Нам можно

– Хлоя, – в двери показалась очаровательная головка молоденькой красотки, – ой, прости…

– Минди, позже, – тут же оборвала сексуальная мисс Флэтчер. Девушка моментально испарилась, а я тонко улыбнулся. Возможно, здесь будет не так уж и скучно.

Марсия

– Так, – я щелкнула поисковик и набрала запрос. Что там у нас с Весами? – Весам предстоит провести еще один день в нештатном нервозном режиме. Однако многие Весы будут не против волнений, если они не затрагивают критичные для них сферы (например, финансовое благополучие или интересы детей). Положение начнет выправляться лишь ближе к полуночи, – прочитала вслух.

Нет, это не подходит. Я же веду колонку любовных гороскопов. Вот так: учишься на факультете журналистики, мечтаешь об интересных проектах и опасных расследованиях, а пишешь астрологические прогнозы. Хотя признаться, к работе на передовой меня никогда не тянуло, а вот к оккультизму и все что рядом – даже очень. В общем, штормит меня, а будущее как никогда в тумане. Но я делаю скидку на возраст – двадцать один все-таки. Вот сейчас мечтаю написать мистический роман, волнующий и интригующий.

– Марсия, что там с гороскопом?

Я оторвала голову и улыбнулась во все зубы.

– Смотри, до двух нужно отдать корректорам.

– Я сама корректор хоть куда.

Лайла закатила глаза и выразительно постучала по циферблату наручных часов. А что? За мной проверять не нужно! У меня высший балл по английскому языку!

– Так, – я быстро застучала по клавиатуре:

Сегодня Весы отлично переносят любовные волнения и даже приветствуют их. Возможно, легкая шоковая терапия – именно то, в чем они нуждаются. Пора брать судьбу в свои руки. Однако важные шаги звезды советуют отложить до позднего вечера или даже ночи, когда даже острые углы смягчаются, а покровы спадают…

Я успела заметить, что щепотка секса заходит читателям лучше, чем одни только лунные советы. Я работаю в «Калифорнийском синдроме» уже больше полугода. Точнее, подрабатываю внештатно: с гибким графиком и неполным рабочим днем – семестр в самом разгаре. Личные деньги мне очень даже необходимы, и Лайла, редактор развлекательного контента, взяла меня по рекомендации мистера Саммерса, моего научного руководителя, с которым у нее тесные «дружеские» отношения. В чужую жизнь я обычно не лезу (а должна раз пошла на журналистику!), поэтому просто благодарна им обоим.

В редакции у меня был свой маленький закуток в не менее маленьком опен-спейсе. Зарплата в пятнадцать долларов в час. Коллеги разной степени приветливости. Двадцать три обозревателя; девять человек в редакционной коллегии; административный персонал человек одиннадцать, вместе с Маркусом-уборщиком. Вообще коллектив у нас вполне себе: Марта Хамфри съедает минимум пять пончиков и со знанием дела дает советы по похудению, а Карлос Ривера, не стесняясь, подкатывает свои мексиканские яички (это его слова!) к нашему шеф-редактору Хлои Флэтчер. У меня лично отношения со всеми плюс-минус ладные, кроме той самой Хлои. Дико пафосная и высокомерная штучка. Мне даже жаль Карлоса – ему, бедному мексиканцу, симпатичному, но не настолько, чтобы она с ним и в шалаш, и в съемную студию в пригороде Монтерея перебралась, вообще не светит. Без вариантов!

– Ты слышала новости? – ко мне в закуток втиснулась Памелла Рид, Пэм, местный фуд-обозреватель. Ей было хорошо за сорок, имелось три кошки и парик-яркий блонд. Она прошла тяжелый путь и победила онкологию, но волосы пока бастуют. Мы быстро нашли общий язык: Пэм была не злой (в нашей профессии все ироничны и саркастичны, только в разной степени – у кого-то сильно граничит с жестокостью) и любила поболтать, а я, наоборот, послушать.

– Нет, а что? – спросила, а сама строчить продолжала – волну поймала.

– Нас купил какой-то финансовый холдинг!

Вот откуда она знает?! Уверена, никто еще ни сном, ни духом! Я оторвала глаза от монитора и взглянула на нее.

– И что?

– А то, дорогая моя, – она округлила подвижные карие глаза, – что финансисты приходят за деньгами, а у нас их никогда не водилось. Ты же знаешь, что «Синдром» жил исключительно на энтузиазме мистера Ляфора. Видимо, он у него закончился, – она театрально вздохнула, прежде чем стать совершенно серьезной: – Вот увидишь, разгонят нас и какой-нибудь банк здесь построят.

Я задумалась. Не хотелось бы терять приработок, но я все же студентка и у меня возможностей больше, чем у сотрудников, связанных обязательствами и ответственностью за свои семьи. Пэм права. Мистер Дик Ляфор, владелец и здания, и самой газеты (похоже, бывший владелец) держал нас только в память о жене, которая, когда-то здесь работала, но трагически погибла. Подробностей я не знала, только слухи: то ли утонула, то ли отравилась, но все точно произошло где-то на острове в Тихом океане, в этом источники сходятся. Неужели, мистер Ляфор решил, наконец, избавиться от балласта?

– Сегодня на четыре назначено общее собрание, так что готовься.

– Черт, – тихо выругалась я. Ладно, допишу материал, потом уже обдумаю. Грустить пока рано, нас еще никто не уволил!

Через два часа мое мнение изменилось. Формально через час, но еще один я поднимала челюсть с пола. Наша газета находилась на задворках Монтерей Каунти, далековато от делового центра, поэтому я решительно не понимала, что здесь делает Картер Трэвер. Неужели это их банк приобрел «Калифорнийский синдром»?!

После трех дня нас, сотрудников, пригласили на второй этаж, где еще неделю назад располагалась захудалая парикмахерская, а сегодня приличный такой офис, в котором даже имелся вместительный зал для презентаций. И во главе всего этого Картер Трэвер!

Не то чтобы мы были хорошо знакомы, но здоровались при случае. Он был лучшим другом сводного брата моей лучшей подруги. Да, вот такое масло масляное. Поэтому я знала Картера заочно, а он меня…

В пятнадцать лет мы с Кайлой сбежали из дома поздно вечером и отправились на нелегальные мотогонки. Смотрели как гоняют крутые парни – Картер и Эрик, естественно, были в их числе. Точнее, нет, они возглавляли список самых-самых в нашем городе. И тогда я поплыла…

Красивый улыбчивый блондин. Высокий, гибкий, широкоплечий. Голубоглазый и загорелый. Он постоянно шутил и смеялся, в отличие от того же Эрика: очень привлекательного внешне и жутко агрессивного внутри. Мне Картер казался мечтой, сошедшей со стильных мужских журналов картинкой, а я ему никак. Ему было девятнадцать, мне – пятнадцать, и нам вообще не по пути. Со временем меня отпустило, конечно, но в его присутствии я всегда чувствовала себя тревожно (сейчас тоже). Словно Картер знал мои тайны и смеялся над ними. И да, иногда он смеялся надо мной, хотя и не был злым по природе, но и о чувствах всяких там бывших представителей субкультур (да-да, я про себя) не заботился. Полгода назад тоже не заботился…

– Э-ээ, напомни, как тебя… – Картер нервно щелкнул пальцами и бросил телефон в карман брюк.

– Марсия, – ровно ответила я, стараясь не показать, что меня задело такое пренебрежение. Я по нему сохла целых два месяца, а он даже имени моего не помнит! Правда, потом усохла окончательно. Когда Картер и Эрик поиграли со мной в собачку. Мы тем вечером с Кайлой должны были устроить спиритический сеанс: я поднималась со свечой наверх, к ней в комнату, когда наткнулась на них. Естественно, я была жестоко высмеяна, а потом и вовсе цеплялась за высокие фигуры – они еще и баскетболистами были! – мечась из стороны в сторону за пресловутой свечой. Сволочи, в общем.

– Марсия… – Картер медленно произнес мое имя, слово каждую букву на вкус пробовал, потом выдал: – А я помню тебя: подружка Кайлы со свечами и картами… – он задумался. – Не помню, как их там.

– Таро, – напомнила по привычке. Да, я интересовалась раньше, да и сейчас немного, а еще хиромантией, рунами, астрологией. Зельем, вызывающим перхоть и грибок больше не увлекаюсь. Но Картеру об этом знать необязательно. – Правильно, – я даже улыбнулась. – А еще у меня сильный третий глаз: порчу могу навести.