Страница 58 из 76
— Не факт, что эти кланы из её края. Они могут быть вообще с другого материка, — заметил я. — Нам повезло, что сюда пришли три сотни, а не три или тридцать три тысячи. Наверное, какие-то условия у Системы были, когда она отбирала кланы для борьбы за жетон.
Буквально в последние минуты темноты я занялся собой.
Атаковали нас ровно в десять утра. Первыми по нам ударили эйраганцы из второго по численности лагеря. Они вытащили вперёд две короткоствольных пушки и принялись обстреливать вершину холма, где сидели мы. И это были те самые странные небольшие пушечки, до этого в повозках прикрытые брезентом, которые мы приняли за гатлинги. Кто-то из бойцов обозвал их коронадами на вертлюжных станках.
До них было всего метров триста пятьдесят, может, четыреста. Даже из системного штуцера можно было поразить расчёты при достаточной удаче и залпом. А уж из обычного земного оружия вулканцы, те, кто до перерождения был с автоматами и винтовками на «ты», могли легко поражать цели и на полукилометре. Опыта, правда, при этом они не получат. Увы, но у бойцов системный навык стрельбы был развит не настолько сильно. А ведь он серьёзно влиял на использование дальнобойного оружия Системы.
Враги успели сделать всего пять выстрелов. И только одно ядро упало недалеко от наших окопов. После этого артиллеристов и их охрану быстро выбили четыре стрелка, вооружённых бесшумными модификациями винтовок, правда, американскими. Эти четыреста метров для имеющихся у нас «винторезов» и АКМБ — это крайний предел. А вот для импортной вполне комфортная дистанция. Звук выстрела до врагов не доходил совсем. При этом стоя недалеко от стрелков, мне казалось, что выстрел звучит немногим тише пистолетного. Такие же винтовки можно было купить на системном рынке, но меня вновь задавила жаба за их цену. Ну, и как выше говорил, полноценно пользоваться ими пока что никто не сможет. Впрочем, всё это сейчас было неважно. Главное — мы лишили противника артиллерии и не выдали свои позиции. Следующий ход был за ними. И противник нас сумел удивить. Они решили провести лихую кавалерийскую атаку. Причём каждый всадник тащил ещё пешего бойца. Только не в седле, тот бежал рядом, держась за стремя. За ними двигались ещё несколько десятков пеших бойцов, практически все имеющиеся силы. В лагере остались раненые и немногочисленные охранники, всего пять или шесть человек.
Отряд быстро добрался до заминированных участков. Сработали три или четыре мины из шести установленных. Зато это были «монки», которые накрыли метров двести фронта. Когда стих грохот взрывов, мы отчётливо услышали жалобное ржание раненых лошадей и истошные крики людей.
— Повернут? — тихо сказал Изяслав, стоящий рядом со мной.
Не повернули.
Несмотря на то, что практически половина наступающих и почти вся конница с «пассажирами» полегла под стальными цилиндриками противопехотных мин, прочие не сдали назад.
Стоило ветерку отнести дым и пыль в сторону, как стало ясно, что я поспешил с выводами. Почти всю порцию роликов приняли на себя лошади. Наши подрывники устанавливали «монки» так, чтобы даже на склоне они поражали цели на уровне человеческого роста на дистанции двадцать пять, тридцать метров от закладки. Сказались привычки из старой жизни. Из примерно двух десятков всадников и стольких же стремянных активность проявляли дюжины две. Продолжать наступление они не стали. Укрылись за лошадиными телами и за кочками и принялись постреливать по нашим позициям. Между нами сейчас было максимум сотня метров, и маскировка уже не могла полностью скрыть окопы. А ещё к ним вот-вот приблизятся ещё десятков пять пехотинцев.
— Не стреляем, ждать, когда они соединятся, — передал по рации Изяслав.
Враги разделились на две группы и полезли на вершину, что-то вопя и постоянно паля из револьверов и ружей. То и дело над головой пролетали пули, иногда поднимая фонтанчики земли на бруствере, вырывая клочки травы и дёргая маскировочную сеть.
— Дайте им огонька, пусть нас увидят, — приказал Изяслав части стрелкам. Те с радостью принялись опустошать патронташи, лупя по наступающим врагам не жалея патронов. Их позиции стали видны благодаря дымкам от пороха при выстрелах.
Увидев их, враги перестали смотреть по сторонам и рванули к окопам. И сделали это зря.
Ещё вчера во время подготовки позиций были сделаны несколько замаскированных под расчёты потешных пушек. Их зарядили картечью по максимуму, установили в ячейки и укрыли маскировочными амулетами. А вокруг раскидали «чеснок» и «ежи», чтобы никто случайно из противников не свалился на головы расчётам. В каждой ячейке сидели два человека с двумя пушечками. Ждали своего часа с рассвета. Именно тогда они заняли позиции, пока холм был ещё скрыт ночной мглой, только-только начавшей рассеиваться. И дождались.
Один расчёт ударил во фланг наступающим с невероятно короткой дистанции. До крайних врагов было метров десять. Вторые две пушки встретили эйраганцев в лоб и тоже чуть ли не в упор. Сотни крупных свинцовых шариков произвели страшное опустошение в их рядах. Даже «монки» не нанесли подобного урона, как сейчас это сделала древняя артиллерия.
Сделав своё чёрное дело, пушкари схватили амулеты и дали дёру из стрелковых ячеек, оставив пушечки на месте. Весили они будь здоров, несмотря на размеры. Ничего, вытащим их после боя. Враги всё равно их не смогут взять. Им сейчас не до того.
— Я уровень получил! — радостно заорал один из пушкарей, когда свалился в окоп недалеко от моей наблюдательной позиции.
— А я два! — ответил ему боец из другого расчёта.
— Ушли назад! — рявкнул на них Изяслав. — Живо!
Так как риск для расчётов был огромный, то стрелков выбирали среди добровольцев и тех, у кого был самый низкий уровень — десятый или одиннадцатый. Таких в отряде было пятнадцать человек. Были специально взяты для прокачки. Кроме премии, каждого поманили возможным получением уровня за счёт нанесения большого урона врагам. Разумеется, нашлось людей куда больше, чем требовалось. Сейчас те, кто не решился неподвижно сидеть несколько часов в ячейке на середине склона, и кому было отказано, завидовали по страшному этой четвёрке.
Пушечные залпы выбили человек пятьдесят из нападавших. Оставшиеся от вида убитых товарищей дрогнули и стали отступать, неся потери от пуль вулканцев. В лес смогли уйти только двенадцать человек, прочие остались лежать на склоне холма и на лугу перед ним убитыми и ранеными.