Синдром Адели

Спускаю вниз штаны. Белье. Головка сразу натыкается мне в губы… Чёрт! Пожалуйста! Держи себя в руках! Соберись! Нельзя кривиться… Нельзя отстраняться… Ты уже понимаешь, правда? Чтобы жить… Придется. Открыла рот и обхватила колом стоящий член. Ком в горле болезненно сжался, не пропуская желчь. Желудок обьяло спазмом. Продвигаюсь губами дальше… По нему… Язык чувствует солоноватый вкус. Выворачивает! Держусь… Потом я смогу поесть. Потом не будет так холодно… Руководствуясь столь стоящим мотивом, немного ускоряю темп. И даже пытаюсь шевелить языком. Никогда не делала этого прежде. Видела в порнофильмах. Кто ж знал, что они пригодятся мне, чтобы заслужить кусок хлеба? Сосу… Я сосу ублюдку член!

Начинаю давиться слезами. А он обхватывает мои волосы, и насаживает. Глубже, жёстче!

— Да, сладкая! Сучка… Соси старательно! Может и заслужишь мою благосклонность! — Едкий, праздный, ликующий тон… Как же мерзко! Видеть его… Слышать… Больше и не думает сдерживаться. Задыхаюсь, а он трахает. Держит, тянет за спутанную копну. Желчь просачивается к небу и опаляет горечью. Толчок… Ещё… Ещё… Спазм перекатил к шее. Позыв усилился. Но он не замечает… Я не человек. Ему плевать, что со мной будет… Ни противиться не могу, ни подыгрывать. Остаётся только повиснуть в его руках. Жалкой тряпичной куклой. Целую вечность… Пока не прозвучал звериный протяжный рык, и сперма… Какая мерзость! Не брызнула обильно прямо на мой язык.

Немного отдышался. Я вообще хватала воздух, как ошалелая, при этом накрыв связанными руками глотку, и хрипло кашляя… Пару минут истекло, прежде, чем он прервал нависший монолит момента.

— Что ж… — Приторно вздернул уголки губ. Я свои трогать пока боюсь. Этот привкус… Кажется, останется навсегда! Но, я не позволяю себе утирать рот. Все будет коту под хвост! Терплю, сжимая пальцы. — Думаю, ты заслужила поблажку…

Вальяжно вздернул бегунок вверх, расправляя на себе смятый джинс. Развернулся и пошел. Видимо, сейчас он принесет мне еды… Только дверь закрылась — накрыла лицо руками. Истерично… Сдирая края рваной кожи на губах, вытираюсь… Долго, всхлипываю, мерзко… Не помогает! Вкус и запах… Остаётся! Плевать… Плевать…

Поднимаюсь на ватных ногах. Перебираю ступнями по ледяному покрытию земли до противоположной стенки. Впиваюсь ногтем в податливый, потрескавшийся бетон. На своем произвольном календаре. День седьмой…

Глава 6. Питомец

Артём

Дрянь! Дешёвка долбаная! Отсосала! Сама, сука, в рот взяла! Старалась! Неплохо получалось — делала так уже значит! Жрать, говоришь, хочешь, тварь! Я тебя накормлю! Долго потом не захочешь… но, сначала… Сначала пусть смоет с себя тонну грязи, которая наверняка въелась в кожу.

Поднимаюсь наверх, наполняю ванную водой, кидаю щепотку морской соли. Зачем? Сам незнаю! Ставлю женские принадлежности, которые сегодня приобрел специально для неё. И снова вопрос в голове — зачем?! Эта маленькая потаскушка не заслужила! Ничего не заслужила! При одном взгляде на неё хочется сделать больно, отодрать до беспамятства, до потери сознания, чтоб кричала и молила о пощаде. А пощады не будет! Будет больно! Будет страшно! Будет жестоко! Будет сосать теперь по первому требованию.

Ванна наполнена. Пора. Открываю тяжёлый засов, дверь скрипит и неприятно режет слух. Она сидит, поджав ноги и, обхватив себя руками. Под глазами синяки, волосы висят лохматыми космами. То ещё зрелище!

— Поднимайся! — Подхожу ближе. Она не шелохнулась, уставившись в одну точку. — Вставай, дешевка! — Она попыталась встать, но тут же повалилась на матрас. Притворяется, сучка! — Я сказал, поднимайся! — Наклонился, обхватил её за талию и поставил на ноги. Она тут же облокотилась на меня. Неосознанно. Почти не понимая, что происходит, судя по её взгляду… Отрешённому… Бессмысленному… Тусклому…

Закинул её на плечо и пошёл с ней по лестнице. Она же ничего не весит! Лёгкая, как песчинка. Она даже не держалась, свободно свесив руки. Это не то, что я хотел! Она должна быть униженной, а не в бессознательном состоянии. Всё таки придется пойти на уступки. Временно… Это временно…

Ставлю обмякшее тело, чтобы открыть дверь и слышу тихий стон.

— Воды! — прислонилась всем телом ко мне, положила голову на грудь и притихла. Отнес её в ванную и аккуратно положил, придерживая.

— Держись руками, я сейчас. — Быстрым шагом направился на кухню за водой. Дал выпить несколько глотков. Неожиданно она выхватила бутылку и жадно присосалась к горлышку. — Куда! Хватит! Много нельзя! — отобрал бутылку и отставил в сторону. — Ну, с чего начнём? Наверное, сначала вымоем волосы. А то ты похожа на чучело.

Вылив несколько капель шампуня на ладонь, стал втирать, слегка массируя. Она снова застонала.

— Больно! Пожалуйста, не так сильно!

— Заткнись! Или останешься грязной. — Промыл волосы лейкой. Грязная вода стекала по не менее грязным грудям, оставляя разводы.

Футболка на мне намокла, так что пришлось её снять. Посмотрев на свои штаны, снял и их, вместе с трусами. Залез к ней. Намылил мочалку, и принялся усиленно тереть, не обращая внимания на её протесты.

Беру за руки и приподнимаю, прижимаю к себе, провожу мочалкой по ягодицам… Откидываю её в сторону и продолжаю ощупывать нежную кожу. Налив немного геля для душа на ладонь, принялся мыть её гениталии. Она сразу задрожала в моих руках, её начало потряхивать.

— Стой смирно! Прекрати дёргаться! Или мои пальцы соскользнут не туда! — Усмехнулся своей шутке и она, как по команде перестала трепыхаться. — Вот! Так то лучше!

Опустился на колени… Нога всё ещё нещадно ныла. Она заплатит! Заплатит, дрянь! Немного позднее, но я отыграюсь… Прошелся по её ногам ладонями, смыл грязь и не забыл стопы, промывая каждый пальчик. Она по моему приказу подняла одну ногу, затем вторую. Я боялся взглянуть вверх… Её киска была на уровне моего лица… Нестерпимо хотелось поцеловать её… Там!

Вытащил её из ванной, завернул в большую махровую простынь и усадил на табурет.

— Сидеть тихо!

Залез обратно и по-быстрому вымылся сам. Как был голый и мокрый, направился с ней на плече в спальню. Достал чистую футболку и кинул ей.

— Надевай! — Она молча повиновалась. Мне нравилась её покорность, но надолго ли!? Пока не оклемается? Не дождется! Такой возможности я ей больше не дам… Переоделся в чистую, сухую одежду, снова закинул её на плечо и громко шлёпнул по заднице.

— Ну что, питомец, пёрышки почистили, теперь пойдем кормиться!

Эви

Питомец… Интересно, и что я для него за тварь? Видела, пса своего любит… А я скорее похожу на подстилку. Отмыл… И на том спасибо. Жалась ещё что-то. Ошмётки стыда сгребала. Чего стыдиться? Нечего теперь. Что шлюха, сосала за право жить. А мыли меня, даже не как шлюху. Грязная тряпичная кукла, не имеющая ни сил, ни, если совсем откровенно, даже желания сопротивляться. Первобытное животное. На одних инстинктах. Вода, еда, тепло. А, впрочем, какая теперь разница? Надежда гаснет с каждым днём. Скорее всего, я навсегда останусь марионеткой в руках больного кукловода…

Закинул моё синюшное, исхудавшее тело на плечо. Идёт. Я лишь глаза прикрыла. Какой смысл в том, чтобы наблюдать? Запоминать? Анализировать? Я не настолько смелая, чтобы снова пройти через попытку бегства. Раньше я не знала, что такое голод, холод, поедающий плоть до костей, и жуткая, невообразимая жажда… Когда за глоток воды не то, что отсосать! Продать дьяволу душу можешь, даже не вникая в торг. Резкие покачивания свисшей головы аукались спазмами в пустом желудке. И, опять же, понимание, длится это час, или минуты — отсутствует. Каким же относительным, как оказалось, может быть время.

Запах еды… Оживлённо открыла глаза, всё тело напряглось, мышцы поджались. Как раненый волк перед растерзанной собратьями ланью. Инстинкты дают мозгу сигнал — атаковать! А тело непослушно… В этот момент, когда его не послушают собственные лапы — он сам поймет, что больше не жилец. И я понимаю! Черт побери, я все понимаю! Но, не хочу умирать… Приоткрытыми губами хватаю воздух. Рвано, истерично. Хрипло шепчу какие-то слова… Какие, сама не знаю. Да! Все так! Со мной, похоже, уже не всё в порядке…