деточка. Иногда, чтобы удалить опухоль надо лечь под нож хирурга. Но, зато, выздоровление потом пойдет быстрее. Не смотря на ваши годы, вы очень проницательный человек. Вы чувствуете людей. Это необычно для вашего поколения. Но, вы знаете, Марта, я всегда так думала, только, у меня не было никаких доказательств. А обвинять человека огульно я не привыкла. И, вы сами понимаете, со своими домыслами я не могу пойти в милицию или КГБ. Меня там просто поднимут на смех. Скажут, бабка на старости лет совсем умом тронулась. А у Крестова связи, деньги, положение в обществе. – Она печально покачала головой, а потом, с каким-то юношеским озорством в зеленых глазах, проговорила совсем другим тоном. – Знаете, я вам должна сказать, что вы удивительно точно угадали. Он убил моего мужа, украл его документы, но желаемого он так и не получил. Муж работал над изучением тайн «Аненербе», а конкретно, над историей создания, и результатами деятельности секретной лаборатории «Кенигсберг 13». В этой лаборатории занимались всем, что было связано с магией, колдовством, астрологией, гипнозом, искались пути воздействия на психику человека на больших расстояниях, и прочие подобные вещи. Ходили самые невероятные слухи, складывались фантастические истории. Но, увы, это были только домыслы, не подтвержденные никакими четкими фактами. В районе Кенигсберга в тридцатые годы даже существовало колония-поселение тибетских монахов, которых привезли специально для того, чтобы они обучали нацистов своим практикам. Главное здание и центр управления лабораторией находилось, по предварительным данным, в Королевском замке Кенигсберга. Но, отделения этой лаборатории были разбросаны по всему Балтийскому побережью. Причем, нацисты предпочитали использовать для этого старые замки своих предков, Тевтонских рыцарей. Муж считал, вопреки официальной науке, что все это очень плотно замешено на цивилизации древних Ариев. То, что Гитлер, практически, отворотил весь мир от истории, истинной истории арийских народов, присвоив своим изуверским идеям знак свастики, это одно из самых страшных его преступлений. Если хотите, мы с вами позже поговорим об этом. Я расскажу вам малоизвестные факты, которые скрывает официальная история в угоду политике. – Она устало откинулась на кресло, и тихо проговорила. – Если не возражаете, давайте продолжим наш разговор в другое время. Или, знаете что, приходите попозже сегодня, перед самым закрытием музея. Я вам расскажу интересные вещи. А сейчас, прошу меня извинить, я немного устала. Сами понимаете, Марта, возраст. Хотя, вам этого пока не понять. И это славно!

Я с беспокойством посмотрела на Флору. Все-таки, как она сказала, возраст. Приглядеть бы за ней надо кому-нибудь. Я встала с кресла, поблагодарила хозяйку за беседу и угощение, и тихо вышла за дверь. В соседней комнате за столом секретаря сидела та самая пожилая полная женщина, Татьяна Семеновна, которая приносила нам чай. Я подошла к ней, и попросила, слегка смущаясь.

– Простите, ради Бога, возможно, это не мое дело, но мне кажется, что Флора Зигмундовна не очень хорошо себя чувствует. Присмотрите за ней, пожалуйста.

Секретарша сразу довольно резво вскочила, и начала что-то искать в ящике стола. Потом, извлекла оттуда какой-то пузырек с каплями, и ринулась в кабинет директора. А я молча зашагала к выходу. Получалось, что, собственно, ничего особо нового я не узнала. Просто подтвердились кое-какие мои догадки, не более того. Нет, я, конечно, не рассчитывала, что Флора мне сразу выложит все тайны, но, то, что я получу хоть какие-нибудь ответы, я надеялась. А получилось, как всегда. Вопросов только прибавилось, а ответов на них так и не было.

Глава 10

На улицу я вышла в глубокой задумчивости, не замечая ничего вокруг. От всего, что узнала, у меня голова шла кругом. Проблема оказалась намного глубже, чем я себе представляла. Крестов – он не просто «черный копатель», все гораздо сложнее. Не знаю, откуда у меня взялась уверенность, что он наследовал дело своего отца. Конечно, я не имела возможности проследить, где его носило те пять лет после того, как он, по сути дела, ограбил и убил своего учителя, профессора Авдеева. Вряд ли он был где-то за рубежом. Но, кто сказал, что его отец скрылся в другой стране. Мне было известно достаточно много историй, когда человек после войны мог до конца своих дней скрываться под чужой фамилией. Конечно, здесь, в этом районе старику было скрываться довольно затруднительно, думаю, если его и не знала каждая собака, то уж в научных кругах его знали многие.

В общем, как я уже говорила, вопросов стало только больше. А самое главное, я с грустью вынуждена была констатировать, что влезаю в это дело по самые уши, тогда, как разумный человек должен был держаться от всего этого подальше, в том числе и от музея, и от самой Флоры. Следовательно, мне пришлось признать, что не являюсь человеком разумным. Но, держаться подальше не было никаких сил, ну, просто, совсем никаких! ТАЙНА притягивала, словно магнитом, и я ничего уже не могла с этим поделать.

Тут мой задумчивый взгляд уперся в вывеску с надписью «Продукты» на старом четырехэтажном здании. И я, вдруг, внезапно вспомнила, что сегодня моя очередь готовить ужин. Сетуя про себя на свой увлекающийся характер, я потрусила в магазин. О хлебе насущном тоже не следовало забывать.

Минут через сорок, нагруженная сумкой с продуктами, я уже звонила в двери, ставшей на последующие три месяца, родной квартиры. Открыла мне Светка. С чуть разочарованным возгласом: «А, это ты…», она скрылась в глубинах коридора, ведущего на кухню. Разувшись, я направилась за ней, и замерла на пороге. Кухня сверкала и блестела от чистоты, словно хирургическая палата. На открытом окне под дуновениями слабого ветерка колыхались новые шторы с искусной вышивкой, на большом обеденном столе стояла ваза с мохнатыми, разноцветными осенними астрами. А сама Светка, повязав передник, колдовала у духовки, от которой исходил умопомрачительный запах печеного пирога.

Я поставила сумку с едой на пол, и потянула носом, наслаждаясь вкусным запахом печева.

– Что печем? – Нарочито бодрым голосом спросила хозяйку.

Светка чертыхнулась, задев пальцем за горячий противень, и схватилась за мочку уха.