Новейший Завет

Для начала журналист подытожил все свои соображения о сложившейся ситуации.

Очевидно, что силы, которые строят ему козни, связаны с Another U. Эти силы действительно очень могущественны и могут воздействовать даже на государственные структуры. Поэтому в сложившейся ситуации единственно верный способ противостоять им – это ни в коем случае не молчать, а, напротив, продолжить убеждать сетевое сообщество в своей правоте. Тогда никто ничего ему сделать не сможет – побоятся общественного резонанса. Не захотят сотворить из него героя и мученика, посадив за решётку или устранив физически, – это нанесёт максимальный репутационный вред проектам, против которых он, как общественный деятель, выступает. Предоставить доказательства в суд тоже не помешает, но там любые, даже самые железобетонные, аргументы могут просто не принять во внимание, поэтому главное – привлечь на свою сторону как можно больше обычных людей…

И тут его осенила одна простая мысль. Он даже сел на дно и отключил гидромассаж.

Предсказание адвоката во время их последней встречи по поводу того, что Одинцов не дойдёт до дома, сбылось буквально, и, как выяснилось, из-за вмешательства таинственной организации, от имени и по поручению которой вещает «внутренний голос»! Это они выстрелили в него транквилизатором…

Далее. И Якушев, и Буратино добиваются одного и того же: чтобы InfoOdin заткнулся.

Ясно, как дважды два, что адвокат и Буратино действуют сообща и работают в конечном итоге на Another U. К тому же эта компания специализируется на внутримозговых имплантах, и предположение, что чип, который вживили Максиму, – это их продукция, самое разумное.

Когда Максим вылез из воды и завернулся в купальный халат, заиграла мелодия видеовызова на его гармошке1. Это была Алина.

Он немного поколебался, прежде чем ответить.

– Максик, привет! – судя по интонации и слегка расфокусированному, томному взгляду, она была подшофе.

– Привет, – сдержанно ответил Максим, которому было неловко из-за незримого присутствия Буратино.

– Ты дома? Что делаешь? – ответов она дожидаться не стала. – Я приеду сейчас.

Последнее предложение не содержало даже намёка на вопросительную интонацию. В другое время Максим бы обрадовался этому звонку, тем более что он не видел Алину уже больше недели, а то настроение, в котором она сейчас пребывала, обещало бурную и запоминающуюся встречу… Но он категорично отчеканил:

– Нет! Я не могу сегодня. Работа.

Девушка недоверчиво посмотрела на него.

– Как хочешь… Больше не позвоню! Звони сам, может, отвечу, – навязываться было не в её правилах.

– Зря, – произнёс Буратино, после того, как она отключилась, – я отметил у тебя резкое повышение выработки норадреналина, когда она позвонила.

– Что зря? Я не понимаю… как… при тебе… – растерянно пробормотал Максим.

– Твои интимные приключения мне неинтересны, – заявил Буратино. – Я бы мог рассказать тебе почему, но, боюсь, ты не поверишь. Я и так не чувствую доверия с твоей стороны, но после этих объяснений его станет ещё меньше.

Максим вернулся к своим умозаключениям. Итак, цель его противников —добиться, чтобы он заткнулся и исчез. Поэтому они и хотят организовать его бегство – чтобы путь беглеца можно было отследить и обнародовать потом записи с камер видеонаблюдения в Интернете. Вот он подъезжает к аэропорту, вот проходит паспортный контроль, вот поднимается по трапу. Испугался, поверил в реальность угроз, убежал, улетел, скрылся. И вот уже там, куда его отправят, можно, что называется, и ледорубом по черепу… Никто и не вспомнит, что был такой. Месяц максимум пообсуждают его исчезновение. Может быть, кто-то из коллег – сетевых журналистов – заинтересуется позорным бегством О́дина и опубликует расследование, которое оставит больше вопросов, чем даст ответов. И всё… имя его забудут навсегда.

Обдумав всё это, Максим разработал для себя следующие правила.

Первое. Он не должен никуда исчезать, наоборот – всегда быть на виду и не давать повода заподозрить себя в трусости или малодушии.

Второе. Никому не верить. Никто ему не поможет, кроме него самого. Все остальные, проявляющие «заинтересованность» в его судьбе, – хитрые враги или подкупленные хитрыми врагами подлецы. Его предал даже адвокат, который называл себя «другом».

Третье. Об отношении к Буратино. Смотреть второй пункт и не быть наивным фантазёром, верующим в некую могучую силу, противоборствующую врагам человечества и лично его, О́дина, врагам. Завтра же попытаться избавиться от биочипа.

Тут произошло нечто заставившее Максима усомниться в своих выводах относительно адвоката. Была уже почти полночь, когда тот позвонил. Вызов пришёл из приложения, которое невозможно прослушать, во всяком случае, так думали его пользователи. Поколебавшись, Максим всё-таки решил ответить.

– Привет! – адвокат звучал так, как будто между ними ничего не произошло: ни ссоры, ни того, что он ни разу не то что не навестил своего основного клиента в больнице, но даже не позвонил, чтобы справиться о самочувствии. На всякий случай, не дожидаясь ответного приветствия, Дрон сразу перешёл к делу. – Нашёл я тебе учёного. Серьёзный дядька, доктор наук целый. Профессор. Нейрофизиолог. Готов на интервью, но чтоб его лица видно не было. И голос изменить требует. Расскажет о том, что чипировать мозги – это то же самое, что лоботомию сделать. Полная потеря личности и всё такое…

– Привет, – Максим за время этого монолога успел передумать бросать трубку и решил тоже сделать вид, что между ними ничего не произошло. – А почему он шифрованный-то такой?

– Странный вопрос! Дядька не дурак. Он же видит, как тебя загнобили, и для себя прекрасно последствия представляет. А что ты переживаешь? Так ещё таинственнее и драматичней будет. Его всё равно никто не знает, кроме узких кругов… Какая разница, каким голосом он будет говорить, главное – что.

– Согласен… – Максим подумал. – Давай тогда интервью в «бункере» проведём. Организуешь?

– Это на Пресне, где с диггером тем два года назад? – зачем-то решил уточнить адвокат.

Два года назад О́дин брал интервью у одного исследователя московских подземелий по кличке Сэнди, который заявлял, что нашёл «вход в Преисподнюю». Максим записал разговор с ним здесь, в подземном антураже. Диггер на камеру пообещал провести журналиста ко входу в Ад, а возможно, и дальше, но перед этим ему нужно проверить там всё самому. После этого он бесследно исчез. Девушка Сэнди и родители искали его с полицией. Максим попытался узнать о его судьбе с помощью диггерского сообщества, но тщетно – там все поверили в то, что он сгинул. К Вратам Ада идти никто не захотел. Расследование тогда ничем не закончилось, обвинять без вести пропавшего во вранье О́дин не стал. Сделал ролик, в котором сам пошарился немного по подземелью и рассказал мистическую историю исчезновения диггера.

– Что за вопросы дебильные? – раздражённо ответил журналист. – По телефону же говорим.

– Хорошо-хорошо… Я понял! Всё организую на завтра, – поспешил успокоить его осознавший свой прокол адвокат.

– Жду.

– А где «спасибо»?

– На счету своём увидишь… Пока! – Максим сбросил, не дав Якушеву попрощаться.

Примерно через минуту после этого разговора подал голос Буратино:

– Максим, ты же понимаешь, что тебя заманивают в ловушку.

– Да кому я нужен? Ловушку… Смешно.

– Ты напрасно недооцениваешь степень опасности. Людей убивали по гораздо более ничтожным причинам, – Буратино был явно взволнован. – Тем более бункер… если это под землёй – то вдвойне опасно!

– Да что за чушь?! – не сдержался измотанный за день Максим. – Достал со своей заботой…

Буратино воспротивился возможности, предложенной адвокатом… Что ж, это означает, что они не союзники. Но доверять ему всё равно повода нет; цель устранить Максима из инфополя осталась.

1

Гармошка, или триплфолдер, или просто фолдер, – разновидность спутникового телефона. Панель складывается вдоль три раза, делая возможными форматы от телефона до планшета. (Здесь и далее примечания автора).