Страница 2 из 16
– Твою-то Мать Богородицу приснопамятную, да окладом золотым увесить… – он присвистнул. – Чтоб мне никогда бабьих сисек больше не видеть.
Старики, плюясь, отодвинулись. Вона чего, сиськи прямо вместе с Богородицей поминает почем зря, бес чертов, неймется ему на восьмом десятке. Дед Стах, покачав головой, прищурился, вглядываясь в марево горизонта и желтую дорогу-змею, вьющуюся посреди выжженной травы. Хм, а идет, и впрямь идет. Ну-ну, что за дурак там прется? Еще пожалеет.
Хотя…
Старики, чего-то шепчущиеся и смолящие одну за одной, разом выдохнули. Дед Стах, сукин кот, вытащил из специального поясного чехла предмет лютой зависти. Старинную, но на диво работающую, медную подзорную трубу. В селе биноклей-то две штуки и на каждый ровно по одному работающему окуляру. А тут целая труба. Тьфу, и все достается только таким вот, как Стах!
А тот, чего-то там подкрутив, уже не отлипал от трубы.
– Ты смотри, ты смотри… – Дед Стах усмехнулся кончиком рта. – А ведь не простой засранец какой-то.
– Неужто купец? – не веря и радостно ойкнул Кругаль. – Ох хорошо б…
– Торгаш?! Ну!
– Вот удача, откуда ж он!
– Бабам иголок надо, ниток там, да и дратву бы городскую.
– Табаку привозного, вкусного.
– Сахарок вдруг…
Дед Стах покосился, жучино шевеля жесткими острыми усами, сплюнул.
– Чей-то? – удивился Кругаль.
– Наемник, – буркнул дед Стах, – натурально, самый настоящий.
Старики замолчали. Сердито. Купца им хотелось куда больше и чуть меньше, чем спокойных ночей, ставших редкостью.
– Прям наемник? – Кругаль недоверчиво сморкнулся, покосился на липкие пальцы и долго стряхивал. – Чё, с кулеметом прям?
– И еще с гранатометом и ранцем на три выстрела. И с зениткой в тачке.
Деды замолчали сильнее.
– Да ну вас, – дед Стах убрал трубу и взялся за «слонобой». – Ни хрена не понимаете, ни умного чего, ни шутки. Пойду встречу. Крикните часовому, чтоб стрелять не вздумал.
Старики поворчали, но отрядили младшего, всего шестой десяток доедающего Сурка, к воротам. И остались сидеть, интересуясь и сверля глазами то крепкую, чуть косоватую спину Стаха, обтянутую оливой офицерского френча, то еле видного и спокойно идущего парнягу с животиной. Ишь, однако, наемник. Эвон, откуда да зачем он здесь?
Дед Стах шел, скрипя гравием под подошвами. В такт, пусть и тихо, скрипели сапоги. Хорошие сапоги, пятая пара, оставшаяся с самой Полуночи, и им конец приходит. А такие сейчас запросто так никто и не стачает. Разве в городе… только в город не ходок же. Жалко сапоги. Да и много чего жалко. Детишек вон, к примеру, жальче сапог.
Купец, ага, держи карман шире. Наемник, хоть и давненько Стах таких не видывал. Когда там?.. Ну да, как Альянс вроде сообразили создать, так попритихли этакие господа. Кто притихать не хотел, развесили вдоль дорог, или натыкали на колья, как жуков на булавках. И правильно. А то раньше-то… Раньше не продохнуть было. Туда-сюда, туда-сюда, банда за бандой, сволочи. Село это заново раз пять отстраивали, а сколь баб попортили, сколь пацанвы перебили?
«Слонобоя» дед Стах, дойдя до нужного места, положил на каменюгу, скрытую за густым колючим кустом и решил передохнуть. Понятно, один в поле не воин, пыли ниоткуда не видать, знать никакой отряд к ним не идет. Но мало ли, стоит выждать парня с кибермулом. Минут пять еще и выйдет тот на поворот, ведущий к селу.
Наемник… Дед Стах сплюнул. Этого брата он за версту отличит от других. Все при нем.
Когда кто кибермула видел? Шкура вытертая, но с латками, так положенными, что в трубу еле рассмотрел. Два приклада по бокам торчат, заводские, тут не перепутаешь. Кто другой подумал бы про новодел, но уж точно не бывший юнкер. Эти самые приклады Стах столько раз чистил, складывал, ломал, что не забудешь.
Куртка не наша, хотя с армейских запасов. Помнится, что с Северо-Американских Штатов такая темно-зеленая форма приходила перед самой Полуночью, как дружеский знак. Или подачка, тут не поймешь. Кожаные ремни с подсумками по груди, на бедрах по кобуре, из-за плеча тоже приклад. Оборуженный по самое не балуй, значит. Ну, надо же, каков серьезный парень.
Дед Стах взвел «слонобой», недовольно прищурился, все еще не видя наемника на дороге и… И так ничего не услышал, когда сзади, чуть мерзко холодя, в затылок уперся ствол.
– Моложе никого не нашлось? – голос неприятный, колкий, дерущий наждаком, такой… офицерский голос-то. – Руки убери с ружья.
Дед Стах руки убрал. Влип, черт бы его побрал. Старый стал, чего уж.
– Повернись.
Повернулся. Да, внешность у парня под стать. Неприятная наружность, даже очень.
Высокий, кожа да кости, хотя руки, видные из-за закатанных рукавов, крепкие, блестящие канатами из мускулов с сухожилиями. Глаза темные, злые. Волосы короткие, торчат еле заметными неровными прядями вверх. Весь он такой, похожий на ежа, колючего и острого.
Наемник покосился на «слонобой», оглядел деда Стаха и уверенно вытащил из потайного кармана френча плоский пистолетец. Но убрал собственный, серьезный такой револьвер, в кобуру.
– Здравствуйте.
Дед Стах подкрутил ус, сплюнул.
– По здорову.
– Нет никого моложе в селе? Или так уж вышло?
– Правильное замечание.
Наемник кивнул.
– Вы знаете Исаака Вайссмана?
А вот здесь пришлось удивляться. Но уж кого-кого, а Исаака Вайссмана, второго человека на селе, живущего со своим собственным именем, дед Стах знал.
– Зачем он тебе?
Наемник убрал револьвер, пожал плечами.
– Он меня позвал. Передал письмо, сказал, есть работа. Кто-то у вас здесь людей жрет.
Дед Стах сглотнул слюну, не веря услышанному и перевел взгляд на широкий пояс остро-колючего незнакомца. Туда, где ждали своего часа револьверные пули. И вгляделся в их головки. Выпуклые миндалины бликовали от уходящего солнца чистым прозрачным блеском, что бывает только у хорошего серебра.
– Не врали, значит, – дед Стах вздохнул, – и впрямь есть охотники за полуночными тварями, выходит. Так?
– Выходит так, – кивнул наемник, – проводите к Вайссману?
– Да. Пистолет отдай.
– Там отдам. Не обижайтесь. Нравы сейчас у всех простые, сами понимаете. Вернешь такую штуку, а ее хозяин тут же норовит тебе из нее мозги вышибить.
Дед Стах не стал спорить. Зачем? Прав по-своему человек, как не крути.
– Пойдем, что ли. Провожу к Вайссману.
Наемник кивнул. Выглянул из-за каменюги, щелкнул пальцами. Мул появился быстро, чуть скрипя механическим суставом задней левой ноги. Дед Стах уважительно кивнул головой, поглядев на инженерное чудо. Киберзвери появились на его памяти как раз перед Полуночью. И было-то их немало, но, чего уж, осталось не так и много. Хотя механика полезная, куда там порой колесным машинам.
А это зверь, кстати, совсем уж интересной модели. Дед Стах разглядывал настоящего мула и дивился гению человеческому. Ну, как еще, когда такое придумали? Сколько ему лет, механическому труженику? Чуть меньше, чем самому Стаху, а он-то довольно прожил на свете.
Шкура аккуратно заштопана чуть ли не везде. Искусственная шерсть вытерта почти до основания. Глазные вставки давно заменены на матовые пластиковые, и сам мул вблизи совершенно не выглядел хотя бы чуток живым, но от того хуже не стал. А стволы, и впрямь, старые-добрые Стаховы знакомые. Автоматическая винтовка и дробовик с магазином на восемь зарядов картечи. Хорошее оружие.
Старики, так и сидевшие на бревне, заметно волновались.
– Это, Стах… – Кругаль привстал, почесывая ногу, – эт самое…
– Чего? – буркнул Стах. – Не мычи.
– Куда идете-то?
– К Исааку.
Наемник на стариков не смотрел и вряд ли слушал. А Стаху услышанное за спиной, давно стало знакомым. Люди, само собой, свиньи неблагодарные.
– Жид крещеный, что вор прощеный.
Дед Стах сплюнул. Свиньи и есть свиньи. Сколько их Вайсманну обязаны самым дорогим, а? Жид да жид, на веревочке бежит, сколько время – две еврея… скоты.