Страница 5 из 13
Не удивительно, ведь большинство из сидящих сейчас за мониторами дивизионных адмиралов уже попрощались с жизнью, а те кто находились в «Тавриде», не ждали увидеть снова своих боевых товарищей, принимая во внимание то, как трагично развивались события.
Флот Самсонова, вернее его самая боеспособная половина, была зажата в «Бессарабии» без какой-либо возможности выбраться. Безусловно, наши «черноморцы» и приданные в состав дивизий флота гвардейцы не покинули бы этот свет, не взяв себе спутников в виде похороненных ими экипажей «янки». Но погибли бы все – это понимали смотрящие на меня с экранов адмиралы, поэтому столько было теплоты в из взглядах.
– Ну, сынок, ты просто красавчик! – не сдержался Василий Иванович Козицын, обращаясь ко мне и перебивая при этом собственного командующего. – Это как же тебе удалось так складно все провернуть?
– С вашей помощью, адмирал, – кивнул я ему в ответ.
– Да ты что, а я не знал сидя в «Тавриде», что спасаю флот! – удивился Козицын. – Ты ничего не путаешь?
– Во-первых, очень помогли ваши РЭБ-зонды, – пояснил я. – К сожалению, все они остались на той стороне навсегда…
– Да пес с ними, главное вы живыми выбрались, – махнул рукой счастливый и довольный Василий Иванович.
– Какой такой «пес с ними»?! – возмутился было Самсонов. – У дивизии не осталось «глушилок», а он говорит «пес с ними». Я где вам наберу еще одну партию зондов? Что за транжирство ресурса!
– Не ругайся, Иван Федорович, – отмахнулся Козицын. – Ты же благодаря этому выбрался из ловушки…
– Не только, – вставил я. – Еще в одном вы помогли мне, Василий Иванович, предоставив в распоряжение трофейный «Йорктаун» и его команду… Каюсь, я вас немного обманул, хотя изначально и не хотел… Американский тяжелый крейсер пришлось отдать его командиру в качестве вознаграждения за так называемую «хорошую службу»…
– «Йорктаун» тоже пусть идет к псу под хвост, – махнул рукой вице-адмирал Козицын. – Если выбирать между этой жестянкой и спасением почти трех полноценных дивизий флота, то выбор очевиден… А я и мои ребятки еще себе трофеев насобираем, не переживай сынок…
– А я вот переживаю, – снова не успокаивался Самсонов. – У нас становится доброй традицией отдавать не ведая кому трофейные дредноуты, будто те на грядках растут и собираем мы их ведрами! Каких правил, господин Васильков, вы придерживаетесь, что раздариваете направо и налево боевые корабли, к тому же первого ранга?
– Иван Федорович, говорю тебе – не ругайся, – миролюбиво вставил Козицын, продолжая меня защищать. – И кстати не ты собираешь ведрами трофейные корабли, а я и Александр Иванович, если быть честным… Поэтому сильно не наезжай на своего спасителя, а просто порадуйся, что продолжаешь дышать…
– Не забывай, Василий Иванович, что мы с тобой не на завалинке, а на военном совещании, – встрепенулся командующий, почувствовав себя оскорбленным. – И я как-никак твой начальник, поэтому помолчи и послушай… Хорошо?
– Молчу-молчу, – поднял руки Козицын и тут же ойкнул от нарывающей раны в плече.
– Вот только не надо на жалость давить, – сказал на это Самсонов. – Если не долечился, сам виноват, сиди и терпи. А нет, так ложись снова в регенерирующую капсулу… Касаемо сражения… Никто не спорит, что именно благодаря находчивости Александра Ивановича мы сейчас живы… Не думал, что когда-нибудь это произнесу, но спасибо вам, контр-адмирал за вашу находчивость…
– На здоровье, – я сдержался, чтобы не уколоть в ответ командующего, но увидел, что тому и так нелегко подобное произносить, поэтому дальше решил не усугублять.
– Я просто к тому говорю, что вам Александр Иванович в следующий раз стоит подумать о важности трофейных кораблей для собственного флота, – продолжал Самсонов, хмыкнув в кулак. – Лимит на раздачу подарков врагу исчерпан… Надеюсь, вы меня поняли…
– Постараюсь в дальнейшем не быть таким расточительным, – ответил я довольный уже тем, что данный инцидент остался без разбора и последствий. Ведь и здесь Козицыну и Самсонову я всей правды не сказал. О том, что отдал «Йорктаун» по собственной инициативе, а не по ранней договоренности с Абадайей Смитом. Думаю, не нужно нашим адмиралам знать подробностей, и так нервы у некоторых на пределе…
– Вот и хорошо, – удовлетворенно кивнул командующий.
– Постараюсь, но обещать не могу…
– Ну, вот опять он за старое, – Самсонов обратился к остальным. – Видите, никакой управы на данного субъекта нет…
– Господин адмирал, давайте ближе к делу, – вернул совещание в нужное русло вице-адмирал Хиляев, которому не было дела выслушивать наши с командующим пререкания, и который до сих пор не мог отойти от прошлого боя с Элизабет Уоррен.
Дамир Ринатович потерял в сражении целых четыре вымпела – больше всех остальных участников. Чуть не потерял вообще всю дивизию, если бы американцы внезапно не отошли на расстояние выстрела и не остановили атаку. Все это время, когда 15-я «линейная» сражалась из последних сил, рядом крейсировали девятнадцать свежих русских дредноутов адмирала Белова, но они так и не пришли на помощь, отчего Хиляев сейчас старался вообще не смотреть в сторону Кондратия Витальевича, чтобы не сорваться на крик.
– Согласен, давайте перейдем к делам военным, – согласился Самсонов. – Итак, что мы имеем на данный момент времени? К сожалению, попытка опрокинуть 4-ый «вспомогательный» флот противника до конца не удалась. Однако если учесть тот факт, что в начальной фазе сражения кораблями вице-адмирала Хиляева была достигнута победа над авангардом американцев – можно занести данную битву за переход «Бессарабия–Таврида» в нашу пользу. О победе я незамедлительно отошлю сообщение на «Новую Москву» в Ставку…
– Вы уверены, господин адмирал, что это была именно победа?! – удивленно уставился на командующего, Дамир Хиляев. – По всем показателям, именно мы проиграли битву, а не американцы…
– По каким-таким показателям? – возмутился Иван Федорович.
– Например, по количественным потерям в боевой мощи наших кораблей в сравнении с потерями противника, – пояснил Хиляев.
– У контр-адмирала Кенни потерь в вашем противостоянии с ним оказалось куда больше, – не согласился командующий, которому не хотелось замечать собственных просчетов и к тому же понижать боевой дух моряков флота, записывая завершившуюся битву в минус. – Его дивизии практически не существует и вы считаете это поражением?
– Моя стычка с Джейкобом Кенни не может рассматриваться как отдельное сражение, – ответил Дамир Ринатович. – Повторюсь, совокупные потери в вымпелах, уничтоженных орудийных платформах и броне, которые необходимо как-то восполнять, превышают потери американской стороны. Более того, сектор и «врата» по итогу контролируются кораблями Парсона, а оставленные координаты и уход одной из сторон автоматически приписывает победу тем, за кем этот сектор остался…
– Не придирайтесь к мелочам, вице-адмирал, – отмахнулся Иван Федорович. – Мы можем отступать и дальше, но это вовсе не значит, что не будем при этом одерживать побед над врагом… Тактическое отступление – не есть бегство и то, что мы сейчас все живые и здоровые находимся в безопасности – уже победа в тех обстоятельствах, в которых оказался Черноморский императорский флот…
– Не все живы и здоровы, – напомнил Самсонову, Хиляев, намекая на свои, погибшие в бою эсминцы, легкий крейсер «Изумруд» и линкор «Тифон»…
– Я понимаю ваши чувства, Дамир Ринатович, – склонил голову командующий. – Но эти потери были закономерны и неизбежны…
– Да неужто?! – наконец прорвало комдива 15-ой. – А я думаю, смертей моряков можно было избежать, если четко придерживаться плана и атаковать дивизию Элизабет Уоррен совместно, по ранее задуманному плану…
С этими словами Хиляев прожег взглядом Кондратия Белова, до сих пор хранившего молчание. Даже сейчас, когда ему открыто в глаза бросали обвинения и упреки, командующий 2-ой «ударной» не повел и бровью, и более того, не удосужил своего товарища ответом. За Белова оправдывался Самсонов: