Страница 5 из 11
Я вернулась к насущной проблеме. Мало того, что чужой мир, так еще и заразный! А это маньячище лесное между мирами шастало и меня грязными руками за пятую точку лапало!
– Что это у вас здесь? Чума?
– Не-а, малахитница. – Ответом было мое удивленное лицо. – Ну, это когда прокляли взглядом, то есть сглазили и заколдовали, превратив в камень.
Я икнула, осознав. Статуи в лесу! Все эти птицы, звери, даже насекомые! В траве их было видимо-невидимо! Волосы зашевелились на голове от открытия.
– Кто же у вас здесь такой ужас творит?! Каким бессердечным нужно быть, чтобы все в камень обращать? – Сразу пришло на ум маньячище лесное. – А… А вы? – я несмело ткнула пальцем в позеленевшую кусками лисью шкурку.
– А меня по касательной взглядом задело. Когда такое случается, сердце в камень превращается, а сам ты не сразу глыбой обращаешься, а постепенно. – Лисичка серьезно покивала в знак согласия с лисом и утерла нос завязками платка. – Если такое дело, то лучше убиться, чтобы не мучиться. Только я так просто сдаваться не собираюсь. Я за все отомщу!
В дверь злобно и нетерпеливо постучали. Уже по одной манере барабанить можно было догадаться, кто это.
Звери вздрогнули. Я, впечатленная лисьим рассказом и глобальностью проблем, небрежно махнула рукой.
– А, не обращайте внимания, это, наверно, лесной маньяк, видел, в какую избу я зашла. Хочет меня в бесплатные служанки затащить, а я без оклада и соц. пакета горшки не мою, печь не топлю и прочее-прочее не делаю.
На меня уставились, как на пришибленную. Но после сообщения о том, что по местности ползает неизвестный проклинающий взглядом, я не была уже столь легкомысленно настроена.
– А не наш ли это закомплексованный глазастик, что так бездушные булыжники любит? – Морды лис вытянулись от непонимания. – Ну, тот, что всех обращает.
Я дала описание маньяка:
– Рыже-зеленые волосы, горящие огнем глаза, скверный характер, с таким сто процентов не женат. Всех без разбору жениться зовет и кольцами одаривает. – При последних словах у меня хватило совести спрятать руки и стыдливо покраснеть.
Морды лисиц надо было видеть.
– ДА ЭТО ЕЩЕ ХУЖЕ! – завопили рыжие в один голос и бросились кто куда. Лисица швырнула на пол платки, лис стал быстро-быстро метать туда вещи.
– Хуже того, кто бродит по лесу и все живое в камень превращает? – не поняла я.
Мечущиеся по дому в панике лисы столкнулись лобиками на середине избы и повалились на пол.
– Хуже во сто крат!
– Хуже! – подтвердил лис, прижимая на лбу шишку. – Этот взглядом сжигает сразу!
– Василиск, что ли?
– Хуже! – хором ответили лис с лисицей и принялись за сбор вещей. А в дверь уже ногой колотили. Нетерпеливо так, настырно. Будто и не сомневались, что войдут.
– Открывай! – Оба зверя разом побледнели. Кажется, не одна я была знакома с маньячищем лесным. Я узнала голос, не предвещавший ничего хорошего.
– ЕЩЕ ХУЖЕ? – мне передалась лисья паника. – Куда уж хуже? Да кто это такой?
– ЗМЕЙ ГРЫНЫЧ! – завизжали лисы и споро стали вязать узлы.
– Змей? Тот, что из сказки?
– Из какой сказки? Где ты такие страшные сказки видывала? – обругала меня лиса.
– ОТКРЫВАЙТЕ НЕМЕДЛЕННО! ДВЕРЬ СОЖГУ! – зарычали с той стороны. Дерево и в самом деле задымилось.
– БЕЖИМ! – завопили лисы. Похватав узлы и меня под белы рученьки, иноходью нырнули в окно и понеслись. Лисы бежали гладко, устремив носы вперед, прямо по курсу, только ноги мелькали смазанным пятном. Я пыхтела следом. Им бы на дело вдвоем ходить! От любой погони бы ушли. Я поспевала как могла. Но недостаточно быстро, внезапно меня догнала одна мысль.
– Значит, это не Горыныч в камень взглядом обращает?
– Не-а, – отозвались лисы, не забывая перебирать лапами. Узлы они повесили на плечи и, вцепившись в меня с двух сторон, бежали куда глаза глядят. – То хозяйка медной горы объявилась у нас. Ее еще Зеленой Госпожой зовут. А Горыныч у нас только в пепел обращать умеет.
– И в пар, – прибавила лисица.
Я сглотнула, побледнела и впечатлилась: по здешним лесам два маньяка ползают! Один страшнее другого!
М-да, все становилось ясно, как в безоблачный день: я встряла! Мля-я-я-я!
***
Через час быстрого бега, когда я окончательно выбилась из сил, запыхалась и у меня стало колоть в боку, мы оторвались от преследователя. Хотя поначалу мне казалось – не убежим, так ярко вспыхивали кусты и деревья по обе стороны от нас. А как пылали! Загляденье. Но мы старались не оглядываться. Если б не лисы, мне бы ни за что не уйти от змея. Подозреваю, что в своей жизни они промышляли темными делами и не раз им приходилось драпать, только недавно рыжие остепенились, потому как навыки еще не забылись.
Лисонька сидела на пеньке, совсем как та каменная статуя, и утирала лапой нос.
– Была у меня избушка лубяная… – заныла лиса.
– Хватит ныть! – перебил ее лис, тяжело дыша.
– И ту Змей Горыныч спали-и-и-ил!
– Новую найдем. Почитай, половину края зеленая зараза в камень превратила. Пустых изб навалом.
Прошло немало времени, пока мы отдышались.
Лисица все ныла.
– Гребешка жалко-о-о-о, чем я теперь хвост расчесывать буду? И бусиков.
– Не ной, новые… – лис осекся.
– Найдем? – подсказала я, осознавая, что спасли меня от коварного змея двое воров-рецидивистов.
– Почему он вообще за тобой гонится? – недовольно спросил лис, пойманный на горячем. – Ты ему что, на хвост наступила?
– Ну, я этого… того. Немного помешала. – Лисы уставились на меня, как на сверхчеловека, бессмертного и оттого смертоубийственно смелого.
Я рассказала, как все было.
– Ну, сначала я увидела на дороге двух змей и нечаянно пнула их ногой.
– Нечаянно? – Морды рыжих перекосило от ужаса. В глазах читалось: «Вот сумасшедшая! Отчаянная!»
– Так что они улетели далеко в кусты. А там оказались эти маньячищи. Им я тоже сплетаться помешала.
– Оуй! – Лис схватился за голову и прикрыл уши лапами, чтобы не слушать о моих самоубийственных подвигах.
– А потом этот ненормальный на меня напал и в волосы вцепился. Думала, вырвет с корнем! Так ему мои косы понравились, отпускать не хотел. Решил украсть меня вместе с ними и припрячь к домашней работе.
– Уай! – Лисица пригнулась и закрыла лапами рот, чтобы не высказать все, что она обо мне думает.
– …Но я вырвалась и сбежала от него, это было легко!
– О-о-о! – Обе лисицы закрыли глаза, чтобы не видеть мою глупость.
– Ну все! – с остекленевшим взглядом подвел итог моему рассказу лис. – Тебе конец. Можешь прощаться со своим мехом, шкурой и жизнью!
– Нам конец! – уточнила лиса. – Он нас видел.
– Да на что ему мои косы сдались? Своих волос, что ли, нет?
– Он у нас этого… того… немножко с присвистом и десятью переборами, – попытался объяснить лис. Но это я и без него уже поняла.
– Что он маньяк, я в курсе.
– Нет, не маньяк, а клептоман, заразился «золотухой» от Великого Полоза. У того это с рождения и уже не лечится, почитай, иммунитет ко всему золотому. А змия нашего сильненько скрутило.
– Что за золотуха такая? Чесотка, что ли?
– Типа того, только хуже.
– Еще хуже?
– ЕЩЕ! Как золото увидит, так сам не свой становится: и бессонница у него, и аппетиту нет, и ладони чешутся.
– Я смотрю, у вас здесь та еще эпидемическая ситуация. Что ни шаг, так зараза какая-нибудь на пути.
– Так все бы ничего, только Горыныч наш дюже упорный. Завсегда своего добивается. А коли получить не может, так звереет! И спасайся кто только может!
– Так что быть тебе, девица, у него на посылках. Сама виноватая. Нечего было подглядывать, как змей со змеицей женится. Раз он тебя увидел и косы твои ему по душе пришлись – он тебя ни за что не отпустит! Беги не беги – его будешь! Утащит в свое змеиное царство!
– А все болезнь эта проклятая! – шмыгнула носом лиса. – Ой, жалко мне тебя, девка! Жа-а-а-алко! – Она, видно, вообще любила повыть, ей бы волчицей на свет родиться. Обе лисицы смотрели на меня с сочувствием.