Страница 24 из 25
Лицо варвара исказилось, губы растянулись в улыбке, обнажая ряд желтоватых, но крупных и крепких на вид зубов. Оскал хищника.
– Я убью тебя, Архонт, – голос северянина был хриплым и грубым.
Берг знал язык гиперборейцев – не так хорошо, как Властитель Галас, но достаточно, чтобы понять фразу и сформулировать достойный ответ.
– Это ты был в… башне?
– Где? Ну да, я. Твоим приятелям не повезло, Архонт. А теперь не повезло тебе.
– Много мнишь о себе, дикарь, – усмехнулся Берг.
Все это время он отчаянно пытался подавить разум дикаря – но каждый раз словно наталкивался на глухую стену, испытывая от этого столкновения почти физическую боль. Наконец он смирился с мыслью, что рукопашной схватки не избежать. Впрочем, это его не обеспокоило. У гиперборейца всего лишь одна рука. Меч – опасное оружие, но он слишком длинен, в небольшом помещении орудовать им непросто. Тут бы лучше подошел нож, но нож на поясе, и чтобы однорукому достать его, придется или бросить меч, или попытаться засунуть его в ножны. А это – потеря пары мгновений. Вполне достаточно.
Берг медленно двинулся вбок, намереваясь занять более выгодное положение. Меча он не особо опасался, но лицо, кисти рук и частично шея были не защищены чешуей, а значит – уязвимы. Он уже знал, какие нанесет удары. В кадык. И в сердце. У дикаря мощный мышечный каркас, но пальцы Архонта сумеют пробить его… или сломают ребра, что тоже неплохо.
Они прыгнули одновременно. И уже вложив всю силу в удар, который должен был стать для варвара смертельным, Властитель Берг вдруг понял, что противник вовсе не атакует. Окровавленный, искалеченный гипербореец устремился не навстречу врагу, а в сторону, в угол… И в одно страшное мгновение Берг понял, куда устремился дикарь.
К его, Берга, излучателю, выпавшему во время первого прыжка.
Он еще пытался извернуться, пытался дотянуться до дикаря – но ослепительно-яркая голубая вспышка ударила в лицо. В последний миг своей жизни Берг очень огорчился, что гипербореец выстрелил ему в лицо, а не в грудь. Чешуя выдержала бы и не такое.
А потом свет для Берга померк. Навсегда.
Он уже не видел, что большая часть разряда, оказавшегося странно мощным, пришлась в пульт. Не слышал, как взвыли охранные системы, переквалифицировав попытку несанкционированного доступа в прямое нападение. Как уже умирающие контрольные цепи отдали приказ об изоляции злоумышленника – тяжелая стальная плита перекрыла лифтовую шахту, а из узких щелей у самого потолка поползли струйки токсичного газа.
Он был уже мертв, когда Хирон, выронив излучатель и разрывая пальцами уцелевшей руки отказывающееся дышать горло, бессильно сполз по стене. Газ разрушал дыхательные пути и кожные покровы, тело кентавроса стремительно покрывалось красными пятнами.
Кентаврос умер всего лишь за пятнадцать минут до того, как пал последний из защитников Посейдониса. Остальные горожане – и мужчины, и женщины – уже не представляли никакой угрозы для опьяненных кровью гиперборейцев. Но не было обычного в таких случаях грабежа, не было насилия и многочисленных бессмысленных убийств. Ничего этого не было. Потому что оставленный без присмотра генератор все же взорвался.
Взрыв… нет, это вряд ли можно было назвать взрывом.
Пеллистер был почти прав в своих расчетах. Активация генератора, предназначенного для прорыва пространства и построения портала в параллельную вселенную, стягивала к нему магические потоки мира, разрушая их – но, одновременно, разрушались и формируемые генератором поля, воздействующие на невидимые и неощутимые границы, разделяющие миры. В отсутствии дестабилизирующего действия магической энергии, рано или поздно граница не выдержала бы, лопнула – и открылся бы портал, ведущий в один из параллельных континуумов. Здесь, на Земле, магия не давала порталу раскрыться – но строго контролируемый взрыв генератора создал бы поля такой мощности, что они полностью разрушили бы всю магию мира. Если бы все пошло так, как было запланировано.
Но контрольные цепи генератора вышли из строя. Началось лавинообразное нарастание мощности полей, воздействующих на границы миров, одновременно вся магическая энергия планеты устремилась к Атлантиде – сейчас над Посейдонисом бушевал настоящий шторм чистой магии. Любой, кто обладал хотя бы ничтожной долей магических способностей, мог бы творить невероятные чудеса, сумей он прикоснуться к этой силе. Но таковых не нашлось. К моменту, непосредственно предшествующему взрыву, живых в Посейдонисе – и в сотне стадий от него – не осталось. Ни людей, ни животных, ни птиц. Ни один биологический организм не мог вынести чудовищную пульсацию вышедшей из-под контроля энергии.
В какой-то момент мощность полей преодолела возмущения, вносимые магическими вихрями, – и граница миров не выдержала. Произошло локальное слияние пространств…
Планета содрогнулась. В мгновение ока исчез Посейдонис, и не только он – на многие сотни стадий от города исчезло все – дома, деревья, холмы… образовалась чудовищная впадина, в которую с ревом устремились морские воды. Небо над материком затянули черные тучи, смерчи шарили по земле, чудовищные удары молнии поджигали все, что могли, – и пожары тут же гасли под потоками низвергающейся с небес воды. По всей планете прокатились чудовищные волны, у берегов достигавшие высоты в сотни, в тысячи локтей. Под ударами стихии ничто не могло устоять… Просыпались вулканы, извергая из своих жерл потоки раскаленной лавы. Сотрясалась земля, расходясь трещинами, в глубине которых бился живой огонь…
Прошло не менее десяти дней, прежде чем унялось буйство стихии.
Бункер Архонтов уцелел. Глубоко под землей, изолированный от бушующей воды толстыми броневыми плитами, он почти не пострадал – во всяком случае, стихия не нанесла убежищу разрушений. Но контрольный пульт, разрушенный неточным выстрелом Хирона, вызвал цепную реакцию, погубившую большую часть компьютерного оборудования бункера.
Атланты давно не вели войн с себе подобными. Во всех мирах, куда вторгались их экспедиционные корпуса, высокотехнологической… техномагической цивилизации атлантов противостояли народы, находившиеся на куда более низком уровне развития. Техника атлантов была надежна – и компьютерная система легко защитила бы себя и от холодного оружия, и от чего-нибудь более действенного. Но выстрел из боевого излучателя… такого никто не мог предусмотреть.
Большая часть систем прекратила свое существование. Действовало лишь кое-какое оборудование, обладавшее высокой степенью автономии. И тускло сияли в нишах Убежища – самого защищенного помещения бункера – коконы стасис-поля. Для них с гибелью контрольных цепей компьютерной системы началась вечность. Генераторы, которые, по сигналу таймера, должны были погасить стасис, вышли из строя. Остался лишь один – резервный, полностью автономный, который должен был активироваться в одном-единственном случае. При вторжении в Убежище чужака, которого не смогут остановить защитные системы.
Но у этого автономного генератора-ключа был один маленький недостаток.
У него не было таймера.
Сейчас над бункером бурлила мутная, грязная вода. Тонна за тонной оседали на дно песок и напитавшееся водой дерево, мертвые животные и рыбы, камни, снесенные бушующими потоками со своих привычных мест… Все это укрывало последний приют атлантов, обломков древней цивилизации, прочным и толстым саваном забвения.
И все же пройдут тысячи лет, прежде чем от великой Атлантиды останутся лишь обрывочные, неясные воспоминания. Зато останется кое-что другое. Некоторые из слуг атлантов уцелели – те, что в момент катастрофы находились на дальних форпостах. Их было несколько – этих станций, разбросанных по планете, имеющей связь с Посейдонисом посредством технологий, вновь открыть которые людям доведется еще очень не скоро. Полуостров, который в будущем назовут Испанским. Жаркая, пустынная земля, которой суждено породить правителей-фараонов. Земля иная, наполненная жизнью – и людьми с чуть красноватой кожей, чьих далеких потомков уничтожат жестокие конкистадоры.