Врата. Выжженная земля

Легкая тень печали пробежала по лицу Лии, но она мгновенно ее прогнала и снова засветилась.

– Если ты захочешь вернуться, Аврора, я не стану тебя держать. Ты выбрала другую жизнь. Я просто хочу понять почему. Только и всего. Я не могу принудить тебя жить другой жизнью. Не стану ничего навязывать.

Наверное, то был именно тот момент, когда я полюбила Лию. Она сказала те слова, которые я всю жизнь мечтала услышать от своих родителей: принятие моего выбора. И ее слова определили мою судьбу задолго до того, как я сама поняла, куда мне идти. Они заложили основу для всех моих последующих решений. Они стали отправной точкой в новую жизнь.

– А я могу вернуться? Сэм сказал, что Врата ваши запечатаны насовсем и что были другие люди, которые попали к вам с Земли, но так и не вернулись обратно.

– Ты про Мишку и Германа? – Сэм утвердительно кивнул на ее вопрос. – Так они и не рвались домой. Они были солдатами, без семьи, выросли в детдоме, их совсем юными ребятами в Афганистан отправили, а здесь им война показалась проще, чем там. Обжились, обзавелись женами и детьми. Что еще простому человеку нужно? Никто их там не ждал.

– Меня ждут, – я вздохнула. Я знала, что дома никогда не было такого тепла, как здесь, но все равно же родители переживали обо мне, любили по-своему. – Родители и старший брат.

– О, брат, надо же! – Лия, казалось, была удивлена. – У меня ты всегда была одна, таково условие Высших. Но ты часто говорила, что хочешь брата или сестру. Может, все дело в этом? Обычная семья, обычный дом. Ты устала от наших миссий?

– Но я ничего не знаю о миссиях! – я тяжело выдохнула. Лия временами забывалась, что я ничего не помню и говорила со мной так, будто я ее понимала.

– Прости, я пока не привыкла. Я все тебе по порядку расскажу. Позже. Не все сразу, а то голова пойдет кругом от обилия знаний, – Лия была удивительно терпелива со мной. – Значит, ты хочешь вернуться на Землю?

– Да, хочу, – я чувствовала себя виноватой, говоря ей об этом, боялась, что задену ее чувства. А ведь Лия была для меня незнакомой женщиной! – Это возможно?

– Милая, я точно не знаю. Я родилась уже после закрытия врат, поэтому особо не интересовалась ими. Нам сказано было: они запечатаны навсегда. Но ведь любая магия обратима. Думаю, нужно расспросить мою бабушку. Она в свое время была хранительницей врат, как до этого ее мать. Жила в деревне Ольховица, что сгорела сорок лет назад. Я там родилась, но смутно помню, как все горело, бегущих от огня людей. С тех пор мы живем здесь, в Чаре.

– Ольховица – это та деревня, где находится дом, в который ведет портал с Земли? – я уточнила.

– Ну да.

– Странное дело, но когда я рано утром выходила из той деревни, то мне почудилось, будто я вижу пожар, бегущих людей и выстрелы. Это вообще нормально?

– Очень даже нормально, солнышко, – по мне мурашки бежали, когда она называла меня милой или солнышком, я не могла нагреться в лучах ее тепла. Мне так сильно недоставало тепла и ласки, что я готова была впитывать их от чужой женщины. Прежде, я добывала крупицы тепла от одиноких старушек в селах, где искала заброшенные дома, но то было несравнимо с тем, что за столь короткое время знакомства дала мне Лия. – Ты ступила на нашу землю и в тебе пробуждаются дремавшие тихим сном силы. Дай им волю, позволь им пробудиться и ты удивишься силе своего дара. Ты всегда поражала меня своими способностями.

– Все равно, я чувствую себя странно.

– Ничего, ты привыкнешь. Так вот, о Вратах. Пойдем завтра к моей бабушке, она точно придумает, как тебе помочь. Она ведь сама с Земли. Жила там во время вашей войны, а потом с матерью перебралась сюда. Тогда еще Тэрра процветала.

Тут Сэм даже встал с дивана.

– Подожди, мама Лия, почему я только сейчас узнаю, что твои предки с Земли? – Сэм выглядел очень удивленным.

– Потому что ты, Сэм, ничем кроме войны, оружия и девочек не интересуешься, – Лия неожиданно съязвила. Мне казалось, что она всегда такая мягкая-мягкая, а она, оказывается, и огрызаться умеет. Правда, скорее, по-доброму, все с той же любовью в глазах, но все же она могла быть и твердой, и резкой.

– Прекрасно! Пойду обратно в школу, – Сэм снова опустился на диван и махнул рукой, чтобы мы продолжали беседу.

У меня как раз промелькнула догадка на счет бабушки Лии и я ее поспешила озвучить:

– А бабушку зовут Веста Лучина?

– Да! – теперь пришла очередь удивляться Лии. – Ты что-то о ней слышала?

Я рассказала Лии о встрече со старой приятельницей ее бабушки, Катей Белоконь, о том, что она рассказала о Весте и как просила передать ей привет, если найду. Лия даже не удивилась подобному совпадению, сказав, что меня вела к ней сама судьба. Она еще немного порасспрашивала меня о том, как я прошла через Врата, как оказалась в тюрьме и познакомилась с Сэмом, а потом предложила показать мою комнату, чтобы я могла отдохнуть с дороги.

– Сэм тебя не обижает? – поинтересовалась Лия, когда мы поднимались по лестнице. – Он немного дерзкий, но в глубине души хороший парень.

– Нееет, ну что вы. Меня так просто не обидишь, я не из нежных.

– Ой, солнышко, только говори мне «ты». Ко мне почти никто на «вы» не обращается, только незнакомцы. Я пойму, если тебе сложно называть меня мама Лия, хотя это обычное обращение к шаманке у нас, но, прошу тебя, без всяких «вы». Просто Лия. Или мама Лия. Как тебе будет удобно.

– Хорошо, – я кивнула.

– Вот твоя комната, – Лия открыла дверь. – Когда-то она должна была стать комнатой моей дочери, но теперь это просто гостевая. Моя спальня напротив, если что-то нужно. Через стенку комната Евы. Ванная между ними, на две двери. Просто закрываешь изнутри вторую дверь, когда ты в ванной.

– А вода теплая здесь есть?

– Ну, конечно. Сейчас я найду тебе чистое полотенце и что-нибудь переодеться. У тебя ведь нет лишней одежды?

– У меня есть одна футболка и пара трусов. Я всегда ношу их в рюкзаке на всякий случай.

– Тогда я тебе принесу домашние штаны и кофту, и носки – сейчас по вечерам прохладно бывает.

Лия выпорхнула из комнаты, а я присела на краешек кровати. Моя новая спальня выглядела такой же уютной и теплой, как и гостиная внизу. Множество картин, безделушек, ловец снов над изголовьем, лоскутное одеяло, вязаный крючком коврик из квадратов на полу. Неужели Лия все это сделала своими руками? На прикроватной тумбочке рядом со светильником, ножка которого была выполнена из ветви дерева, сидела симпатичная текстильная кукла. Я взяла ее в руки, чтобы рассмотреть получше. У куклы была большая голова с глазами из пуговиц, волосы из желто-коричневых вязальных ниток, а тельце тоненькое, небольшое. Одета кукла была в цветастое платье с вышитым передничком, сапожки и накидку с капюшоном, а на ее шее висели миниатюрные бусы. Рядом с куклой на тумбочке притаился маленький тряпичный зайчонок и настоящая плетеная корзиночка с высушенными ягодами и сухоцветами. Я смотрела в пуговичные глаза куклы и меня вдруг прошибло холодным потом: перед глазами возникло видение меня маленькой в холодном деревянном доме, я плакала, а светловолосая девушка меня утешала, протягивая простенькую тряпичную куклу. Та кукла не была такой красивой, как эта: тельце из затасканной старой ткани, примитивный сарафанчик, небольшой пучок ниток вместо волос, но все те же пуговицы вместо глаз. Лицо девушки было незнакомым, но я знала, кто она – то была Лия. Другая Лия, но все же она.

– Я принесла тебе еще плед, чтобы ты не замерзла ночью… – я вздрогнула от неожиданности, когда Лия вернулась в комнату. Она замерла, увидев в моих руках куклу.

Наверное, добрую минуту мы смотрели друг на друга, я с куклой в руках, а она с одеждой и пледом, пока Лия, наконец, не оттаяла и не опустилась рядом со мной. Я рассказала ей о своем видении, подивившись, природе его возникновения.

– То, что ты видишь, работает как воспоминания, – начала объяснять Лия. – Ты же можешь визуализировать перед собой картинку какого-нибудь события двухлетней давности, например?