Страница 8 из 9
– Зараза! – кипящее масло брызнуло на пальцы, обжигая кожу, и я разревелась от обиды.
Ну почему мне так не везет? Я же старалась!
Всхлипнув, я закинула сковороду с испорченным ужином в раковину. Гордость призывала не реагировать на провал – я ведь раньше никогда не готовила – но самобичевание не признавало отговорок. Я не справилась. Даже в таком элементарном деле!
Придется задействовать план «Б» – попросить Джеки вызвать доставку из ближайшего стейк-хауса. Она не откажет, и у меня все-таки появится возможность пустить Блейку пыль в глаза, продемонстрировав внезапно открывшиеся кулинарные способности.
Воспрянув духом, я потянулась к смартфону, но недовольный голос за спиной похоронил надежды.
– Решила спалить квартиру? – с нескрываемой гримасой раздражения Блейк надвигался на меня от входа.
– Конечно! – взвилась я. – Я ведь ради этого и просыпаюсь по утрам – чтобы усложнить тебе жизнь!
– Хорошо, что в этом ты не преуспела. Как и в остальном, – Блейк красноречиво мотнул головой в сторону разбросанных по столешнице очистков.
– Хочешь услышать, что я – неудачница? – сжав кулаки, я шагнула навстречу. – Ни ужин приготовить, ни работу найти…
– Уверен, те парни с порнхаб с радостью трудоустроили бы тебя во всех позах, – прицельный удар сарказма отправил мое самоуважение в нокдаун.
– Они хотя бы не пытались строить из себя тех, кем не являлись, в отличие от тебя! – подскочив ближе, я ткнула его пальцем в солнечное сплетение. – Ты только называешься опекуном, но вместо защиты третируешь и унижаешь!
– Ты забываешься, – в карих глазах появился опасный блеск – Блейка распирало от ярости.
Осознав, как опасна провокация, я попыталась ретироваться, но настойчивая рука с силой стиснула запястье.
– Не так быстро, кукла, – он развернул меня к себе. – Кажется, ты не услышала меня в прошлый раз. Или решила, что я шучу?
– Отпусти, – отбиваясь, прошипела я.
– Или, быть может, ты просто соскучилась Святому Иуде?[19]
– Пожалуйста, Блейк, – в панике у меня задрожали колени. – Только не рехаб…
– Я слишком долго был снисходительным, – не отрывая взгляда, он навис надо мной. – Но ты не воспринимаешь нормального отношения.
– Не надо… – тряслась я.
В окружении тех проклятых белых стен я сойду с ума!
– Игры закончились, кукла, – тонкие губы растянулись в хищной улыбке. – Пора тебе научиться отвечать за свои поступки.
Забытый страх поднялся по позвоночнику и забился в горло липким холодным комом.
Нет… Нет! Я не хочу снова окунаться в этот мир фальшивых улыбок!
Выдерживать снисходительные взгляды.
«Долорес, как вы себя чувствуете?»
Улыбаться в ответ на мнимый интерес.
«Вы приняли все препараты?»
Глотать таблетки вместе с шаблонными фразами, за которыми ничего нет. Ни сострадания, ни поддержки.
«Вы можете мне довериться».
И слушать лживые обещания.
«Не отчаивайтесь, вы близки к успеху».
В нахлынувшем удушье я жадным глотком втянула в себя воздух, но ужас не отпускал. От головокружения перед глазами плыло, на лбу проступила испарина, кончики пальцев словно сунули в коктейль с дробленым льдом. Паника поглощала сознание, в котором в истерике билась единственная связная мысль:
– Я никому не нужна…
Психоаналитики в реабилитационном центре в один голос твердили, что преодоление страха начинается с признания. Лучше бы подтерлись своими дипломами, потому что гребаное правило не работало. Ни тогда, ни сейчас.
Все началось, когда мама подписала документы на развод и напилась так, что не узнала меня и вытолкала за дверь. Отец не сразу взял трубку, а выслушав, сказал, что я приукрашиваю, и не приехал. Так и не переварив, что обоим нет до меня дела, я убежала ночевать к Джеки, где изрядно закинулась «ксанаксом»[20] из аптечки миссис Мэррит.
Кто же знал, что волшебная белая таблетка не только окрыляет, но и вызывает зависимость?
После очередной телефонной ссоры родителей я намеренно увеличила дозу, надеясь, что приятная отрешенность заглушит осознание краха… и очнулась в палате интенсивной терапии госпиталя Ленокс Хилл,[21] куда меня привезла скорая. Прямо оттуда пришлось ехать в аэропорт – решив, что я хотела покончить с собой, отец отправил меня на принудительный курс лечения, но даже в окружении специалистов я оказалась никому не нужна.
– Не нужна… – на грани обморока я еле ворочала языком.
От слабости в ногах меня качнуло, но Блейк не дал осесть на пол.
– Долорес, дыши, – прорычал он, обхватив мое лицо ладонями. – Черт! Нет, не закрывай глаза!
Я с трудом приподняла веки.
– Смотри на меня, – в его голосе звучали незнакомые нотки. Неужели это… испуг? – Сделай вдох. Ну же!
Он показал пример, шумно втянув воздух. Я повторила, не вдумываясь – на рефлексах – и неожиданно стало легче.
– Еще раз. И выдох длиннее, чем вдох.
Наполняющий легкие кислород медленно вытеснял тревогу.
– Я… не умру? – хрипло выдавила я.
Сердце постепенно выравнивало ритм.
– От панической атаки не умирают, – криво ухмыльнулся Блейк. – А вот расшатать нервную систему…
Не закончив фразу, он придержал меня за талию. Вторая рука неловко скользнула по шее, вызвав новый приступ дрожи, но уже не от страха. Я инстинктивно прижалась к нему, стиснув в кулаке ворот рубашки – слабого всегда тянет к сильному.
– Так передозировка была не из-за попытки суицида? – его губы почти коснулись уха.
Вместо ответа я тихонько всхлипнула. Жестокая ирония судьбы – мне не поверили врачи, а Блейк догадался сам. Тот, кто меня ненавидел, оказался проницательнее «спасителей».
– Долорес? – он все еще ждал реакции.
– Я просто хотела, чтобы эти двое заткнулись… – прошептала я ему в ключицу. – Господи, как же они орали друг на друга! Мама специально поставила звонок на громкую связь, чтобы я слышала…
Тело снова колотило как в ознобе – от воспоминаний и от бессилия. Я боялась, что если Блейк меня отпустит, я упаду как сломанная кукла, но он не ослаблял хватки. Рядом с ним ощущение опасности притуплялось.
– Идти сможешь? – чуть отклонившись назад, Блейк вгляделся в мое лицо.
Я напряглась:
– Куда?
Он же… не отправит меня в рехаб? После всего, что я рассказала!
– В спальню, разумеется, – ответ прозвучал двусмысленно. Блейк отвел глаза и пояснил: – Тебе надо отлежаться.
– Наверное… – я нехотя отстранилась.
Выпутываться из крепких и теплых объятий было зябко, как скинуть куртку на морозном склоне Аспена.[22] Если бы могла, я бы прижалась к Блейку еще сильнее.
Приняв заторможенность за последствия приступа, он подхватил меня на руки. Охнув от неожиданности, я вцепилась в его плечи и, уловив обволакивающий флер амбры, невольно зажмурилась.
Как один лишь запах мог вызывать томление в груди? Поднимать крошечные волоски на коже? Сбивать дыхание и заставлять сердце с удвоенной скоростью перекачивать кровь?
Почему я испытывала бурю эмоций в присутствии Блейка? Он ведь… презирал меня.
В качестве встречного аргумента память услужливо подсунула наш поцелуй в ванной – жаркий, требовательный и ненасытный. Нельзя целовать так страстно, и ничего при этом не испытывать!
Раздираемая сомнениями, я уперлась лбом в обтянутое пиджаком плечо, и оно заметно напряглось.
Что это было? Брезгливость? Неприязнь? Или моя близость все же вызывала ответное влечение?
Додумать я не успела. Быстрым шагом преодолев гостиную, Блейк занес меня в спальню и бережно уложил на кровать.
– Не уходи, – шепотом попросила я, стиснув его запястье, когда он подоткнул одеяло и выпрямился. – Просто побудь рядом, пока я усну… Пожалуйста!
Блейк освободил руку и с сомнением в глазах опустился на край матраса.
19
Имеется в виду реабилитационный центр имени Святого Иуды, позиционирующийся как элитный и пользующийся популярностью у селебрити.
20
Популярный в США антидепрессант.
21
Одно из крупнейших специализированных медицинских учреждений Нью-Йорка, расположенное на Манхэттене.
22
Элитный горнолыжный курорт в штате Колорадо.