Страница 5 из 13
Со сменой начальства здесь наверняка все изменилось, и наш участковый в том числе. Войдя в синие металлические двери, я первым делом подошел к окошку дежурного, где какая-то бабка что-то истерично пыталась доказать. Отодвинув ее чуть в сторону, чтобы обратить на себя внимание растерянного парня, хлопающего на бабку глазами, я постучал по столешнице::
– Мне к участковому, с Котлозаводских.
– Молодой человек! – попыталась оттеснить меня старуха. – Здесь вообще-то я рассказываю!
– В другой раз расскажете! Мне срочно! – стряхнул я ее пальцы со своей руки и снова обратился к незнакомому мне дежурному. – Вместо Шатохина сейчас кто?
– Я не знаю, – жалобно воззрился на меня паренек. – Я здесь на практике второй день.
– Что вы себе позволяете?! – замахнулась сумкой бабка. – Почему вы его не арестуете?! – завопила она на весь коридор.
– Ну посмотри ты там в своих бумажках. Висел список тут на стене, я помню, – старался перекричать я седое недоразумение, указывая на стену за разделявшей нас перегородкой
– А вы кто? Какое звание? – вылупляется на меня все больше дежурный, по-видимому, успевший уже напридумывать себе невесть что.
Шумная бабка снова устремляется ко мне и бьет сумкой. По ощущениям в ней уместились все зимние припасы погреба или минимум трехлитровая банка с мелочью. По руке она заехала ощутимо, тем самым еще и разбудив во мне негодование. Хоть ростом я не вышел, зато свирепости бывало не занимать. Взяв старушку за плечи, приподнял ее над полом и оттащил к дальней стене, где стоял письменный стол, заваленный каким-то хламом, и старый стул. Усадив почтенную шумную даму, погрозил ей пальцем и громко скомандовал:
– Сидеть тут!
– Я на вас жаловаться буду! – завопила бабка в ответ, но благоразумно осталась на месте.
Я направился было обратно, к изумленно наблюдающему за происходящим дежурному, непонятно каким чудом оставленному в ранний час в полном одиночестве, и в этот самый момент входная дверь снова распахнулась и небольшой холл один за одним начали заполнять люди. Они говорили все сразу, поэтому о чем конкретно, понять было сложно. Среди них были полицейские в своей серой униформе, работники дорожной службы, какие-то мужики в явном подпитии и парочка даже с синяками и кровоподтеками на лицах.
Сквозь этот внезапно образовавшийся на моем пути поток, я пытался пробраться обратно к окошку дежурного, спотыкаясь о чьи-то ноги, натыкаясь на чьи-то плечи и кривясь от мерзких запахов перегара и пота. Когда, казалось бы, моя цель была достигнута и замелькала прозрачная пластиковая перегородка дежурного отсека, путь мне преградила широкая спина, обтянутая черной футболкой. Удивительно, но от нее единственной пахло приятно, хоть она и образовалась так внезапно и на том месте, где должен был стоять я.
– Эй, чувак! – потыкал я в нее пальцем, и спина недовольно повела лопатками. – Свали отсюда нахрен!
Наглости мне не занимать, а с такими габаритами и смелости. Такой бычара, в два раза шире и выше меня, наверняка одной рукой подбросит, а второй запросто прихлопнет, но сраная бабка заставила закусить удила и мне стало все равно от чьей руки сегодня погибать. Главное, нужно было добраться до нашего участкового и выяснить, за что закрыли моего брата.
Двухметровая скала на мой смелый тычок в спину начала медленно поворачиваться. Создалось впечатление, что вслед за ней начнет вращаться и наша планета. А по мере того, как мужчина ко мне поворачивался, моя спесь постепенно начала охлаждаться и сердце замедлять свой бег. Сначала я увидел забитые татуировками руки, затем белую надпись Nike и отлично просматривающиеся сквозь футболку накачанные мышцы груди, серебряную цепь на крепкой шее и черную небритость на квадратном подбородке.
– Опочки, – сказал голос с хрипотцой, заставив меня вздрогнуть и поднять взгляд на его лицо. – Ты че, пацан, бессмертный?
Верзила с моего СТО жевал свою жвачку, сверкая в улыбке белыми зубами, и насмешливо рассматривал меня с высоты своего роста черными глазами, на этот раз не скрытыми за стеклами очков. Мне даже отступить на шаг от него не представилось возможности, потому что со спины подпирала разношерстная толпа, гудящая и матерящаяся на все лады.
– Товарищ начальник! – верещала громче всех бабка из своего угла, умудрившись вскарабкаться на стул. – Посадите этого малолетку! Он напал на меня! – естественно коргиня тыкала пальцем в меня.
Слово «попал» охарактеризовало бы эту ситуацию лишь на половину. Еще раз бегло осмотрев громилу перед собой, чуть за лоб не схватился! Если в прошлый раз по берцам и наградным часам с серебряным браслетом я не сумел распознать мента, то сейчас-то я должен был заметить макарыча в кобуре?! Мозг сигнализировал красным: «БЕЖАТЬ!», и я рванул с места в сторону двери. Уверен, несмотря на толпу, прорваться мне бы удалось запросто, только сноровка и скорость натренированного бойца оказались во сто крат лучше моих: меня схватили за локоть и дернули назад, даже оторвав от пола.
– Стоять! – рявкнул начальник, притянув меня ближе к себе, и обратился к дежурному, который уже трясся и молился всем возможным богам, наверняка мечтая свалить из этого места. – Ключи! Резче!
Продолжая крепко сжимать мой локоть, мужик разглядывал меня с ног до головы снова и снова, при этом ухмылялся и жевал жвачку, а мне хотелось наступить ему на ноги со всей дури или ударить в голень, чтобы меньше скалился. Конечно, подобное поведение усугубило бы ситуацию, поэтому я мудро не дергался и ждал, когда недоразумение, дежурившее этим утром, наконец найдет нужные ключи.
– Соберись, Паша! – поторапливал его верзила, постукивая по стойке, а несчастный Паша, пока донес ключи, уронил их несколько раз и чуть не запутался в собственных ногах. – Кофе выпей, что ли, – забрал ключи начальник, – или водки…
Бледный Паша отдал честь, и мы пошли сквозь заметно поредевшую толпу, мимо активно жестикулирующей и что-то рассказывающей неудачливому лейтенанту, к другой двери, ведущей к ряду кабинетов. Длинный коридор, устланный желтоватым линолеумом в крапинку, не меняющимся со времен Советского Союза, вел к металлической двери начальника отдела. Туда мы и шагали, настолько быстро, что у меня, походу, язык развевался за плечом. Вокруг все так же, как и в приемном, сновали люди, кто в форме, кто по гражданке. Кто-то отдавал честь моему конвоиру, кто-то жал руку, женщины заметно засматривались и некоторые даже выглядывали из своих кабинетов.
Мы остановились перед железной дверью, и начальник вставил ключ в замочную скважину. Из ближайшего кабинета показалась улыбчивая женщина в форме, облегающей юбке, туфлях на высоком каблуке и расстегнутой блузке, что становилось видно большую грудь. Ее возраст близился к сорока, накрашена она была ярко и улыбалась явно не по-дружески. Совершенно не думая, что делаю, я закатил глаза, начальник крякнул, и из того кабинета показалась голова девчонки помоложе, с более приятной внешностью:
– О! Здравствуйте, Роман Юрьевич!
– Доброе утро, – бросил начальник, наконец распахнувший передо мной дверь. – Что набедокурил? – кивнул он мне, пропуская первым в кабинет. – Кто привел?
– Я сам пришел! – обернулся я и хмуро воззрился на него снизу вверх. – Это бабка какая-то полоумная пристала! Ей лечиться, походу, надо!
– Зачем явился? У меня времени очень мало, – прошел он к своему захламленному столу и налил себе стакан воды из бутылки.
– Брата моего вроде к вам забрали. За какую-то разбитую витрину.
– Да, есть такое. Ща, – вернулся он к двери. – Петров! – гаркнул на весь коридор, что даже на минуту повисла тишина. – Витрину неси!
– Он теперь вместо Шатохина? – выглянул я из-за руки Юрича в коридор.
– Нет никого пока. Видишь, бардак какой!
– Зато вы главный, – неудачно лизнула шефа разукрашенная в пух и прах женщина у соседней двери, а из глубины ее кабинета послышался звонкий смех.
По коридору уже несся щуплый белобрысый Петров с несколькими папками в руках. Несмотря на раннее утро, пот струился по его вискам, чем заставил легкую бежевую рубашку поло прилипнуть к спине. Он сунул все папки разом в протянутую руку и просочился третьим в кабинет.