Страница 25 из 96
— Не, — трясёт головой он, пытаясь подняться с пола — Я сам.
— Сам, так сам, — пожимаю плечами и делаю глоток чуть остывшего кофе, кстати не разлил ни капли во время дружеской потасовки — Было бы предложено.
— Не много на себя берёшь? — уже не так расслабленно и с угрозой в голосе произнёс Вова — Руки распускаешь, людей правильных огорчаешь.
— Жизнь у меня последнее время слишком бурная. Поэтому стараюсь отвечать быстро и резко на любой загиб.
— Ладно, об этом позже перетрём, — показывает на телефон в руке — Мне тут позвонили насчёт тебя. Правда ли, что ты поднимал бабки на продаже воды?
— Да. — салютую кружкой и делаю глоток.
— А арестовали за то, что в твоей воде обнаружили наркоту. — переводит взгляд на Жирного — Андрей, выключи телек. Сейчас будет инфа для всех порядочных арестантов.
Жду, когда Жирный исполнит указ Вовы. Как только экран телевизора гаснет, громко говорю:
— Не согласен с такой постановкой вопроса. Меня подозревают в том, что в воде есть наркотические средства. Хотя я просто её заряжал своими руками.
— Чё за бред ты несёшь, Грач, — начинает смеяться сидящий напротив мужик, после продолжая разглагольствовать, повышая голос — Мы в тюрьме, не в суде. Тем более за твою воду люди платили по 100 тысяч за 100 грамм. Ты хочешь сказать, что в воде не было наркоты?!
— Конечно нет. И орать не надо, я не глухой.
— Ты кем себя возомнил?! — наконец вышел из себя Вова — Объявляю Грача барыгой! За внимание и понимание! За проживание среди порядочных арестантов в чёрной хате! С этого дня ты должен платить 300 тысяч в месяц в общак!
— С хуяли загуляли? — начинаю ржать от такого — Мне проще тогда свалить в другую хату, чем платить.
— Грач, тебя уже турнули с ВИПа, видно и там ты отличился, — успокоившись, продолжил вещать Вова — Если думаешь, что сможешь отсидеться в красной хате, то не получится. Они с тебя трясти ещё больше будут.
— У меня вопрос, — оглядываю камеру, все внимательно слушают наш разговор, чуть-чуть, почти незаметно, подключаю Оратора — В чём отличие чёрного хода от красного. Я тут человек новенький, и наверное не сё понимаю.
— Серый, объясни ему. — приказывает Вова.
— Красный ход шагает в ногу с администрацией, — начинает проговаривать вдолбленный в подкорку текст Серый — В красных хатах сидят непорядочные арестанты. В них сидят как осуждённые за стрёмные статьи, так и суки, гадины, стукачи…
— Всё, всё, я понял. — останавливаю Серого — Самое главное я уловил. Получается красные с администрацией, а чёрные нет?
— Да. — кивает Серый.
— Тогда объясните мне, серому и убогому, — добавляю энергии в Оратора — Почему уважаемый Вова спокойно рассаживает по тюрьме в сопровождении надзирателя?
— Так он смотрящий. — в непонимании уставился на меня Серый, а Вова напрягся.
— Это я понял, — ухмыляюсь в ответ — Но тогда получается что смотрящий имеет очень хорошие завязки с администрацией. Это разве не почти в ногу, как красные?
В камере повисла звенящая тишина.
— Мы не работаем на администрацию, мы с ними договариваемся. — отчеканил взбешённый Вова.
— Ясно, — делаю паузу — Хотя большой разницы не увидел. Как я вижу, чтобы сидеть в чёрной хате, нужно платить?
— Только тем, кто наживался на людях. Торговцы наркотой, они же барыги. — выплёвывает слова Вова.
— Может барыга занять высокое место в воровской иерархии?
— Нет.
— Сколько у нас сейчас в камере человек по 228-ой статье? — спрашиваю Серого.
— Вместе с тобой четверо.
— Из них все барыги?
— Нет, — отрицательно качает головой Серый — Добрый и Савва покупали наркоту для собственного употребления. Они не барыжили.
— Откуда ты знаешь, что не барыжили? — приподнимаю бровь.
— Так они сами сказали. — отвечает Серый.
— Получается, что определение в барыги может дать только смотрящий за тюрьмой? — обращаюсь сразу ко всем оппонентам.
— Не только, — натянуто улыбнулся Жирный — Смотрящий за хатой тоже. Ты попадаешь под определение барыги на все сто.
— Хватит! — рявкнул Вова — Достал ты со своими закидонами. Моё слово ты услышал. У тебя время до завтра, ищи бабки.
Во время беседы я постоянно наблюдал за Вовой, и заметил, что на мои вопросы как о чёрном ходе, а особенно за определение барыги, у него нервно подёргивалось веко. Человек он непростой, сила воли должна быть серьёзной. Разгоняю Шёпот на максимум:
— Вова, а по какой статье ты сидишь?
— При чём тут… — глаза мужика остекленели — 228 статья.
— Все об этом знают, — взвизгнул Жирный — Он не торговал, а крышевал наркоторговцев.
— Это правда, Вова? — подмигиваю ему.
— Да, — медленно кивает мужик — Брал долю с барыг.
— Так ведь получается, что ты как раз и наживался на здоровье наркоманов. Я правильно понял?
У Вовы перекашивается лицо, и он прикрывает ладонями рот. Ещё усиливаю Шёпот:
— По всем вашим определениям, значит ты барыга?
— Да. — Вова побелел лицом, а по камере пронёсся удивлённый вздох.
— Кто назначил тебя смотрящим? — чеканю каждое слово.
— Вор в законе Резо. — тихо произносит мужик
— По какой статье он сидит?
— По 228-ой. — произнеся это, Вова начинает дёргаться в припадке, изо рта выступает пена, глаза закатываются.
— Что ты наделал?! — в ужасе кричит Жирный.
Встаю с кровати и делаю шаг вперёд. Протягиваю руку к Вове и хватаю его за ногу. Скан. Проекция. Эпилептический припадок во всей красе. Исцеление.
— Что… — закашлялся Вова — Что со мной было?
— Совесть в тебе проснулась, вот и не выдержал разум, — возвращаюсь на шконку — Жирный, быстро метнулся за водой. Видишь, смотрюгану плохо. Пусть в себя придёт, я ещё поговорить с ним хочу. Мне стало больно интересно, куда действительно идёт общак, который вы собираете. Как вещевой, так и денежный.
Пришлось ждать Андрея. Как только он вернулся с кружкой воды, Вова выпил и просипел:
— Мне на толчок надо.
— Иди, никто не держит. — разрешил я отлучиться смотрящему — Только не задерживайся.
Вова почти дошёл до туалета, как вдруг кинулся к двери и начал в неё тарабанить. Не успел я ничего предпринять, как дверь открылась, явив надзирателя. Вова быстро проскочил мимо него в коридор.
— И что это было? — произнёс удивлённо Серый.
— Банальное бегство, — заглянул почти в пустую кружку — Савва, дружище. Сделай доброе дело, завари чайку.
В кабуру под кроватью Серого задолбили в стенку. Вадик с разбега плюхнулся под шконку:
— Говори!