Страница 20 из 24
Взгляды их встретились. Шаров заметил в ее глазах немое удивление, испуг, а еще – любопытство. Она словно была шокирована, увидев в лесу группу одетых в спортивные костюмы школьников.
– Эй, не бойся, – Шаров поднял обе руки, показывая, что не причинит ей вреда. – Мы из города.
В ней явно шла борьба. С одной стороны она хотела вскочить и немедленно пуститься наутек, с другой – это значило бросить удочку, велосипед и трепыхающийся в темной холщовой сумке улов.
«Но чего она может бояться в родной стране?» – подумал Шаров. Даже если они заблудились и каким-то образом вышли за пределы части, оказавшись поблизости от одной из деревень в области… чего ей бояться? Пресловутого Моцарта? Она вряд ли даже он нем слышала.
– Меня зовут Илья Андреевич, я руководитель школьного отряда «Зарницы», – сказал он, показывая на ребят, показавшихся из-за его спины.
Увидев среди них двух девочек, рыбачка слегка успокоилась.
Она смахнула прядь волос со лба, вытащила из воды удочку и положила ее рядом с собой.
– Зарница? Это что такое? – спросила она, выражаясь немного странным говором и рассматривая их как каких-то внеземных пришельцев.
– Ты не знаешь, что такое «Зарница»? – спросил Шаров.
Лена и Лиза переглянулись.
Червяков скептически покачал головой.
– Деревня, – прошептал он насмешливо.
– Нет, никогда не слышала.
Можно было предположить, что она шутит или пытается их разыграть, – так бы и подумал Шаров, но глядя в ее голубые распахнутые, абсолютно невинные глаза, он отбросил эти мысли.
– Это пионерская военно-патриотическая игра, когда…
– Так вы пионеры? – она с сомнением покачала головой.
– Конечно! – Петя Марченко извлек из кармана куртки красный галстук. – А как же?!
Вид красного галстука, кажется, ее слегка успокоил, хотя она по-прежнему, кажется, была готова вспорхнуть в любое мгновение, словно испуганная птичка.
– А… почему вы не эвакуировались? Все дети… все школьники давно эвакуировались, а вы почему…
Ребята переглянулись.
– Это зачем? – спросил Витя. – Из-за учений что ли?
Она взглянула на него испуганно, но ничего не ответила.
– Как тебя зовут? – спросил Шаров. – Почему ты сидишь одна?
Девочка пожала плечами.
– Я Катя Орлова. Живу в деревне Рожновка тут недалеко. Папа ушел на фронт… а больше у меня… никого нет… в детдом я не хочу. И… – она шмыгнула, – надо где-то еду брать. В деревне совсем ничего нет.
Ее худое изможденное лицо дрогнуло.
Шаров почувствовал, что реальность ускользает от него с ужасающей скоростью. Ребята, потрясенные ее словами, молчали.
– Это такая шутка у тебя? – первым подал голос Червяков. – Какой еще фронт? Афган что ли?
Девочка поджала губы.
– Что еще за Афган? Вы что ли хотите меня разыграть? Почему вы так странно одеты?
Шаров почувствовал, что сердце его ушло в пятки.
– Что значит, странно? Мы на «Зарнице», спортивные костюма, кеды, шапочки, сумки. Про какой фронт ты говоришь? Куда ушел твой папа? – он чувствовал, что с трудом задает эти вопросы, понимаю всю их нелепость.
– Ну вот что! – девочка вдруг вскочила и принялась сматывать леску на деревяшку. – Что значит, какой фронт? Вы что, с Луны свалились? Всех мужчин, у кого нет брони, забирают на войну с фашистом! – Глаза ее сверкнули. – Всех! В нашей деревне никого не осталось!
– С фашистом? – Шаров растерянно оглянулся на ребят. – С каким фашистом? Война давно закончилась, – он покачал головой. – А сейчас идет «Зарница», но это не война. Никто никого не призывал, мы сами тут…
Девочка, назвавшаяся Катей, положила смотанную леску в сумку, подняла велосипед, привязала бамбуковое удилище к раме, затем повесила сумку на руль.
– Вы слышали бомбежку? – вдруг спросила она. – Немец уже под Малоярославцем! Утром я пряталась в кустах возле дороги и подслушала, что говорят бойцы, которые туда шли! И вы… если вас увидит милиция, вас сразу арестуют за бродяжничество!
Воцарилась тишина. Все смешалось в голове Шарова – «Зарница», бомбежка, немцы, бойцы, эта девочка…
Вперед на полшага вышел Давид. Глядя на странную лесную незнакомку, он сделал ей знак рукой, потому что она вот-вот была готова сорваться.
– Подожди.
Его мягкий голос заставил ее обернуться.
– Ну что еще?
– Слушай… какой сейчас год?
Она посмотрела на него как на полоумного, качнула головой, светлая прядь снова легла ей на лоб.
– Вы точно с Луны свалились. Сорок первый. Тысяча девятьсот сорок первый. Четырнадцатое октября сегодня.
Давид оглянулся на Шарова. Тот смотрел на девочку немигающим взглядом.
– Какой-какой год, повтори? – хрипло переспросил Шаров.
– Сорок первый, – снова сказал она, словно объясняя урок невнимательному ученику.
– Этого не может быть… – произнес Шаров.
Но глядя на Катю Орлову, на ее велосипед, вдыхая странную лесную тишину, наступившую после ожесточённой долбежки, вспомнив избушки, их долгую извилистую дорогу, озеро, взрыв гранаты, – все до того момента, когда часы на его руке остановились, он вдруг понял, точнее осознал шестым чувством: она не врет.
Глава 9
1984 год
Топот сапог, раздающийся на лестнице, заставил людей в кабинете напрячься.
Генерал Артемьев вперился тяжелым взглядом в противоположную от себя стену и когда в дверь постучали, резко сказал:
– Войдите!
В кабинет ворвался раскрасневшийся прапорщик огромных размеров и оглядел присутствующих с каким-то почти детским удивлением. И хотя ему, разумеется, было известно, кто именно находится у командира части, вряд ли он ожидал увидеть настоящего генерала буквально в нескольких метрах от себя.
– Тов… товарищ генерал… – хватая воздух ртом, обратился прапорщик. – Раз…
– Говори быстрей, не тяни! – чуть ли не гаркнул генерал, отчего мужчина буквально съежился в размерах.
– Так точ… товарищ генерал, только что вот связисты передали, – он вынул из кармана свернутый лист бумаги и сделав несколько шагов за спинами милиционеров, подошел к столу, за которым сидел генерал. – Разрешите…
– Что это? – спросил Артемьев.
– Перехвачена радиограмма. Я случайно узнал, Галкин мне сказал, что, мол, дети балуются. У них же «Зарница» и они должны были что-то передавать Морзе…
– Морзе? – генерал сощурился, пытаясь понять кривой почерк, которым на листе было написано несколько слов.
– Ну да… поэтому не сразу врубились… да пока расшифровали… – вырвалось у прапорщика.
– Черт… вы что там, Морзе не знаете, – генерал глянул на вытянувшегося по струнке прапорщика, отчего тот побледнел.
– Знаем, тщ… генерал, просто редко используется… поэтому…
– Плохо вижу, что тут написано? – генерал водил пальцем по невнятной карандашной строчке, пытаясь различить серые буквы.
Прапорщик подскочил ближе и слегка наклонившись прочел:
– НАМ НУЖНА ПОМОЩЬ КВАДРАТ 7В.
Левин с Беловым переглянулись, а командир части, подполковник Васютин два раза стукнул шариковой ручкой о деревянный стол.
– Семь вэ, – сказал он медленно. – Озеро «Верхнее».
– Когда получена радиограмма? – быстро спросил генерал, глядя на прапорщика.
– Э… – тот глянул на лист, потом ткнул пальцем в едва заметный карандашный росчерк: – Тринадцать ноль семь.
– А что же вы… – генерал тряхнул рукой и посмотрел на командирские часы. – Что же вы молчали! – повысил он голос. – Сейчас уже пятнадцать сорок!
– Но… связисты… случайно…
– Черти что, Васютин, у тебя творится, – Артемьев перевел взгляд на командира части. – Где этот квадрат? Быстро карту сюда!
Васютин подскочил, словно ошпаренный, выдернул левый, ближний к нему ящик стола и достал оттуда сложенную карту. Разложив ее на столе перед генералом, он показал пальцем квадрат, рядом с которым можно было заметить небольшое озерцо.
– Озеро «Верхнее», – прочел генерал. – Что там?