Страница 3 из 10
– Садись, давай, – не поворачивая головы позвала подруга, колдуя над сковородой.
– Я на диете,– уныло выдохнула я, нажимая кнопку на кофемашине. Она задрожала всем корпусом, но мне недосуг было обращать внимание на такую мелочь. – И опаздываю. Зой, может ну его. Учителя сейчас требуются…
– Сто раз говорила, не называй меня Зоей,– завелась красотка, люто ненавидящая свое имя.– Я ж тебя не зову Параскевой, прости господи твою маменьку – затейницу. И костюм надень, тот цвета тиффани. Я знаю, как важно… – начала было Зая, разворачиваясь в мою сторону, но замолчала на полуслове, хрюкнула, и перевернула сковороду на пол. Из под стола тут же, с быстротой молнии, выскочила когтистая лапа, а через секунду раздалось утробное чавканье. Интересно, что это было? Но сейчас у меня не было времени подумать о том, что в моем доме появился несанкционированный постоялец.
– Что? Что у меня,– испуганно спросила я, ощупывая лицо ослабевшими руками. – Прыщ? Обсыпало опять? Я не притрагивалась к авокадо, честно-честно. Но не молчи, мне страшно.
– Мне, если честно, тоже,– хрюкнула Заюша и двинула в прихожую, явно за «сумочкой». Сумочкой она зовет баул, размером с советский туристический рюкзак, в котором заблудился и пропал не один Тарзан. Ее один раз пытались обокрасть в лифте, но нечастным воришкам было невдомек, что искать гаманок и телефон придется в залежах давно забытых фантиков, платежек и окаменевших магазинных чеков. – Вот, зеркальце,– проорала подруга, выводя меня из состояния гроги в маячащий на горизонте предынфаркт, и сунула мне под нос вполне себе приличное такое, зеркало на ножке, выуженное из «сумочки». Я уставилась в серебряное стекло и едва сдержала вопль.
– Кто? – прорычала Зайка, поворачиваясь к притихшим, но активно жующим моим детям. – Фломастеры те что я подарила? Ну, говорите.
– Нет, нам эти папа принес,– сквозь набитый рот пробурчал Вовка. – Твои фуфло. Сразу отходят, даже если просто водой потереть.
– А папа у нас…? Твою мать, Понька, Гришка опять приползал?
Я понуро промолчала, пытаясь оттереть с физиономии позорище, ватным тампоном пропитанным спиртом.
– Папа хороший, – поддержала брата Варюшка. Господи, Зайка права, зачем я снова сую свою тупую башку в эту петлю. Этот человек ведь уже предал меня один раз. Значит и второй предаст. И любит он не меня и моих детей, а моего папочку, с которым я, кстати, давно в контрах. Точнее даже не его самого, а будущее, надеюсь не слишком скорое его наследство.
– Папа ваш, может и хороший,– хохотнула Зая, отбирая у меня тампон, – даже подозреваю, что он шикарный. Но зовут его не Гриша. Ешьте, давайте.
Я взвыла, когда цепкие лапки подружки вцепились в мой подбородок. Наверняка эта поганка решила содрать с меня кожу. Через десять минут ее работы я глянула в «зеркальце» и увидела демоническую морду, похожую на кусок освежеванного недавно мяса. Но бороденка в стиле единорог, и усы зеленого колера никуда не делись. Черт, хорошие фломастеры. Не поскупился Гриша.
– Придется отказаться от собеседования,– вздохнула я уныло, явственно ощутив движение в воздухе, тянущейся к моим детям, костлявой руки голода. Дед у них, конечно, богат, но я давно не принимаю от него подачек. С тех пор как кинула целый ресторан незнакомых мне, но нужных ему, людей, не явившись на собственную свадьбу.
– Ты дура совсем? Тебя и из школы поперли, потому что ты нюня и не умеешь отстаивать свои интересы,– зашипела мне в ухо подруга. Думает не слышат ее дети. Да у них локаторы вместо органов слуха.– Тут денег вагон, работа не пыльная. А в школу Варьку сВовкой как собирать думаешь? Я помогу конечно, Гришка наверняка будет жопу рвать, чтобы доказать какой он душка. И тебе придется выйти за него замуж. Вспомни, детка «Муууу» – Зайка подставила к голове скрюченные пальцы, на манер рог и выпучив глаза замычала. Меня тут же затошнило.
– Но, как с такой мордой я явлюсь устраиваться на работу? – хныкнула я.
– Ща, – громко топая Вовик убежал в прихожую, откуда появился спустя несколько секунд и сунул мне в руки какую – то тряпку. – Это крутяк, ма. Сразу тебя на работу примут, прям без базаров. А костюм… Короче, там мы с Варькой его немного апгрейднули,– отчаянно грассируя сообщил мне сын. Буква «Р» ника не дается моему мальчику. Зато, мне уже стало страшно.
– Что с моим костюмом?– тихо спросила я.
– Да ничего. Он круче стал,– поддержала брата Варечка.
На негнущихся ногах я подошла к шкафу и достала мой любимый пиджак, на лацкан которого щедрыми детскими руками был наклеен огромный бумажный цветок. Я застонала, опустилась на пол и поняла, что плачу.
– Это конец. Сходила на собеседование,– хрюкнула я в колени Зайки.
– Не раскисать. Гуся с таким трудом тебе это место выцарапала. У нас есть полчаса. Успеем добежать до Канадской границы.
Никуда мы не успели. Конечно. Я выскочила из дома за двадцать минут до назначенного часа, на ходу застегивая пуговицы пиджака. Дышать было трудно, чертова маска оказалась очень плотной, за счет принта, который я даже не потрудилась рассмотреть. Шикарный цветок, который Зая безжалостно отодрала от пиджака, прилип к моим волосам и пришлось его выстригать. Поэтому на голову мне водрузили какую – то странную шляпу, дабы не пугать предполагаемого работодателя полутифозным видом.
– Ничего, – резюмировала Зайка и выпихнула меня из квартиры. Грохот двери смешался со странным взрывом.
– Иди, это кофемашина рванула. Мы все целы. Твои дети просто в отсек для меленья кофе бросили гипсовые фигурки из набора сделай сам, ничего нового. Иди и покажи им всем…– гаркнула из-за филенки Зайка, повернула ключ, отрезая мне все пути к возвращению домой.
Можете себе представить, в каком состоянии я влетела в шикарное офисное здание, преодолев спринтерскую дистанцию в два километра за пятнадцать минут на голом энтузиазме?
Поэтому, наверное, я ослепла и оглохла и не сразу поняла, кто сидит передо мной в шикарном кресле в кабинете предполагаемого моего начальника. Иначе просто молча бы развернулась и побила бы свой собственный рекорд.
Это был он. Мой самый страшный кошмар из прошлого. Мой позор и мое падение. В кресле сидел Мамонт, нагло меня рассматривал и… Он не узнал меня. И отчего –то этот факт меня страшно обижал.
– Шапку надо снимать в присутствии царя,– осклабился мерзавец, делая глоток прямо из горлышка графина. Черт, он еще и алкаш. Слава богу мои дети родились нормальными. Я содрала с головы клеенчатую панамку, вырвиглазно – желтого цвета. Вспомнила, где ее видела раньше – на плюшевом медведе Варюшки, и застонала. Точнее замычала, – Вы ее у медвежонка Паддингтона свистнули? Головной убор вам маловат. И что у вас с лицом?
Я приросла к полу, так кажется говорят, когда мамонт медленно, словно играя со мной в какую – то странную игру поднялся с кресла и направился ко мне. В ноздри заполз запах зверя. Господи, только бы не свалиться в обморок. А потом провал в памяти. Потому что, когда этот подонок дотронулся своими ручищами до моего лица, у меня видимо отключились все рефлексы.
– Восхитительно,– издевательски заржал Мамонт, содрав с меня маску.– Вы приняты. Мне нравятся бабы не изуродованные интеллектом. Такими легче управлять.
«Не приду. Пусть хоть потоп, геена огненная, содом с гоморой. Никогда» – спасительная мысль помогла мне начать снова дышать. Я метулась к выходу.
Глава 2
Глеб Седов
– Где моя новая помощница?– полупроревел-полупростонал я в селектор, приложив к раскалывающейся голове бутылку с ледяной водой, которая уже начала нагреваться и теперь казалась мне раскаленной. Ночь в компании с приятелем «Джони», не самое здоровое времяпровождение. Но, если бы я не сбежал из собственного дома, который сейчас находится в стадии дележки, то или рехнулся бы, или бы прибил оборзевшую , бывшую уже, все время забываю, кобру. И я бы честно, без этих позорных разборок отдал бы ей этот чертов особняк, который мне и не нравился никогда. Но, во мне взыграло ретивое, после заявления благоверной, черт уже бывшей, что я в этот дом не вложил ничего, кроме моих плебейских денег. Плебейских, мать ее так, на которые она накачала себе сиськи – грелки, задницу, губы и целый шкаф сумок, как две капли воды похожих на торбы нищих совковых челноков. Это клетчатое уродство из кожи молодых телят, стоило мне целое состояние плебейских тугриков. Гадина. От злости горло свело судорогой.