Заноза

Неожиданное соседство

Мне кажется, что если я даже вставлю спички между веками, они все равно будут смыкаться. Двое суток без нормального сна – это для меня слишком. Я, конечно, привыкла к недосыпу, но не ради курсовой и рефератов. Вхожу в аудиторию, бросаю на стол преподавателя свои работы, а потом плетусь на место за партой в первом ряду. Плюхаюсь на стул и делаю большой глоток кофе. Рядом со мной приземляется Тоня.

– Ты опять вчера фестивалила? – спрашивает она и протягивает мне небольшую коробочку. – С днем рождения.

– Спасибо, – вяло тяну я и открываю подарок. На бархатной подложке лежит шармик в виде бокала для моего браслета.

– Так что сегодня, в клубе?

– Мгм, – отзываюсь я, пряча подарок в сумку. – Если препод допустит до защиты.

– Допустит, – отзывается моя одногруппница и подмигивает. – Дипломную работу написала?

– Еще немного осталось, – зевая, отвечаю я.

Дипломная работа у меня в качестве развлечения, когда становится скучно вести образ жизни папиной дочки. В такие дни я собираюсь и иду в библиотеку, где с головой зарываюсь в цифры и статистику, чтобы высчитать доходы и убытки вымышленного предприятия. Сама выбрала тему посложнее, чтобы хоть не уснуть от тоски во время написания.

Сдав работы и полюбовавшись на одобрительные кивки препода, еду домой, чтобы наконец выспаться. Вечером я должна блистать, а с мешками под глазами это будет сложно. Но сегодня, похоже, не совсем мой день. Потому что, как только укладываюсь, мой телефон настойчиво вибрирует от бесконечных попыток знакомых поздравить меня. В конце концов я выключаю его. Но стоит мне провалиться в сон, за стеной раздается музыка, и во мне уже на всю мощность разворачивается желание убивать. Причем с особой жестокостью. И нет, чтоб включить что-то мелодичное и успокаивающее, этот мудила врубил рок, который я ненавижу всеми фибрами души. Всовываю в уши беруши, накрываю голову подушкой и каким-то чудом мне все же удается отключиться. А позже музыка стихает, и я сладенько сплю до самого вечера.

До позднего вечера.

Настолько позднего, что у меня едва остается время на сборы!

Одной рукой вытягиваю пряди, а второй пишу стилисту извинения за то, что проспала назначенное время. Адский коктейль из суматохи и страха выглядеть не так, как я запланировала – потому что к визажисту тоже не попала, – заставляет мои руки трястись, а рот – произносить то, за что папа, наверное, надавал бы по губам. И это если учесть, что он никогда не бил меня.

В клуб я прибываю с опозданием на полчаса. Но кого это волнует? Я ведь именинница! Как только подхожу к своей компании в VIP-зоне, с этого момента меня захватывает веселая карусель. Через час у нашего столика уже какие-то незнакомые мне люди, но я не обращаю на них внимания, потому что мое настроение сейчас способно испортить только отсутствие секса. Без этого празднование какое-то незаконченное. Я могла бы сейчас перепробовать все коктейли, перетанцевать все танцы и свалиться замертво, но все равно не получу достаточно удовольствия. Потому что чего-то все равно будет не хватать. Позже я буду благодарна Игореше за то, что не отвечает на мои пьяные звонки, а сейчас наговариваю ему гадости на голосовую почту. Завтра буду извиняться.

Я пьяно покачиваюсь у входа в клуб, пытаясь затянуться вонючей сигаретой, и она вываливается у меня из пальцев.

– Упс, – бормочу себе под нос, когда меня подхватывает под руку Федяев. Смотрю во все его четыре глаза и улыбаюсь. – Олежка-а-а.

– Вот это ты напилась, Горовая.

– Могу себе позволить, – заплетающимся языком отвечаю я. – А что ты вообще делаешь на моем дне рождения, а?

– По ходу, везу тебя домой, – хмыкает он и тянет меня прочь от клуба.

– Эй-эй, – возмущаюсь, но ноги переставляю. – Я не разрешала. И вообще…

– И вообще тебе пора спать.

– Ты мне кто, папочка? Слишком молод для папочки, – потрепав его по щеке, заявляю, когда Олег прислоняет меня спиной к своей машине и ищет в кармане ключ. – Если ты считаешь, что я настолько пьяна, что тебе удастся меня завалить, то ты сильно обшиба… ошбиба… короче, ни фига не выйдет, Федяев.

Я слышу, как он хмыкает, а потом открывает дверь и усаживает меня на сиденье.

– Если что, в бардачке перед тобой есть бумажные пакеты.

– О, ты блюешь по дороге? – хихикаю я, уже сунув нос в бардачок, когда Олег занимает водительское место.

– У моей сестры чувствительный желудок.

Я медленно перевожу взгляд на него, стараясь не делать резких движений, потому что изображение плывет вслед за поворотом головы, и от этого укачивает. Может быть, пакеты в бардачке – это не такая уж плохая идея.

Откидываюсь на спинку сиденья и начинаю подпевать песне, звучащей из динамиков. Олег делает громче, а я прищуриваюсь, наводя резкость, потому что пейзаж за окном слишком быстро мелькает, отчего меня немного мутит. Ближе к дому начинаю поглядывать на Федяева. Красивый он: статный, широкоплечий. Блондин, правда, а я блондинов не люблю. Хотя и рыжих не люблю, но почему-то все время думаю о наглом Иване. Хмыкаю, потому что до меня доходит, что я и правда слишком много времени ему посвящаю в своих мыслях. Может, Олега соблазнить? Ну правда. Как-то слишком пресно вечер заканчивается. Точнее, ночь.

Снова смотрю на Федяева. Нет, пожалуй, не стоит. Завтра я буду сильно сожалеть. К тому же, я дала Маринке обещание. Разве у меня не хватит силы воли продержаться еще хотя бы чуть-чуть? А то, получается, сдалась уже через три дня. Надо выдержать.

Олег высаживает меня у подъезда, и я практически вываливаюсь из машины, не дождавшись, пока он, как истинный джентльмен, откроет мне дверь. Федяев подхватывает меня под локоть и ведет к подъезду, а я вырываюсь. Если окажусь с ним в лифте, точно начну приставать, а это отвратительная идея.

– Спасибо, дальше я сама.

– Ась…

– Олежка, ты оказался классным, но дальше я сама, – настаиваю.

Он делает шаг ко мне, глядя на мои губы, а я отшатываюсь. О, нет-нет-нет. Качаю головой.

– Лучше не делай того, о чем ты сейчас подумал, – бормочу, размахивая перед ним ладонью.

Он улыбается.

– Не знаю, что тебе там показалось, но у тебя размазалась помада. Хотел поправить. Ну ладно, я поехал. Пока.

Он разворачивается, садится в машину и сразу отъезжает, а я с сомнением смотрю ему вслед.

– Ну конечно, помада размазалась. Нашел отмазку.

До квартиры я добираюсь без приключений, но они начинаются у самой моей двери. Ключ никак не хочет вставляться в замочную скважину. У меня их всего три! Ключа, в смысле. Не может такого быть, чтоб хотя бы один из них не подошел. Подношу связку к глазам. Ну вот же, брелок мой, с одуванчиками. Значит, и ключи мои. Все усложняет наличие перед глазами двух замочных скважин вместо одной, удвоившееся количество ключей и моих рук. Но я пытаюсь, только вот ни черта не выходит. Луплю ладонью по двери, а потом прислоняюсь к ней спиной и начинаю быстро и громко стучать. Сама не знаю, зачем это делаю, живу-то я одна. Значит, мне никто не откроет. Но так мне хотя бы морально легче становится. Я так сильно устала и хочу спать, что коврик перед дверью кажется сегодня особенно уютным.

Разворачиваюсь, решив, что спать, словно псинка, точно не стану, а потому упорно раз за разом, сопровождая свои действия ругательствами, пытаюсь вставить ключ. Справа от меня открывается дверь, и я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на нового соседа, но так и зависаю, а на моем лице появляется широкая улыбка.

– Да ла-а-адно, – тяну. Потом прикрываю глаза и несколько раз моргаю, потому что на сто процентов уверена, что это галлюцинации, и снова впиваюсь взглядом в рыжего. – Не может быть!

– Судя по всему, может, – хриплым голосом произносит он, подходя ближе.

Я внимательно слежу за его движениями, особенно наслаждаясь видом сонного, растрепанного Ивана.

– Сексуальный, как сам дьявол.

Когда понимаю, что сболтнула это вслух, хлопаю себя ладонью по рту, отчего ключи падают на пол. Иван тут же присаживается и поднимает их, а потом выпрямляется и смотрит на меня оценивающе.