Страница 7 из 10
Я пошла в ванную. Разделась и принимала душ. Он вошел и нежно показал мне как подмываться. Осмотрел мою раскрасневшуюся писю и спросил больно ли мне было.
Я спрашиваю у Эмилии: «Как ты относишься к этому событию сейчас»?
Взглянув на часы, она говорит, сглатывая слюну.
Я тогда совершенно не понимала, что вырядилась именно для него. Я и раньше так делала. Я видела, что его бесит, что я в юном возрасте одеваюсь так ярко. Подчеркиваю свою сексуальность.
Я вспоминаю, что у меня была куча мальчиков, но ни о ком я не фантазировала и всех их держала на расстоянии. Хотя они конечно активно лезли мне под юбку.
Даже в тот вечер… Я не помню имени того парня, с которым тогда встречалась. Который ждал меня и считал своей первой любовью, пока меня грубо лишали девственности огромным красивым членом на маминой кровати.
Когда все закончилось я бросила ему смску, что не приду: «Отец не отпускает».
Я использовала его. Использовала и того парня и Сергея. Сама того не осознавая. Моя сексуальность. Моё желание проверить «а достаточно ли я привлекательна, чтобы нравиться взрослому мужчине»…
– Ты рассказала об этом матери?
– Я выиграла мужчину у неё. Позже я еще много раз, когда её не было дома, провоцировала его. У меня не было времени подумать об этом. Пережить это. Жизнь сложная штука. Я только теперь понимаю, что это было для меня словно соревнование с ней, чтоли?
– Ты с ним спала после этого?
– Он регулярно насиловал меня. Были периоды, когда это происходило каждый день. Он мог зайти в мою комнату, пока я делала уроки, взять меня за волосы и поставить раком прямо над тетрадками. Его член был ненасытен и он ломал мое сопротивление. Бил меня по лицу, пока я не сдавалась в слезах.
Я кричала на него. Орала, что он больной ублюдок.
Но Сергей на каком-то животном уровне знал, что именно это мне и нужно.
А он драл меня раком и спрашивал: «Как тебе мама сказала меня называть»?
Он вбивал меня в стол, а я шептала заплаканными пухлыми алыми губками: «Папочка».
Иногда он брал меня за волосы на затылке и бил лицом об стол. Чтобы я перестала лягаться и бить его ногами.
Это звучит как сюжет из «Мужское и Женское», Гай Германики или перестроечных советских фильмов вроде интердевочки, но… Саманта. Знаешь что я хочу сказать? Все образумилось благодаря этому. Все встало на свои места. Вот почему я говорю об этом с тобой. Вот почему я хочу, чтобы ты продолжала это публиковать.
Мы никогда и не разговаривали с ним. Я приходила с учебы, он заходил в мою комнату, вынимал ремень из джинсов и связывал мне руки. Ставил на четвереньки лицом в подушки и имел своим каменным членом пока я скулила и завывала от каскадных оргазмов. Потом он заливал спермой мне ложбинку на спине вдоль позвоночника, развязывал ремень и уходил не сказав ни слова.
А потом приходила мама. Я врала, что получила мячом на волейболе и сидела училась в комнате. И не выходила.
Не выходила пока мой любовник трахал мою маму. А я сгорала от ревности. Я все время задавалась вопросом «кого он любит больше», «с кем ему на самом деле лучше», «неужели её опытность лучше моей молодости». Одно я знала точно – мы смогли привязать его, чтобы он не уходил. А вот ответ, кого он любит больше я получила только, когда моей мамы не стало…
А пока… мама не могла нарадоваться, что я стала лучше учиться, а не шляться по компашкам как другие девочки и как вся молодежь.
Знаешь, как она говорила? Смешно. "Всё-таки мужчина в доме действует на тебя успокаивающе".
Саманта, видишь: теперь мне кажется, что я бы не стала тем, кем я стала, если бы мое внимание было расфокусированно на мальчиков-красавчиков, общение со сверстниками, тусовки, алкоголь, выпивку, сигаретки и прочую дурь.
Я бы не стала тем, кто я есть, если бы меня регулярно не насиловал отчим.
Вот, что я хочу сказать: что его жесткая эрекция сделала из меня женщину в гораздо большем смысле, чем это может прозвучать на первый взгляд. Понимаешь?
Саманта тяжело дышала в кресле психолога.
Я слушала свою пациентку, и в моей голове тысячами возникали новые нейронные связи. Если Сергей еще жив, насколько он опасен? Может ли быть, что это он распространяет видео и угрожает мне?
Глава 6. Местные пустили Эмилию по кругу на дискотеке в Крыму
Моя психологическая консультация Саманты Джонс хорошо известна в городе. Даже правильнее будет сказать – в области. Влиятельные люди тоже приходят ко мне, но чаще их родственники. В общем, к чему это я: мне есть к кому обратиться в случае угроз.
Однако пока я лежала в больнице со мной стали происходить весьма странные вещи.
В первую очередь я обнаружила, что пока я спала мой айфон вскрывали.
При помощи фейс айди это вполне можно было сделать, пока я была в отрубе.
Были удалены телефоны мэра города, замминистра области. Отключен доступ в интернет. Библиотека снимков была пуста. Там осталась только одна фотография. На которой, что самое страшное моим почерком было написано: «Не пытайся никому рассказать. Убьём не только тебя».
Леденящий холод пробирал меня до костей. Я не могла пошевелиться из-за пластикового корсета. Лежала, как живая статуя. Никаких улик. Мне даже в полицию предъявить было нечего: записки нет. Её нельзя ни понюхать, ни пощупать. Она как бы не существует. Есть только её единственная фотография.
На которой МОИМ почерком написаны угрозы. В конце концов меня примут за ненормальную, которая двинулась на своей «психической» работе и сама себя выставляет жертвой, чтобы уйти от ответственности за ДТП.
– Ко мне кто-нибудь приходил? Я спросила медсестру, которая пришла поправить мне наклон кровати.
Та потупила глаза и отвела взгляд в сторону.
Ко мне должны были приходить! Я не последний человек в городе, пусть конечно в Женеве остались все мои близкие, но тут есть множество людей, которые захотят навестить: Белканова Ирина, директор сети мебельных в области, Радов Альберт блогер и директор местного телевидения, Капраловы Ольга и Степан, которым я дочку от самоубийства спасла за пять консультаций, оба – федеральные судьи. Они бы точно пришли.
Я повторила свой вопрос:
– Девушка, ко мне кто-то приходил, пока я спала, можете позвать? Мне нужна помощь.
Шею простреливало острой болью, так что аж уши закладывало, но я расслышала.
– К Вам велели никого не впускать.
– Что? Как? Кто велел? Кто мог вообще таким людям «повелеть»???
Медсестра ничего не ответила и вышмыгнула в новенькую, плотно закрывающуюся доводчиком дверь. Маленький телевизор включился и по телеку начали показывать одурманивающие передачи.
Мне стало нехорошо, и я отрубилась, пытаясь вспомнить, кого еще важного и влиятельного могла упомянуть Эмилия на встречах…
– Эмилия, ты никогда не думала о том, что кто-то из мужчин, мог бы как-то негативно воспользоваться твоими пристрастиями?
Я пытаюсь узнать чуть больше, чтобы иметь возможность обезопасить себя и возможно её.
– Я много думала об этом. Честно говоря это случалось много раз. Мною пользовались. Меня заставляли. Иногда это было весьма… жестоко.
На первых курсах меня отправили в студенческий лагерь в Крым. У нас в городе была одно время организация, которая пыталась облагородить нашу молодежь и меня за хорошие оценки отправили туда.
Парни были в основном додиками, батанами, заучками и дрочилами в этом лагере. Делать там было совершенное нечего. Мы изучали там бизнес профессии. Типа как быть менеджером и строить бизнес план. Нам преподавали молодые специалисты, которые сами еще никаких бизнесов не строили, либо старые пердуны, которые про бизнес только в переведённых книжках читали.
Как ты понимаешь, их основная задача была, чтобы мы были хоть чем-нибудь заняты целыми днями. Сам же лагерь выполнял задачу "будущего страны", то есть отмывать бюджетные бабки и вербовать послушные кадры для главной партии.