Лихоморье. Vivens lux

– С прибытием! Мы тебя ждали.

– Простите, а вы кто? Вас Якур прислал? Он, что, не смог приехать?

Мужчина неопределенно дернул головой – не то соглашался, не то возражал.

– Вы из общежития? – снова спросила Тильда, ускоряя шаг, чтобы не отставать от своего нежданного спутника, катившего за собой ее чемодан.

На этот раз он отчетливо кивнул, и его шляпа при этом сползла еще ниже. Тильда тщетно пыталась разглядеть его лицо, хотя и таращилась во все глаза.

– А что, в Горном всех студентов так встречают, или я чем-то отличаюсь? – поинтересовалась она с растущей тревогой, уж больно подозрительным выглядел этот тип. Он ведь даже не представился!

– Отличаешься, – ответил он, не оборачиваясь, и у Тильды птицей встрепенулось сердце. «Точно ненормальный какой-то!» – мелькнула в голове паническая мысль.

– И чем же я отличаюсь? – с заметным надрывом выкрикнула она в спину спутника, вновь удалившегося от нее на пару метров.

Человек в шляпе обернулся, замедлив шаг. Уголки его губ слегка вздрогнули, намекая на улыбку, которой так и не случилось.

– Выйдем и поговорим, – сказал он. В стеклах его очков отражались потоки людей и прямоугольники электронных табло.

– Чемодан отдайте! – заявила Тильда, замирая на месте.

– Не упрямься, иначе упустишь свой шанс. Ты ведь хочешь исправить то, что случилось с твоим братом?

– Что?! – Тильда потрясенно вытаращилась на незнакомца, но тот уже отвернулся и продолжил путь. Она покорно поспешила следом.

Питер встретил промозглой сыростью, небо казалось ниже, чем потолок в здании аэропорта. Мелкая морось висела в воздухе. На мокрой тротуарной плитке неподалеку от выхода возились нахохлившиеся голуби, сбившиеся в кучку. Человек в шляпе вспугнул их, приблизившись, и остановился. Догнав его, Тильда встала напротив и выжидающе посмотрела в непроницаемые стекла очков. Мужчина отставил чемодан и запустил руку, затянутую в черную кожаную перчатку, в карман своего серого пальто.

– Держи! – Он протянул ей бумажный прямоугольник размером чуть больше стандартной визитной карточки. Судя по ламинированной поверхности и водяным знакам, это был какой-то документ. В центре выделялись крупные золотистые буквы, составлявшие два латинских слова.

– Vivens lux, – прочла Тильда вслух.

Ниже, черным шрифтом, на кириллице значилось ее имя. Она удивленно подняла взгляд.

– Что это?

– Пропуск. Читай.

– «Тильда Санталайнен зачислена на первый курс Горного университета, в филиал геолого-разведочного факультета в поселке Рускеала». – Тильда недоверчиво покосилась на собеседника. – То есть, как это? Почему Рускеала? Не понимаю… первый раз слышу, что у Горного там есть какой-то филиал! Почему в деканате ничего не объяснили? Я не собиралась в Рускеалу!

– Это секретный филиал для избранных.

– Для избранных?! А-а-а… ну, все ясно. – Тильда скептически хмыкнула и сменила тон на более грубый. – Значит так, дядя. Вижу, ты очень постарался, чтобы запудрить мне мозги, даже красивую бумажку напечатал. Не знаю, откуда тебе известно мое имя и то, что я поступила в Горный. Понятия не имею, зачем тебе это надо, но подозреваю, что все дело в твоих порочных наклонностях. Даже если ты сейчас возьмешь низкий старт, чтобы свалить отсюда, полиция все равно тебя схватит, тебе не уйти.

– Понимаю, тебе трудно поверить, ведь ты меня не помнишь. – Мужчина вздохнул и потер щеку. Мелкие чешуйки отслоившейся кожи посыпались на воротник пальто.

– Что значит «не помнишь»? – Тильда уже взялась за ручку чемодана, собираясь уйти, но остановилась, вновь заинтригованная.

– Я видел, как твой брат принял недожиток… там, в апартаментах на Чернавинском.

– Видел?.. Но… – Внезапно перед мысленным взором Тильды возникла картина: не подающий признаков жизни, холодный и полупрозрачный, как глыба из мутного льда, Женька лежит на полу, и она, охваченная ужасом, ничего больше вокруг не видит. К лицу брата тянется Дашкина рука, в ней – стеклянный флакончик, как из-под духов, крошечный, миллилитров на двадцать, не больше. В нем вихрем кружится серебристый порошок. Крупинки вылетают через горлышко и тянутся тонкой струйкой, исчезая в ноздрях брата. Некоторое время ничего не происходит, и кажется, что все бесполезно, но вдруг Женька дергает носом, будто собирается чихнуть, и открывает глаза. Тильде становится жарко от нахлынувшей радости. Она обхватывает Женьку руками, прижимает к себе и смеется сквозь слезы. Очертания окружающего пространства постепенно проступают в боковых границах зрения – Тильда снова способна видеть остальной мир. И она видит Якура, Гену и Дашку, все трое друзей рядом с ней, они улыбаются, тревога на их лицах сменяется ликованием. За их спинами появляется незнакомый мужчина и направляется к выходу. Взгляд Тильды скользит по его фигуре, не задерживаясь ни на миг. Ей нет дела до постороннего человека, так же, как и ее друзьям: никто не оглядывается и не окликает его, чтобы поинтересоваться, кто он такой и как оказался в штабе этерноктов.

Удивительно, что спустя год Тильда вспомнила это чужое лицо, увиденное лишь мельком: тогда оно выглядело серым, будто присыпанное пеплом, но крупный нос с горбинкой и острый подбородок были точ-в-точь как у стоявшего перед ней мужчины с больной кожей.

– Вы были там! – вырвалось у нее изумленно.

– Узнала все-таки. – Мужчина кивнул. – Знаешь ли ты, что недожиток, который принял твой брат, был добыт демоном? Это яд для человеческой души.

– Ужасно… – Тильда похолодела. – Но иначе мой брат бы… умер! Он и так уже не дышал, а недожиток воскресил его. Ведь выбора не было!

– Понимаю. Бывает, людям крайне трудно смириться со смертью близких, и они готовы применить любые средства, лишь бы вернуть их.

– Что теперь будет? Что делать? – Тильда с трудом узнала собственный голос.

– Получишь ответы, если поедешь со мной. Надеюсь, теперь ты веришь, что я не маньяк.

– Верю. Но все еще не знаю, кто вы.

– Мое имя – Виктор Зарубин. С недавних пор я – водитель трансфера, доставляю студентов к месту учебы в Рускеале.

– Понятно. А как вы оказались в моем городе, в доме, на Чернавинском?

– Это и мой город. Я там родился, там рос и мечтал, но однажды сбился с пути к мечте и угодил в сети этерноктов. Ты ведь знаешь, кто они?

Тильда недобро усмехнулась:

– Да уж наслышана. Выходит, вы тоже работали на них?

– Работал, – честно ответил мужчина. – Но это был не совсем я. Со мной произошли необратимые изменения.

– Как это?

– Живой свет спалил во мне все неправильное. Он мог испепелить мое нутро целиком, как у других этерноктов, но я каким-то чудом уцелел. Наверное, не насквозь еще прогнил, как они, не успел, потому что примкнул к ним последним.

– Что такое «живой свет»? – спросила Тильда, но не дождалась ответа, оглянувшись на звук знакомого голоса, прозвучавшего позади.

– Наконец-то! Ты, что, забыла убрать беззвучный режим в телефоне? Я не смог дозвониться. – Якур обнял ее, на миг прижав к широкой груди, и настороженно покосился на мужчину в шляпе. – Какие-то сложности? Я не помешал?

Тильда в растерянности уставилась на друга, не зная, что ему ответить. С одной стороны, она была рада его видеть, а с другой, испытала разочарование от того, что его появление прервало разговор с загадочным типом на самом интересном месте. Неизвестно, продолжит ли этот человек, назвавшийся Виктором Зарубиным, откровенничать при Якуре? Теперь Тильда не могла уйти, не выяснив, какая опасность угрожает ее брату и как его спасти. Ради этого она была готова отправиться не то что в Рускеалу, а хоть к черту на кулички, но вот как быть с Якуром? Как объяснить другу, что она не сможет учиться вместе с ним и должна немедленно ехать в Карелию? Что ему сказать?

Новый знакомый вдруг приподнял очки и пристально посмотрел на Якура. Тильда ожидала увидеть под очками больные глаза, с такими же признаками воспаления на веках, как и на лице, или даже вовсе пустые глазницы, но глаза были нормальными, светло-карими, разве что зрачки казались отверстиями, сквозь которые струился свет: два тончайших лучика протянулись к лицу Якура и прошлись по нему, словно сканируя. А потом свет исчез, и в глазах появились совершенно обычные зрачки, узкие от солнца, выглянувшего из-за туч.