Страница 81 из 94
И главное, пора заимствовать старую традицию европейцев: не выпячивать скверное, пропагандировать положительное. Пишут во всем мире абсолютно обо всем. Но где? В специальных работах. Книги, которые выходят массовыми тиражами, учебники и романы, не включают кровавых сцен. Большинство британцев почти и не слышали о зверствах времен Кромвеля, а чехарда с женами Генриха VIII описывается как серия веселых развратных похождений, а не как серия убийств маньяка на троне.
В наших книгах все наоборот: многие ли слыхали об упомянутых золотых поездах и как они охранялись?
Многие ли знают, что последние 5 браков Ивана Грозного Церковь считала незаконными? Что священники не венчали царя, даже прекрасно зная, что отказ будет стоить им жизни?
Это знают узкие специалисты, но не знают русские люди.
А вот что Иван Грозный пролил реки крови, и что такова вся наша история – то знают все.
Это неправильно, сограждане!
Выводы
Кровава, к сожалению, вся история человечества. Но если сравнивать Россию с другими странами, получится, что наши предки жили в относительно доброй и почти не агрессивной стране. Конечно, и в России были жестокие войны и междоусобия, восстания и бунты, подавляемые со средневековой жестокостью. Но все познается в сравнении! И в сравнении не с сегодняшним днем, а с тем, что творилось в мире тогда, каковы тогда были нравы и нравственность человечества. Политика двойного стандарта применялась в отношении к России и Европе: европейцам «можно» то, чего никогда нельзя нам.
При Иване Грозном и его опричнине погибло самое большее 7 тысяч человек. За это Ивана Грозного объявили страшным тираном и патологическим убийцей. При Генрихе VIII только несчастных бродяг, потерявших землю и средства к существованию крестьян, повешено 72 тысячи. В 10 раз больше самого максимального числа убитых в опричнину! По приказам Елизаветы Английской убиты тысячи представителей правящего класса, много больше, чем все жертвы опричнины при Иване Васильевиче.
Но Елизавету в Англии называют «Великой», а Иван у нас, а значит, и во всем мире – Ужасный, «Грозный». Это определение распространилось на всю нашу историю: правление Ивана Грозного характерно и типично для русской истории, свидетельство исконной кровавости России.
И так, увы, во всех известных нам случаях.
Европа и Америка тычут нам в лицо. Мы соглашаемся и посыпаем голову пеплом. Как сейчас модно говорить, «торжествует политика двойных стандартов».
Часть IV
Миф о русской лени
Никакие мерки, рецепты, программы, идеологии, заимствованные откуда бы то ни было извне, – неприменимы для русской государственности, русской национальности, русской культуры.
Глава 1
Поговорки
– Лень, отвори дверь, сгоришь!
– Хоть сгорю, да не отворю.
То, что свинья непременно грязная, а «русиш швайне» еще и крайне ленива – является, безусловно, «исторической аксиомой». Об этом пишется во всех мемуарах побывавших здесь, в России, иностранцев, которые со странным упорством и последовательностью (казалось бы: не нравится – не езди!) со времен царя Гороха тянулись в Московию, на Русь, в Российскую империю, а, уехав, препарировали наши недостатки и осуждали особенности. Ужас, какая страна! Ленивые мужики! По тридцать лет на печи сидят, что тут говорить. Веками, заметьте, со времен Ильи Муромца. Национальная идея – ничего не делать и ни в чем себе не отказывать!
Самое любопытное, что подобное мнение, имеющее длинную седую бороду, сложилось не на основании каких-либо конкретных фактов и проявлений российской бытовой жизни, а, так сказать, по совокупности. Вот когда тавро на народный лоб было поставлено, для его подтверждения и обоснования в ход пошли надерганные из исторического контекста «обвинительные» эпизоды. Спят, гады, на печи! Позвольте, господа хорошие, а где тот народ, который не спит?
А уж на печи, не на печи – это вопрос удобства и интерьера. На печи спать было попросту теплее и удобнее. Кстати, и для здоровья полезнее. Многие врачи склоняются к тому, что спать поверх прокаленных, медленно отдающих жар кирпичей русской печи – прекрасная профилактика простуд, простатитов, ревматизмов и прочего. Работали-то в поле, порой и под дождем, и с промокшими ногами. Сухое тепло русской печи успокаивало и лечило. А послушать иностранцев, так получается, на печи спать чуть ли не неприлично.
«Работа – не волк, в лес не убежит!» Это поговорка – отнюдь не хронической лени показатель, а всего лишь умение различать потребности сиюминутные и перспективные. Есть то, что необходимо сделать здесь и сейчас, не откладывая. Всегда и во всяком хозяйстве есть дела обязательные, но не срочные. Сделать их все равно придется, но не обязательно сию секунду, поскольку они «не волки», сами по себе не исчезнут, «в лес не убегут».
То есть при желании в поговорках и в сказках увидеть можно вообще все что угодно. Если точно знаешь, что народ ленив, – обязательно найдешь подтверждение своему предрассудку.
У Ивана-дурака из народных сказок вообще не жизнь, а сплошная «халява», эдакий счастливый лотерейный билет, своего рода «неразменный пятачок», как у братьев Стругацких. Улыбался, зубоскалил, а в результате – как минимум полцарства, жена – царевна с хорошими перспективами, тесть – подкаблучник и народная любовь. За какие такие заслуги все эти «нетрудовые доходы»?
Про Емелю говорить и вовсе неловко. Он на нашей народной, постыдно знаковой печи не только спал, он на ней перемещался! «Роллс-ройс» в отечественном исполнении. Жил Емеля типичным щучьим Альфонсом, а со временем пожилая патронесса пристроила милого друга в новые заботливые руки. Передала, как эстафетную палочку, в приличную царскую семью. За что?!
Подобный способ препарирования народного фольклора говорит о крайней недоброжелательности исследователей, не более. Все можно обмазать цинизмом, как забор дегтем, и не заметить при этом, что в наших героях симпатичны юмор, предприимчивость, азарт, смелость, доброта и многие другие ценные качества. Ни один народ не откажется от такого «джентльменского набора», никогда не сочтет его показателем душевной и физической лени. Да, кстати, о Емеле. Щуку-то он, в конце концов, поймал сам, личным крестьянским трудом.
Труд, и крестьянский в том числе, никогда легким не был. Неудивительно поэтому, что веками жила сказочная мечта об отдыхе, удаче, хоть каком-то послаблении в тяжелых ежедневных обязанностях. Мечта эта воистину интернациональна, и сказки всех народов мира звучат в унисон. В Германии и Скандинавии от щук помощи не ждали. Там были другие волшебные помощники, вот и все!
У европейцев была популярна народная игра «поймай гнома». Гномы, как знают все приличные люди, обязательно имеют многочисленные клады – горшочки с золотом.
Естественно, что во многих сказках главный герой (сам – бедный, жена – бедная, семеро детишек – один другого бедней) бродил ночью по лесу в местах преимущественного обитания гномов с надеждой поймать хотя бы одного. Уже потом гнома надо было пытать, щекотать, обманывать, чтобы он откупился золотым горшком. В этом деле, как следует из североевропейских сказок, были свои чемпионы и народные герои. Кстати, запытывать щуку Емеле не доводилось. А вот в шотландском фольклоре есть и такой момент: замучил главный герой гнома насмерть. Перестарался.
А солдат из андерсеновского «Огнива»?[209] Как же мы про солдата-то забыли! Огниво, конечно, не щука, не скатерть-самобранка, не печь, но итог тот же – богатство, принцесса и королевство в придачу. Ничего не напоминает? Или Ганс-чурбан из германского фольклора, да заодно из собрания сказок Андерсена, – великий сказочник взял народный сюжет, облагородил его, сделал литературную сказку…[210] Но о чем? О чудесном получении героем тех же принцессы, полуцарства и кучи золота на халяву.
209
Андерсен Г. Х. Солдат и огниво. Сказки. М.: Детгиз, 1958.
210
Андерсен Г. Х. Ганс-чурбан. Там же.